— Давай, докладывай сначала ты, Игорь.
Заместитель командира группы «Мираж» доложил:
— Первое — по аулу. Он представляет собой груду развалин, духов в нем нет, но для нас Ак-Базар может послужить неплохим плацдармом для нанесения удара по основному объекту с востока, а также размещения постановщика радиопомех. В случае появления со стороны соседнего аула каких-либо сил помощи отряду Талиба из развалин с двух огневых точек можно легко уничтожить эти силы, если они не будут численностью до двадцати духов. Второе — постов охранения ни в ауле, ни возле него, ни у реки на участке от развалин до рощи не обнаружено. Ну и третье. При штурме считаю необходимым заблокировать южное направление, тылы духов. Плоскогорье южнее объекта изобилует оврагами, по ним реально возможен отход бандитов, если нам с ходу не удастся уничтожить весь отряд. Что сделать будет сложно. Думаю, позиционного боя, пусть и короткого, нам не избежать. Духов вне зданий не видно, с востока мы заметили всего двух боевиков, выходивших к реке. А по данным разведки, в лагере их не меньше тридцати рыл. Дом же и постройки около него крепкие. Окна как бойницы.
Тимохин прервал Каменева:
— Об усадьбе подробней доложит Шепель. Так, значит, ты вновь предлагаешь охватить объект с востока и юга?
— Так точно! И в первую очередь занять аул. От него до фермы и усадьбы триста метров. Да и действовать нам по-любому придется с флангов. С перевала вести штурм глупо. Мы застрянем в реке и зарослях камыша, а духи тем временем без проблем расстреляют нас, как куропаток.
— Значит, перевал как направление штурма отпадет?
— Мое мнение: да. С него можно поддержать атаку пулеметом или организовать снайперский обстрел. Но развить атаку нельзя.
— Понятно! — Тимохин повернулся к Шепелю: — Что скажешь ты, Миша?
— Я внимательно осмотрел усадьбу. В ней три каменных прочных, как отметил Каменев, здания. Посредине, ближе к южному забору, — двухэтажный дом с плоской черепичной крышей, на которой во время наблюдения никого не было. Но позицию там занять можно, как и на крышах соседних зданий. В общем, вместительный домик. В таком вся банда укрыться может. И выбить ее оттуда будет непросто, даже применив гранатометы и огнеметы. С запада от основного здания расположен сарай. С востока — баня. Но, возможно, это и не сарай и не баня, а какие-либо другие строения. Не исключено, что склады. Во дворе машины: два внедорожника, наш советский «УАЗ», «американец» «Шевроле» и «ГАЗ-66» без тента, со скамейками. Я соглашусь с Игорем, — Шепель взглянул на Каменева, — в том, что фронтальный штурм невозможен. Но добавлю, удары и с других трех направлений не гарантируют того, что мы быстро решим поставленную перед нами задачу. Теперь по сектору, который отслеживал Ким. Пост охранения духами все же выставлен. Он один, на холме в двадцати метрах от фермы. Пост хорошо замаскирован. В нем один боевик. Вооружен либо автоматом, либо пулеметом, этого определить не удалось. Больше постов ни с юга, ни с запада мы не заметили. Ферма, судя по всему, пустует. Определить количество не удалось. За все время наблюдения видели только четверых. Двое ходили в сортир за гостевым домом, один заходил в сарай, откуда сразу же вышел и вернулся в дом, а четвертый проверял внедорожник.
— Что значит, проверял? — спросил Тимохин:
— По скатам ногой постучал, подвеску посмотрел, открыл капот. Видимо, водитель.
— Он готовил внедорожник к выезду?
— Да нет. Просто осмотрел, потом посидел в тени, покурил. Боевики выходили из дома без оружия.
— Это все?
— Нет, не все; самое интересное, как всегда, на десерт. В окне второго этажа, что над входом в дом, установлен пулемет ПК. Еле разглядел. И это говорит о том, что Талиб страхуется.
Каменев усмехнулся:
— Тем, что направил пулемет на перевал, откуда нападение наименее вероятно, практически исключено?
— Зря усмехаешься, Игорек! При любом раскладе, откуда бы мы ни повели штурм, в дом войти мы сможем только через центральный вход, со двора. А он под прицелом пулемета.
— Так собьем его к чертовой матери!
— Это не вопрос; я говорю о том, что Али Рубай, он же Талиб, не так прост, и кто знает, что еще мы можем обнаружить в зданиях? У нас нет схемы ни дома, ни построек. И это плохо. Наверняка под домом имеется подвал. Возможно, из него есть выходы либо на плато, либо в аул, либо к перевалу; может, в какую-нибудь пещеру. И тогда что может получиться? Мы начинаем штурм объекта, уничтожаем тех, кто попадет под руку, и врываемся в дом. А Талиб из тайничка нажмет на клавишу дистанционки, и взлетим мы на воздух вместе с этим каменным склепом. Разве такой вариант не возможен?
Тимохин улыбнулся:
— А по-моему, у тебя разыгралось воображение, Миша, хотя черт его знает, что может произойти. Делаем перерыв. Самойлов! Связь с Крымовым, срочно!
