Увидев его выходящим из отеля, она улыбнулась, но улыбка не долго была на ее лице. Тот, на кого она положила глаз, ее не заметил. Он подошел к ярко-красной иномарке и сел рядом с водителем. Лицо ее еще больше помрачнело, когда она увидела, что за рулем сидела женщина. Кажется, ее мечтам не суждено было сбыться. А жаль, она так этого хотела.
6
Исчезновение из сарая бутылки с остатками шампанского и фужера само по себе ничего не значило, но Журавлева этот факт насторожил, если не сказать напугал. Все можно было свалить на мальчишек, но только не в этом случае. Он забыл на тумбочке деньги. Не Бог весть сколько, рублей триста, но они остались на месте, а грязный фужер исчез. Гадать не имело смысла, надо уносить ноги.
Журавлев встал с кровати и понял, что его вид оставляет желать лучшего. Он три дня не раздевался, и костюм стал похож на скомканную газету, торчавшую из общего мешка в сортире. В тумбочке валялась его пляжная сумка. Она также осталась в целости и сохранности. Он достал шорты, футболку, панаму и темные очки.
Снимая брюки, Вадим заметил, как что-то упало на пол. Это был свернутый листок бумаги, заламинированный в пластик. Тот самый, что он нашел прилепленным под столом в номере Басова. Журавлев достал нож и вспорол ламинат. Развернув бумажку, он прочел текст, напечатанный на машинке:
"Положение дел таково, что руководимые вами подразделения выходят из-под вашего контроля. Если вы способны восстановить и привести в надлежащий порядок структуры, подвластные вам в Москве и Санкт-Петербурге, то я готов идти на конструктивный диалог. Уверен, что только общими усилиями мы способны сохранить с таким трудом созданную организацию. Мне нужны гарантии. Если вы готовы на открытый и решительный разговор, то предлагаю провести совещание в узком кругу строго конфиденциально и расставить все на свои места, как и требует того принятый нами устав.
15 июля в 16 часов 00 минут. Административное здание Ботанического сада, второй этаж, кабинет 22.
Генерал Прибытков".
Журавлев прочел записку трижды. О какой организации шла речь? Генерал Прибытков предупреждал, а скорее, диктовал условия. То, что записка была адресована Басову, Вадим не сомневался. Речь шла о Москве и о Питере. Это могло означать, что некий генерал назначал встречу в Ботаническом саду, где они должны выработать новую стратегию руководства какой-то организацией. А это значит, что генерал не причастен к их смерти. Существует еще какая-то сила, решившая помешать сговору генерала и двух дельцов. Басов не успел получить записку. А подложил ее кто-то из работников гостиницы, имевший возможность пользоваться ключами от апартаментов. Но что это меняет? Просто теперь Журавлев имел некоторое представление о том, что произошло. Никакой маньяк в убийстве не участвовал. Работал профессионал, точно знавший свою цель. В деле также участвовал местный житель, некий Тарасов. В чем заключалась его роль, не очень понятно, да и куда девался он сам, не ясно. Если они отправились к Тарасову всемером, то вряд ли хозяин бросил гостей и ушел с одной из девочек в сад под кустики. Он вспомнил о второй комнате, дверь которой прикрывала занавеска, и куда он не решился заглянуть. Сейчас он уже не сомневался, что Тарасов и третья девушкой лежали там с простреленными головами, иначе девчонка вернулась бы домой, но, по словам Веры, пропали все подруги. Метрдотель из «Ореанды» утверждал, будто Тарасов был в чине подполковника милиции, и это убийство на тормозах не спустят. В рамках Ялты такое ЧП может получить статус катастрофы. Замять скандал можно только в том случае, если преступник будет найден по горячим следам.
Журавлев проверил все свои карманы и обнаружил ключи от «опеля», найденные в кармане Басова, а также талон платной стоянки, где стояла машина. Побросав все вещи в сумку, Вадим переоделся в шорты, натянул панаму до ушей, прикрыл глаза темными очками, взял сумку и ушел. В первую очередь он отправился в парикмахерскую и состриг белокурую шевелюру, оставив на голове короткий ежик, затем перешел в женский зал и перекрасился в темного шатена.
