— В каком году ты родилась?
— В 1987-м.
Твою мать! Вот это расклад вытанцовывается!
— Где родилась?
— В Костроме. Это в России.
— Когда приехала в Германию?
— В 1992 году. Папа привез. Мама умерла.
Вот это дело!!! В руках был козырь, возьми девчонку, и Ланге пел бы, как тенор в опере! Только Рихард стал шашлыком. И козырь не используешь. И чекисты хороши! В 1992 году прозевали, что Конфуций под носом у них вывез дочь.
Контрольный вопрос.
— Как звали мать?
— Татьяна. Родители познакомились, когда папа учился в Академии в Ленинграде. КГБ их разлучил. Тогда нельзя было встречаться с иностранцами. Вы из КГБ?
— Рули давай. Вопросы я задаю.
— Отец хотел встретиться с резидентом. Бумаги есть бумаги. Он многое знал, этого в бумагах нет. Папы нет… Мамы нет… — Она была готова снова разрыдаться.
Эмоция «горе» накатывает волнами. Не хватало нам сейчас в ДТП попасть, или чтобы дорожная полиция остановила, или бдительный немец сообщил в полицию, что девица ведет себя неадекватно. За немцами это не заржавеет. Стучать у них в крови. Зато у них порядок. В России же стукачество — позорное занятие.
Кулаком ударил по спинке кресла.
— Веди. Рули. Руки с руля не снимать. Прямо смотри!!!
— Вы должны были отдать ему деньги!
— Зачем ему столько денег?
— У него нашли рак. На лечение нужно было. На реабилитацию. И мне обеспечить жизнь. А его нет… А…
— Руки на руль, дура! — Я дал девице легкий подзатыльник. — Иначе сейчас свяжу и в багажник засуну. До утра.
— Не надо в багажник!
— Что еще знаешь про бумаги? Или помимо бумаг.
— Ничего не знаю.
— Не ври!
— Вы меня убьете? Убьете?
— Все от тебя зависит!
— Это же не вы папу убили?
— Рули. Я же сказал, что не я.
— Я слышала все. И почти все видела. Папа не сказал ничего. Он же знал многое. Если бы вы хотели его убить, то, наверное, документы бы сначала забрали, а потом уже убили бы. Правда?
— Ты много болтаешь. Мне нужны документы. Потом поедешь куда хочешь.
— Правда?
— Правда. Если отдашь все документы. Потому что мне известно. Они у вас хранятся не в одном месте.
Я блефовал. Но коль они насмотрелись шпионских фильмов, то там часто разделяют информацию на части.
— Откуда вы знаете?
— Нам многое известно. Где именно хранятся документы?
— В студенческом кампусе. У подруги оставила часть вещей.
— Как зовут подругу? Точный адрес? Телефон?
Она отвечала четко, без запинки. Я запоминал.
— А телефон запомнили? Не будете записывать?
— Назови фамилию своей мамы! — Еще не хватало, чтобы я отвечал на вопросы соплячки.
— Кузнецова. Папа скрывал меня ото всех. Я много лет жила у его сестры — моей тети и у бабушки. Папа опасался, что КГБ меня заберет или убьет, как маму. Из мести.
— Папа всерьез считал, что КГБ убил твою мать?
— Он не знал. Моя русская бабушка сказала, что ее сбила машина, которую не нашли. А в больнице для мамы не нашлось лекарства. Так КГБ делал. Это по телевизору показывали.
— В то время в больнице имелись только термометры, а лекарств не было.
— Как так?
— Расскажи мне про чуму.
— В России хотят распылить бактерии чумы.
— Ты что, дура? Когда? Где? Кто? Как? Подробности! И как твой отец узнал про все это? Он — шофер, а не Рихард Зорге!
— Папа много лет возил японского посла. У посла была любовница, немка. Однажды во время секса она умерла.
«Ничего себе! — подумал я. — Вот у японца потенция! Что же он такое ест? Женщину до смерти?! Такое только в анекдотах и сказках! Врет, сволочь!»