Тимохин быстро доложил Крымову результаты разведки и добавил:
— Внешне объект представляет собой неплохой укрепленный пункт средней сложности отработки. Но в ходе обсуждения результатов разведки у нас возникли опасения в том, что главное здание может иметь подземные ходы, ведущие к тайникам за пределами усадьбы, и может быть заминировано. Эти обстоятельства способны привести не только к срыву операции, но и к гибели большей части личного состава боевых групп. Посему мне срочно необходимы все возможные данные об этой усадьбе, схемы зданий, просчет аналитиками вероятности минирования дома. Сколько для этого требуется взрывчатки и мог ли отряд Талиба иметь требуемое количество взрывчатых веществ?
— Я понял тебя, — ответил Крымов. — Ситуацию Шепель накрутил?
— Какая разница? Прошу обеспечить меня требуемой информацией. И желательно, быстрее.
— Хорошо. Немедленно отправляю запрос Феофанову.
— До связи, Крым!
— До связи!
Тимохин передал трубку Самойлову, взглянул на офицеров:
— Подождем, что ответит Москва. А пока отдыхайте.
Шепель прилег рядом с позицией Тимохина.
— Ты обедать будешь? — спросил у него Александр.
— Эту гадость из тюбиков глотать?
— Космическая технология.
— Вот космонавты пусть и едят эту дрянь. Им за полет неплохие «бабки» отваливают. А мне — только зарплату. Потерплю до дома. И вообще, Сань, как вернемся, скажи Феофанову, чтобы больше нас этими тюбиками не загружали. Пусть обычные пайки выдают.
— Ладно, скажу. Спи давай.
— А я не хочу!
— Что ж, придется на смену Киму отправить.
— Не надо. Пойду-ка я лучше к ребятам.
— Иди, Миша! И тебе, и мне спокойней будет. Но по первой команде пулей сюда.
Шепель поднялся, потянулся и скрылся в близлежащих кустах.
Тимохин по радиостанции малого радиуса действия вызвал наблюдателя на перевале, капитана Кима:
— Четвертый! Ответь Первому!
— На связи!
— Что у тебя?
— Все по-прежнему. Единственное — в 16–00, десять минут назад, боевики сменили часового на посту. Там пулеметная точка, командир. РПК видел. Плюс дух с «АК».
— Значит, на посту один боевик службу несет?
— Один.
— Понятно! Если что интересное проявится, сразу же сообщи мне.
— Принял!
Тимохин отключил рацию. И вновь наступило нестерпимо тягостное ожидание. Жара усилилась. Хорошо еще, что здесь, в горах, и мошкара не доставала. А то вообще была бы «тоска». Александр закурил, пуская дым по траве. Здесь это можно, а вот за перевалом уже нельзя, да и не до перекуров там будет. Он посмотрел на часы: 16–10. Интересно, сколько времени потребуется службе Главного управления собрать и проанализировать данные по его запросу? Час или сутки? Хотя нет, сутки — это слишком. Группы должны провести штурм завтра в 05–00, а значит, данные придут раньше. Впрочем, какая разница? Все одно ждать. А это хуже всего. Лучше бы штурм, бой, нежели эта тягомотина в поросшей колючим кустарником балке.
Крымов вызвал на связь Тимохина в 20–10.
— На связи!
— Принимай информацию по запросу. Усадьба еще осенью принадлежала одной чеченской семье, бежавшей в свое время из Грозного. Беженцы построили дом и прилегающие строения. Разводили скот. В общем, жили спокойной, мирной жизнью, пока на них не вышли отморозки Талиба. Боевики уничтожили семью и обосновали в усадьбе лагерь. Удобно, суки, устроились. И вода рядом, и крыша над головой, и жратва есть — у хозяев была приличная отара. Впрочем, от нее, наверное, уже ничего не осталось?
— Да, отары поблизости не видно, а где-то на удалении от базы боевики пасти скот не будут. Да и не их это дело.
— Относительно здания, я имею в виду дом, — продолжил Крымов, — он устроен просто. За центральным входом прихожая, справа лестница, слева кухня-столовая, впереди вторая комната, из которой налево и направо ведут проходы в еще два жилых помещения. Схема второго этажа идентична первому, только вместо прихожей холл. В общем, на каждом этаже четыре комнаты. Под домом небольшой подвал, подземных ходов нет — так что где-либо спрятаться и подорвать дом главарь банды не сможет. Тем более для этого требуется столько взрывчатки, сколько банда с собой, даже используя технику, притащить не смогла бы. Стены прочные, толстые. Из холла на крышу ведет приставная лестница. Окна-бойницы, но это ты и сам знаешь. Теперь левое от перевала здание. Это сарай. Раньше в нем мирные чеченцы хранили всевозможную хозяйственную утварь; что сейчас в нем, неизвестно. Аналитики считают, что в нем вполне может разместиться человек 10–15. Правое здание — баня. Она тоже может быть переоборудована под казарму. Но вернемся к дому. Как я уже говорил, стены его толстые, крепкие, выдержат прямое попадание выстрела «Мухи». Но одно слабое место в главном здании все же есть. Бывший хозяин усадьбы при строительстве дома сначала сделал на первом этаже три комнаты и сквозной коридор с выходом к ферме. Но затем отчего-то решил провести перепланировку и соорудил комнату, заложив проем двери с тыла здания силикатным кирпичом, что снял с фермы. Толщина проема — полтора кирпича. И внешне для вида обложил камнем. Вот там пробить при необходимости дополнительный вход вполне можно, используя выстрел гранатомета или заряд направленного действия. У меня все. Вопросы?