Глядя на себя в зеркало, он увидел более дешевое издание собственной персоны. Яркая внешность потускнела. Трехдневную небритость пришлось оставить нетронутой. Щетина прикрывала ямочки на щеках, которыми Вадим так гордился. Бороду он никогда не отращивал, так как она вырастала рыжей с пегими переливами и только портила картину, но сейчас он и на это шел ради корректировки внешности.
Закончив с перевоплощением, он вышел на улицу, и попал под объектив. Яркая вспышка ослепила ему глаза.
– Зачем вы меня снимаете? Разве я похож на кинозвезду? – спросил он у девушки в шортах с изумительными длинными ножками.
– Я не вас снимала, а подругу, она стоит рядом с вами. Просто все время забываю отключать вспышку. Не переживайте, вряд ли я буду печатать этот кадр.
Рядом с ним у пальмы стояла еще одна красотка, которая тут же перебила свою подругу.
– Снимите нас вместе, пожалуйста.
– Нет проблем.
В слово «снимите» он вкладывал другой смысл, но промолчал, чтобы не опошлять ситуацию. Журавлев взял камеру в руки и удивленно взглянул на нее. Это был профессиональный фотоаппарат «Nikon», а не обычная «мыльница», какими пользуются курортники.
– Красиво жить не запретишь.
Вадим разбирался в технике. Через его руки прошли десятки сложных и примитивных камер, и он должен был знать их цену, когда дело доходило до реализации. Щелкнув затвором, он передал аппарат девушкам и направился к Морскому вокзалу. Ему показалось, что он уже не раз попадал в объектив, но отбросил эту мысль, понимая ее беспочвенность.
В зале ожидания порта, ему также показалось, что в нем слишком много лишней публики. Пассажиров всегда можно узнать. А если человек сидит на скамейке без вещей и с газетой в руках, то не понятно, что он здесь делает. Гораздо приятней отдыхать в тенистом скверике.
Журавлев попытался расслабиться. Он вел себя так, будто забрел на вокзал выпить пива. Тут важно не быть похожим на пассажира. Если они поставили на контроль все возможные выходы из города, что вполне резонно, то будут интересоваться только теми, кто пытается уехать, либо теми, кто подходит под описание. Кажется, он вовремя занялся своей внешностью. Но и мелькать лишний раз в таких местах не следовало. Он спустился в подвал, где располагались камеры хранения, и взял свой чемодан. Ему нужны были деньги, «поясок» с отмычками и кое-что из вещей и некоторые улики конфискованного у покойничков. Сумка потяжелела. После часового блуждания по крутым улочкам он нашел себе неплохую комнатку с отдельным входом и хорошим замком. Его также устраивал тот факт, что хозяином был мужчина, молодой парень лет сорока, бывший житель Питера. Поменять квартиру на Ялту, его убедили врачи. Климат северной столицы плохо отражался на астматиках и туберкулезниках. Деньги Вадим заплатил вперед в твердой американской валюте, так что хозяин остался доволен и даже паспорта не попросил для прописки. «Придет проверка, так скажем, что приехал брат погостить на недельку». Журавлев накинул парню еще полсотни долларов за риск, и тот остался очень доволен.
Ближе к вечеру Вадим отправился на переговорный пункт к рынку, но обстановка ему там не понравилась. Слишком много молодых парней в пиджаках с оттянутой полой с левой стороны, где обычно пристегивают кобуру. Журавлев направился к центру города. Мелкие конторы по субботам не работали, и прогуливаясь он всматривался в двери мастерских, жилищных контор, мелких ателье. Его интересовали окна с датчиками сигнализации. Если они есть на окнах, значит, и на дверях стоят. Тут все просто.
Одна шарашка ему приглянулась – «Районное управление детскими учреждениями». Хозяева не позаботились о безопасности и сигнализацию не поставили, что вполне оправданно. Здесь и взять нечего, кроме пыльных папок. Ему понадобилось меньше минуты, чтобы вскрыть замок. Отмычки, переданные ему в наследство известным авторитетом Максимычем, имели уникальные свойства.
