Свечение все так же озаряло промежуток между грунтом, бортом и гондолой шасси. Осторожно положив сверток на землю, я медленно отправился восвояси. И чувство беспокойства вновь исчезло, чтобы возникнуть опять после выхода из «мертвой зоны» за валуном.
— Нож есть? — спросил Чудо-юдо из эфира.
— Есть.
— Сейчас подойдешь к коробке с детонатором, откроешь ее и увидишь две штуковины. Первая — обрезиненный цилиндрик размером с тюбик губной помады. Вторая штука похожа на сотовый телефон.
Я открыл коробку и обнаружил обе штуковины, обложенные поролоном.
— Нашел, что дальше?
— Ту, что похожа на телефон, не трогай, а похожую на губную помаду положи в карман и иди обратно к заряду. Пока не вскрывай!
На сей раз все прошло гораздо спокойнее, и я не опасался, что из-под вертолета выскочат трехметровые ребята и утащат меня в тартарары.
— Пакет с ВВ как у тебя лежит? — спросил Чудо-юдо. — Узлом вверх?
— Ага.
— Не «ага», а «так точно». Достань нож.
— Достал, товарищ генерал.
— Осторожненько проколи обертку пакета под узлом, в самой середке.
По рукоятке бить не надо, не консервы открываешь. Главное, чтоб открылось гнездо для детонатора. Проколешь ножиком, расширишь пальцем. Перчатку лучше сними при этом.
Так и сделал, проколол кончиком ножа крафт-бумагу, провертел дырку. Гнездо, должно быть, было нестандартное, слишком широкое и располагалось не в торце толовой шашки, а в боку.
— Все, нашел.
— Отлично. Доставай «губную помаду».
— Достал.
— Примерно посередине «тюбика» на резине проведена красная риска. Сделай по ней надрез ножом. Только пополам не перерубай, ладно?
Оказывается, шуточки шутить в ответственные моменты у нас семейная традиция.
— Надрез сделан. Что дальше?
— Дальше аккуратно отвинчиваешь верхний колпачок. Должен открыться маленький металлический шарик, торчащий из металлического цилиндрика.
— Вижу шарик.
— Теперь осторожно тянешь за шарик и вытягиваешь телескопический штырек из трех колен на общую длину десять сантиметров.
— Сделал.
— Теперь вставляешь цилиндрик в гнездо, так чтоб антенна торчала вверх, а сам мирно идешь туда, где остался «телефон».
От сознания, что за моей спиной стоит мина с радиовзрывателем, в то время как Чудо-юдо треплется по УКВ-связи, мне было как-то неуютно. А вдруг «Камень», вылежавшись и отдохнув, возьмет да и пошутит в своем духе? Покажет, к примеру, Чуду-юду на рации, что у него волна сбилась, и заставит его невзначай перевести передатчик на ту рабочую частоту, которая приводит радиовзрыватель в действие?
Если он и хотел так сделать, то не сделал. До коробки с «телефоном» я дошел без приключений.
— Так, — сказал Чудо-юдо, должно быть, переведя дух от волнения. — Повернись спиной к вертолету. Теперь посмотри вправо, метрах в сорока от тебя есть приличная воронка. За сколько времени можешь там оказаться?
— Реально? Ну, секунд за десять-пятнадцать.
— Ладно, значит, надо думать, двух минут тебе хватит. Бери «телефон», передвинь рычажок на «вкл.». Когда засветится табло и появится нуль, нажимай кнопки и набирай такую комбинацию: «2х60». После этого выдерни булавочку из-под красной кнопки, нажимай на нее и сразу быстро беги к воронке.
— А может, лучше прямо из воронки нажать? — спросил я скромно.
— Димуля, не умничай! Делай, как сказано. Набирай, нажимай, бросай пульт на землю и беги в воронку!
На табло светился одинокий нулик. Я не торопясь нажал «2», потом знак умножения, потом «60». Затем вытащил булавку-чеку, просунутую насквозь через красную кнопку с буквой F, и, бросив пульт, заспешил к воронке. Добрался я туда с большим запасом по времени. Даже с учетом того, что пришлось опять снять лыжи с ног. Те, что были на спине, я снимать не решился. С нами крестная сила!
— Залег? — спросил Чудо-юдо.
— Так точно. Только еще полторы минуты мерзнуть.
— Ничего, лучше немного померзнуть, чем перегреться. Жди и не высовывай нос, а то оторвет.
Я догадывался, что, если не вовремя высунуться, можно и без башки остаться, не то что без носа. Взрыв, конечно, не ядерный, но все-таки — четыре кило. Еще тридцать секунд прошло…
Бу-бух! — грохнуло секунда в секунду. Землю ощутимо тряхануло. Обломки вертолета и мерзлая земля полетели в противоположную от меня сторону и в воронку ничего не залетело. Воздушная волна, правда, пронесшись над воронкой, толкнулась в обрыв и, отразившись от него, покатилась обратно, потом ударилась в противоположную стену «Котловины» и еще немного полетала туда-сюда вместе с затухающим эхом взрыва.