— Не от секса она умерла, — словно прочитав мои мысли, сказала девица. — От тромба. Он оторвался, и она умерла. Во время… Ну, этого… Папа помогает полиции. Помогал… полиции. Его часто приглашали как переводчика. Там много знакомых у него. Вот ему и удалось договориться о том, что посла там не было. Женщина сама умерла. Посол был ему очень признателен. Они стали друзьями. В 2008 году, когда грянул кризис, в Берлине было много демонстрантов. Посол вез какие-то бумаги, и тут они попали в толпу митингующих. На капоте машины был флажок Японии. Пьяная толпа начала курочить машину. Разбили стекло, посла вытащили, стали избивать. Отец вышел, достал из бардачка пистолет, выстрелил сначала в воздух, а потом начал стрелять под ноги. Нападавшие отпрянули, посла бросили. Папа вывез его, спас. Машина, конечно, вдребезги. Но дружба с послом стала еще крепче. Они тогда вдвоем напились, вернее, посол напился. Отец умел пить и не пьянеть. Посол и говорит ему: «Мой друг Рихард! Мы про тебя все знаем! Ты был в России, и у тебя отобрали и убили любимую женщину. И ты ненавидишь русских. Скоро не будет русских. Не всех, но многих. Считай, что ты помог!» Отец и спрашивает, мол, как это я помог? А вот когда попали к демонстрантам, тогда я вез отчет о работе. На встрече G20, министры иностранных дел Англии, Японии и Германии договорились, что японцы по заказу фармацевтической компании немцев изготовят образцы генноизмененных штаммов чумы, тифа, брюшного тифа. Может, чего еще, но я не помню. И вот с 2008 года японцы разрабатывали эти вирусы.
— И чем они должны отличаться от привычных? Рули ровнее, не виляй по дороге! И не ври!
— Тем, что должны передаваться воздушно-капельным путем. Не через насекомых или грызунов, а вот так. Чихнул, брызнул, и все. И чтобы наповал.
— Что-то слабо верится. — Я сомневался.
Японцы еще во время Второй мировой войны пытались что-то подобное изобрести. Их печально известные отряды 731 и 100. В Хабаровске был суд над ними. Но судили мелочь — все шишки укрылись в США. Да и послевоенное правительство Японии очень даже уважало спецов в области создания биологического и бактериологического оружия. Странная ситуация.
— Еще что расскажешь?
— Японцы закончили разработку. Отдали немцам для тестирования несколько модификаций. Отец говорил, что много всяких вариантов в Японии изобрели.
— Удалось изобрести?
— Что?
— Заразу, передающуюся воздушно-капельным путем.
— Удалось.
— Подробности?
— В бумагах много непонятного. Пусть биологи, вирусологи смотрят. Но японцы, англичане и немцы были возбуждены от радости. Хотя, по словам отца, дипломаты умеют скрывать свои чувства.
— Как они собираются распылять? И где?
— Не знаю.
— И какого черта ты пудришь мне мозг, девочка?
— Я не пудрю. Папа читал, но все отрывочно.
— Как ему удалось заполучить доступ к документам?
— Отец нашел японцу другую даму сердца и возил его на свидание к ней. Дипломаты — необычные люди. Ему не так-то просто в рабочее время выехать из посольства, это не как нам с вами в обеденный перерыв забежать к знакомым и переспать по-быстрому. Тут легенда нужна — и от сотрудников, и от жены. Вот посол и катался в посольство Великобритании, МИД Германии и в фармацевтическую компанию.
— Какую компанию?
— Merlok Serono.
— Это та самая, что объявила о слиянии с японской…
— Ono Сhemistry Co. Ltd. Правильно. Они изобрели оружие. Сейчас делают лекарство против своей гадости.
— Англичане при чем?
— Это они затеяли. Деньги англичан, японцы разрабатывают, немцы производят, потом все это передается англичанам. Те уже непосредственно осуществляют операцию по распылению. Или что они там будут делать. Так вот, когда папа…
Снова сопли и слезы потекли. Этого мне еще не хватало за рулем!
— Говори! А то… — В моем голосе звучит угроза.
— Папа умер! — Она орет почти во весь голос.
— Веди машину! Включи кондиционер и направь струю себе в лицо. Остудит тебя. Стекла не открывай!
Она так и поступила.
— Носом дыши! Носом! Рот не открывай! Вдох! Выдох! Легче?
— Да!
— Рассказывай!
— Пока японец отдыхал у своей дамы сердца, папа ждал в машине. Посол не доверял женщине и портфель, и бумажник оставлял в машине. Отец фотографировал. Когда они пили дома у посла, то отец выгребал мусор из корзины для бумаг. Часто то, что было в уничтожителе бумаг — шредере, забирал домой. И собирал головоломку, подбирая бумажку к бумажке. Однажды они заменили шредер. Поставили тот, что все измельчает в муку. Отец поломал его, плеснул немного воды. Вода высохла, и отчего произошло замыкание — неизвестно. Вернули старый, тот, что на ленточки распускает лист. Иногда отцу удавалось копировать документы дома и в кабинете посла. Бывало, отец перевозил документы без посла. Тот был у любовницы, а отец отвозил документы. По дороге останавливался, фотографировал, копировал. И вот на вокзале лежит большая флэш-карта, а у подруги — документы. То, что папа скопировал, склеил.
Я думал. Думал. Думал. Постепенно на Инну накатывала истерика. Она начинала болтать. Без умолку и, увы, без толку. Ладно, пусть трещит.
Мысли перескакивали. Сначала вернулся к тому, как попал в турецкий квартал. Что там поразило? Женщины в парандже. Как-то мимо. Вспоминай. Думай. Думай.
