class="p1">Выпили снова. Он ел, а она следила, чтобы не пересохло на огне жаркое.
После третьей рюмки Яша заговорил:
— Как день провела?
— Рубашки тебе по магазинам смотрела. Скоро уж надо надевать с коротким рукавом.
— Ага, — сказал Яша, пожевал и ласково на нее взглянул. — Дела сейчас закрутились. Кой-чего получилось на Сретенке. У Ашота, — добавил он с ударением.
Зина со значительностью качнула головой, хорошо зная Яшины ходы в этой партии.
— Да-а, — протянул Яша, прикидывая, стоит ли распространяться до конца. Решил, что при таком раскладе без Зинки ему не обойтись, и добавил небрежно: — Мой Толяныч Ашотова напарника Витю Молота завалил. Не знаю, чего Ашот на это вздумает. Завтра я дома обожду, а ты пойдешь поглядишь со стороны на мой зал. Толяныч там будет.
Зина кивнула ему и пошла стелить постель.
Яша покурил после ужина, отправился посидеть в туалете. Зина тем временем проворно вымыла посуду.
Когда он вошел в спальню, она уже лежала под одеялом, глядя в потолок блестящими глазами. Со стороны Яши одеяло было откинуто уголком. Скользнув под него, Тундра ощутил сухой жар Зинкиного тела.
Ашот в своей разгромленной закусочной тяжело приходил в себя. Очнувшись, он посидел на полу, оглядывая перевернутые столы и стулья и мотая головой. Увидел тело Молота.
Вскочил и подбежал к нему. Склонился, рванул рубаху на мертвеце. Разглядывая пулевые отверстия в груди, затрясся, что-то зашептал по-армянски. Он не мог простить себе, что «вмазался» и упустил контроль над ситуацией. Нельзя было отдавать разборку чумовому Вите!
Ашот не сомневался: стрелял не Тундра, ведь Молот обыскал того перед разговором. Ему еще горше стало: проморгал и напарника Яши! В том, что Тундру откуда-то прикрывал именно Толяныч, Ашот был уверен.
Он взял пистолет Молота, проверил обойму — ни одного патрона не выпущено.
— М-м-м, — в отчаянии замычал он, — как комара прихлопнул!
Он сунул пистолет Молота за пазух>. Скользнул к двери на Сретенку, выглянул в окно. Не засек ничего подозрительного.
Погасил свет в зале и пошел на двор черным ходом. На выходе осмотрел взломанный дверной замок. Сплюнул, ожесточенно вытерев усы. Ашот знал, что и его в конце концов прикончит «гера».
Он двинулся переулками на местную блат-хату, где парни из команды Молота обычно за полночь играли в карты и пили. Условленно позвонил в квартиру.
Открыл сам Маврик. Этот парень был из греков и имен имечко Мавр, значащее по-русски: «темный». Все называли его Маври-ком. Маленький и подвижный, он был у Молота вроде заместителя. А в разработке налетов бригады, какого-никакого анализа по ее делам — первым номером. Молот не взял его сегодня с собой, потому что понадеялся на мудрость Ашота.
Ашот прошел вместе с Мавриком в дымную комнату, где за столом сидели еще двое.
— Братва, — тихо сказал армянин, — Витю завалили.
— Ты чего лепишь! — крикнул Маврик. — Он у тебя был. Ты в ответе.
— Я ответ с себя не снимаю, честное слово, — проговорил Ашот, садясь на диван. — А квитаться надо с Яшей Тундрой. Он, сука, с Толянычем на базар явился. Тот сразу не засветился, сек нашу разборку из подсобки. Меня Яша сразу вырубил… Оклемался я, а Витя пристреленный лежит. Никого нет. Толяныч, я думаю, стрелял.
Бандиты за столом траурно молчали. Наконец Маврик сказал:
— Яша и Толяныч живыми не будут. Но и ты, Ашот, крайний. Витя встал тебе на отмазку без башлей, как правильный. И ты, фуфло, его подставил.