КРУЧЕ КРУТОГО
— Отлично! — гаркнул Чудо-юдо из эфира. — Как на ладони теперь!
Убедившись, что все вроде бы улеглось, я высунул нос из-за «бруствера» воронки и обнаружил, что обломки вертолета отброшены в сторону метров на двадцать, причем в заметно измельченном состоянии, а черный параллелепипед, похожий на надгробие из черного мрамора лежит на совершенно открытом месте. Никакого его свечения видно не было — на свету, оно, вероятно, не просматривалось.
— Дима! — позвал Чудо-юдо. — Осталось совсем немного потерпеть. «Ми-8» уже взлетает с Порченой. Будет здесь самое позднее через десять минут. Погрузим и тебя, и «Камень». Он теперь смирный. У него энергии осталось только для поддержания собственной стабильности…
— А «Ми-8» его потянет?
— Потянет. По прикидке, сейчас у этого «Камня» масса не более двух тонн. Весит как два кубометра воды без тары. Пока довезем до Москвы, конечно, потяжелеет, но не больше чем вдвое. Даже на посадке самолет не перегрузим…
Чудо-юдо аж захлебывался от счастья. Я лично предпочел бы оставить эту фигулину в тайге — пусть пугает местных и заезжих всякими видениями и
сторожит свой космический шлюз, — а не тащить ее в столицу нашей сократившейся Родины. У Государства российского и без того проблем до хрена. Тем зарплату, тем пенсию, тем компенсацию за то, что их когда-то кто-то сажал. Кому-то культурные ценности вертай, кому-то северные территории, некоторым выкуп за заложников подавай. А ежели еще и инопланетяне предъявят претензии за порчу такого важного транспортного узла, как на «Котловине», нам вообще тысячу лет не рассчитаться будет…
Но тут над «Котловиной» раскатисто ударил одиночный выстрел.
Было еще совсем светло, стреляли без трассера, и определить, откуда грохнули, особенно со дна «каменного мешка», где я находился, никто бы не сумел. Зато яркую вспышку и крестообразный всплеск на фоне «Черного камня» заметили все. С обрыва, примерно оттуда, где должны были находиться Чудо-юдо со товарищи, тут же поднялась пальба. Видимо, они лучше меня разглядели место, откуда стрельнули, и в ответ ударили из автоматов и пулеметов по северо-восточной стороне обрыва. Там засверкали искорки от ударов пуль по скалам, поднялись пылевые «дымки» от разбитых пулями камней, взвихрился снег…
То, что в «Черный камень» пальнули «крещеной» пулей, было ясно как Божий день. В отличие от «длинных-черных», он не стал распадаться на куски, выпускать огненные шары и гореть синим пламенем. Но он стал заметно меньше! Сжался!
С северо-восточной стороны «Котловины» тоже поднялась автоматная стрельба. Меня, слава Богу, это никак не касалось, поскольку оттуда молотили поперек кратера, по противоположному гребню обрыва. Я был никому из стрелков не нужен. Даже рикошеты от скал меня не затрагивали.
Однако следующую вспышку и ослепительно белый крестообразный всплеск я мимо своего сознания не пропустил, хотя одиночный выстрел начисто потерялся в грохоте многочисленных автоматических стволов. И то, что после этого «Черный камень» сжался ровно вдвое, я заметил.
— А-а-а! — истошно взвыл кто-то на юго-западной, чудо-юдовской стороне обрыва, и нечто похожее на человеческую фигуру с шелестом сверзилось вниз, с противным костоломным хрустом ударившись о дно кратера.
— Что за пальба? — позвал я в рацию, наконец-то додумавшись поинтересоваться. Чудо-юдо не ответил, и мне на секунду стало страшно…
Впрочем, за отца я зря волновался, ему было просто не до меня.
— «Вертушка», «вертушка»! — бубнил он. — Ты взлетел. Валя?
— Нет еще, Сергей Сергеевич.
— Вот и хорошо. Посиди маленько у Лисова, чайку лишний стакан выпей. У нас тут кое-какие сложности. Я скажу, когда понадобишься. Моторы не застынут?
— Сколько сидеть… Чего у вас там за тарахтение такое?
— Да перфораторы работают, бурим…
— Только совсем-то не бурейте, ладно?
— Постараемся. До связи.
Как раз в это время невидимый снайпер с северо-восточного обрыва снова ударил по «Черному камню». Вспышка была еще ярче, чем прежние. А объем «Черного камня» уменьшился еще сильнее.
Теперь я с некоторым опозданием вспомнил, что «крещеные» патроны были у Сорокина. Я четыре своих извел, лишь один был в стволе карабина. А у Сарториуса, если он не напилил еще сотню, могло оставаться около десятка. Должно быть, он и пулял по «Камню», за что-то на него обидевшись или желая подложить свинью Чуду-юду.
