такого странного изменения в поведении может быть много. Идет война, вполне возможно, что Алан потерял кого-то из близких. Коган несколько раз пытался разговорить американца, вызвать на откровенность, но тот вежливо улыбался и уходил от разговоров о личном. Буторин предположил, что американский лейтенант просто играет свою роль улыбчивого и приветливого парня на русском корабле. Такое поведение оправданно: войти в доверие к экипажу, к советским разведчикам, дать понять, что я свой и лоялен к русским, что на меня можно вполне положиться.
– Скажи, Борис, – спросил Буторин, когда судно стало выходить из порта. – Что ты думаешь о Хейли? Можно на него будет положиться в трудную минуту?
– Интересный вопрос, – усмехнулся Коган. – Я его полчаса назад задавал нашему капитану. Груздев старый моряк, он людей вычисляет с одного взгляда, как говорится, по походке. Так вот он сказал, что американец, если придется, будет сражаться с врагом с нами бок о бок.
– Почему Груздев так уверен? Он не объяснил?
– Объяснил, – кивнул Коган. – Схитрил капитан, успел начальнику порта рассказать о своих сомнениях. Груздев с этим Майклом Уилкером сталкивался много раз. Тот тоже плавал на гражданских судах. Они вроде как приятели, члены одного морского братства. Уилкер сказал, что у Алана отец погиб во время нападения японцев на Пёрл-Харбор.
– Кое-что это объясняет, но не все, – помолчав, ответил Буторин. – Ладно, посмотрим, но давай-ка с ним поосторожнее. Не получается у меня слепо доверять Хейли, хоть он и представитель союзников.
«Профессор Молчанов» благополучно покинул Гонолулу и взял курс на юг. Буторин и Коган поднялись в каюту капитана, чтобы обсудить план поиска острова и маршрут судна. Научные сотрудники продолжали свои наблюдения за течениями Тихого океана и воздушными массами. Обычное мирное судно. Это было хорошо, что обычное и мирное. Хорошее прикрытие, но в то же время абсолютное безоружное судно, и случись нападение, защитить экипаж и ученых будет нечем. Значит, рисковать и строить маршрут так, чтобы избежать встречи с японцами.
Неожиданно в дверь постучали, и вошел Хейли. Американец, как обычно, улыбался открытой располагающей улыбкой, но глаза его сейчас были серьезными. И из-за этого контраста выражение лица американского лейтенанта казалось неестественным, маскообразным.
– Слушаю вас, Хейли! – Груздев поднял голову, оторвавшись от карты, и посмотрел на американца.
– Я бы хотел быть вам полезен, капитан, – сказал американец, подходя к столу. В руке он держал картонную папку. – Всем вам. Я не знаю, кто у вас на судне руководит этой операцией, но я могу помочь.
– Каким образом, Хейли? – стараясь скрывать неприязнь, спросил Буторин. – Мы взяли вас на борт по настоянию военной администрации порта…
– Да, я знаю, – улыбнулся американец. – Это было похоже даже на шантаж. Вам сказали, что не выпустят вас в море, если вы не возьмете на борт меня. Не судите строго мое командование. Мое руководство старалось выполнить свою работу, но цели у нас с вами одинаковые, поверьте. И я должен найти этот проклятый остров, чтобы спасти удерживаемых на нем американцев, а вы хотите спасти своих соотечественников. Я уверен, что на вашем судне это сделать легче. Любой американский военный корабль сразу станет целью японцев, а у вас с ними нет войны. У вашего судна есть неплохой шанс. Вы же добровольно не взяли бы меня на борт?
– Взяли бы, – огорошил прямым ответом Коган. – Только нам никто не делал такого предложения, нам ставили ультиматумы.
– Я уже принес свои извинения от имени командования, а теперь позвольте мне рассказать о своих соображениях.
Буторин посмотрел на Когана, на капитана. В глазах он прочитал молчаливое согласие. Почему не послушать? Может, и правда что-то дельное предложит американец. А если нет, то пусть себе идет. Лишь бы не мешал! Подозвав Хейли к карте, Виктор предложил американцу рассказать о его идеях поиска. Тот взял карандаш и обвел на карте овал размером в несколько сотен морских миль. И начал говорить, путаясь в русских словах, тогда ему на помощь приходил Груздев, поправляя или задавая наводящие вопросы по-английски.