— Ну, вали и меня! — заорал Ашот, вскакивая. — Стреляйте!
— Не психуй, — бросил Маврик. — Куда денешься? Где Витя лежит?
— В закусочной, где и упал. Кругом вроде тихо. Надо его оттуда забирать и ховать.
— Как это, сучонок ты, «ховать»? — выкатил на него глаза Маврик.
— А чего делать? — рассудительно произнес Ашот. — Засветим тело — менты загоношатся. Свидетелей нет. Начнут крутить меня, а потом и за вас возьмутся. Я Вите друган, вы его бригада.
Бандюки за столом неодобрительно закачали головами. Один сказал:
— Такого человека, как Витя Молот, требуется фартово похоронить. Положить при всей братве на кладбище в лакированном «конверте».
Маврик молчал. Ашот обратился к нему за поддержкой, как к новому главарю банды:
— Маврик, в таком раскладе надо не о мертвых, а о живых думать, понимаешь Спецуры в наших краях много, возьмут за пищик, не отмажемся.
— Дело Ашот говорит. Ховать Витю надо. — Маврик печально поглядел на товарищей.
Все встали и пошли на улицу.
Ашот первым зашел во двор своего заведения, осмотрелся, махнул остальным рукой. Протопали в темный зал закусочной.
Натыкаясь на перевернутую мебель, подошли к телу Молота. Маврик присел, чиркнул зажигалкой.
— Три ореха в него шмальнули, — проговорил Ашот. — Я виноватый. Как желаете, так за то вам отвечу.
— Неси какую-нибудь завертку, — велел Маврик.
Ашот пошел, сорвал штору с двери подсобки. Запеленали в нее Молота, плотно обвязав веревками. Понесли труп во двор.
Перед дверьми Маврик, уже вошедший в новую роль, приказал:
— Ногами, ногами вперед выносите!
В гулком и пустом дворе, колодцем уходящем к холодно мерцающим звездам, труп загрузили в багажник Ашотовой «ауди». Сели в нее и тронулись к набережным Моск-вы-реки.
Ашот выбрал речной гранитный берег потемней, побезлюдней, ближе к Новодевичьему монастырю. Остановил машину.
Вышли, сгрудились у багажника. Еще повозились, привязывая к трупу автомобильный домкрат и пару ломов, прихваченных из подсобки Ашота. Привычно, по-воровски слаженно действовали, уже без сожалений и вздохов. Выволокли тело на руках, шагнули к парапету, раскачали и швырнули как можно дальше.
Булькнул Витя последний раз увесистым молотом.
Весь следующий день осиротевшая бригада пила за помин души главаря. Вечером их навестил Ашот. Он присел к столу. Выпил стакан за Витино царствие небесное. Осведомился у Маврика:
— Чего будем по Яше Тундре шустрить?
Пьяный Маврик осоловело посмотрел на него:
— А вот темноты ждали. Сейчас квитаться к Яше пойдем.
— Что ты решил? — настороженно спросил ничего сегодня не употреблявший Ашот.
— А чего в таком разе решают? — пробормотал Маврик, вытирая мокрый рот. — Валить и Яшу, и Толяныча будем.
— Ты обо всем подумал, дорогой? — озабоченно крутя ус, спросил Ашот. — Такое не в кипиш надо обделать — Куца вы собрались?
— Кипиш не кипиш, а у братанов сердце горит. Пойдем к Тундре в зал и побазарим как надо.
— Вряд ли Яша сейчас там, — вразумлял Ашот. — Шуму наделаете, честное слово. Его упустим. Пока он ничего о наших планах не знает, понимаешь, не надо шуметь. Пусть успокоится. Будем зал пасти, пока Тундру в тихом месте не прихватим.
— Ша, черножопый! — крикнули из орды пьянствующих. —