– Восточная Полинезия, – говорил Хейли. – Японцы хорошо и основательно здесь обосновались. В этой центральной и северной области много крупных обитаемых островов. Вряд ли японцы устроят свои секретные лаборатории в таком месте. И ближе к Австралии, в южной части архипелага, тоже. Австралийцы наши союзники, с их территории самолетам легче добраться до южных островов Полинезии, если будет такая необходимость. И суда с десантом дойдут быстро. Нет, тут им опасно делать секретные дела. Мы решили, что вот в этой области, что я вам показал, следует искать и лабораторию, и наших пленников. Командование согласилось с доводами разведки, и в течение нескольких дней высотный истребитель ходил над этим районом с установленной на нем фотоаппаратурой. Как только появлялись японские истребители, самолет тут же уходил «домой».
– Что-то интересное он успел снять? – нетерпеливо спросил Буторин.
– В принципе, снимки подтвердили наши предположения. В этой области нет очень крупных островов. Если на каком-то острове население и есть, то это, в лучшем случае, небольшая рыбацкая деревушка. Есть и открытые участки с обнаженной скальной породой, но больше всего площадей, покрытых тропической растительностью. В отличие от других частей архипелага, здесь часто курсируют небольшие суда: торпедные катера, буксиры, транспортные моторные суда небольшого водоизмещения. Мы за эти несколько дней ни разу не зафиксировали в этих водах большого военного судна. Такое ощущение, что это запретная зона.
Хейли участвовал во всех обсуждениях и показал себя толковым разведчиком и стратегом. Да и в своих суждениях, которые слышали от него на судне, он был на стороне Советского Союза, других стран, которые активно боролись с немецким нацизмом, с милитаристской Японией. Первый остров показался вдали, и капитан остановил судно. «Профессор Молчанов» стоял на месте, подрабатывая винтами, чтобы его не сносило течением. Вместе с Хейли оперативники и Груздев рассматривали увеличенный снимок острова. Подходить к нему близко было опасно, а преодолевать несколько миль открытого океана на моторной шлюпке невозможно. Скорее всего, снесет в сторону, может не хватить топлива на возвращение. Необходимо было подойти к берегу хотя бы на пару кабельтовых. В случае опасности можно попробовать в таком случае уйти в океан, не теряя времени на подъем на борт людей из шлюпки.
– Смотрите на фото. – Буторин обвел карандашом ту часть острова, которая была обращена к судну. – Видите, здесь рельеф гористый, больше отвесных скал, которые почти всюду выходят к берегу. С противоположной стороны рельеф к морю понижается, есть равнинные участки, возможно, есть и рыбацкая деревня. Да и вообще, если высаживаться или что-то строить, то именно с той стороны.
– Но если мы обойдем остров… – начал было Груздев, но Буторин его остановил:
– Вот этого делать мы как раз не будем. Сейчас гористая часть острова закрывает нас от возможных наблюдателей с противоположного берега. Подойдем на пару кабельтовых, а потом на моторной шлюпке попытаемся высадиться на берег. Поднимемся на скалы, осмотреться сверху. Как вы думаете, Алан?
– Согласен, – кивнул Хейли. – Это фактически один из крайних островов, все движение малых японских судов проходит западнее, между островами. Так что сейчас у нас все шансы остаться незамеченными.
– Ну, что же, Яков Сергеевич! – Буторин посмотрел на Груздева. – Держите курс на остров. Прикажите готовить моторную шлюпку, а мы пошли собираться.
– Вдвоем? – удивился капитан.
– Я с вами, – неожиданно подал голос Хейли. – Опытных людей на корабле практически нет, а у меня есть боевой опыт и кое-какая подготовка.
Буторин и Коган решили, что необходимо взять с собой из оружия по карабину и по пистолету для ближнего боя. С кем или с чем придется столкнуться на острове, никто не знал. Пока они в оружейной комнате выбирали себе карабины, снаряжали обоймы, моряки на палубе под руководством лейтенанта Парамонова готовили моторную шлюпку. Дополнительно положили 20-литровую канистру с бензином, продуктовый ящик, канистру с питьевой водой. На палубе оперативников догнал начальник научной группы Карпенко:
– Товарищи, товарищи! Одну минуту!
– Что случилось? – остановившись, Буторин повернулся к ученому.
– Товарищи, вас мало, а задача стоит серьезная, – начал торопливо говорить Карпенко. – Мы не военное судно.
– Что вы хотите, Павел Васильевич? – Буторин снисходительно улыбнулся, полагая, что ученый догнал их с Коганом только для того, чтобы выразить свои эмоции. Но он недооценил Карпенко.
– Возьмите с собой моего добровольца от ученых, – решительно предложил ученый.
– Павел Васильевич, в этом нет никакой необходимости, поверьте, – мягко начал уговаривать Буторин.
– Как нет необходимости? – вспылил ученый. – Воевать с врагом нет необходимости, Родину защищать нет необходимости? Да что вы такое говорите, товарищи?
– Ну, ну, – Коган
