Сверху хорошо было видно, как Семарглов выбирает позицию, наиболее удобную для прикрывающего огня. Для этого старшему лейтенанту и двум саперам пришлось еще чуть-чуть выше подняться, где, окруженная валунами потресканная и выветренная до расслоения, скала слегка возвышалась над окрестностями и давала возможность обзора. С этой скалы, едва поднявшись, спецназовцы сразу и открыли огонь. Сам старший лейтенант даже залечь не успел, начал стрелять с положения «с колена». Справа, там, где отступал Вадимиров, сразу стало тише. «Духи», скорее всего, контролировали отход основной группы, не ожидали такой скорой поддержки преследуемым и, должно быть, затормозились в движении, залегли. Самому майору Солоухину из-за неровностей склона не видно было, что происходит на позиции, но он давно уже научился по слуху определять то, что невозможно увидеть.
Семарглов патроны не берег… Знает, что вертолеты вылетели, помнит принцип – «меньше патронов в рожке, вертолету лететь легче»… Но, может быть, дело даже и не в этом…
* * *
Василий Иванович, надо отдать ему должное, совсем не задумывался над тем, чтобы облегчить полет вертолетчикам. Он просто увидел со скалы, что командира разведки подпирают уже настолько плотно, что только сильным заградительным, а не прицельным огнем можно дать возможность ему и двум солдатам с ним оторваться от наседающих с двух сторон душманов. Особую опасность представляла группа из четырех «духов», зашедших выше и мешающих ускорить передвижение. При этом Семарглову хорошо было видно, что «духи» откровенно ведут только заградительный огонь, желая, видимо, не уничтожить арьергард, а захватить в плен. И потому он приказал сразу, без подготовки, начать прикрытие огнем. Группа Семарглова оказалась выше, чем верхняя группа душманов, и потому для последних атака оказалась неожиданной и губительной. Удалось уничтожить сразу трех противников, но четвертый, перевернувшись немыслимым образом рядом с очередью, разломившей камень там, где он только что лежал, успел перескочить за другой камень и оттуда отстреливался. Но при этом со своей новой позиции он уже не мог мешать передвижению отходящей группы старшего лейтенанта Вадимирова. Однако вторая группа преследователей тоже разделилась на две группы по три человека и вновь пожелала сделать обхват.
– Оставайтесь здесь, разведку прикрывайте, – распорядился старший лейтенант. – Как только Вадимиров отойдет, отходите тоже. Он прикроет в случае чего…
А сам, вместо того чтобы подниматься выше, спрыгнув со скалы, воспользовался горбатой неровностью склона и вышел за спиной не подошедшего еще Вадимирова на нижний уровень, где трое душманов, тоже скрытые от Вадимирова и от двух солдат-саперов, оставленных на скале, могли передвигаться бегом, чтобы запереть разведчиков на тропе.
Семарглов рассчитывал на свою способность прицельной скорострельности. Один против трех противников, хотя и не ожидающих его появления, но все же, несомненно, вояк опытных, судя по их поведению, это не просто риск, это – риск на грани смерти. Но иначе, понял Василий Иванович, Вадимирова было не выручить.
Выбрав подходящую груду камней, расширяющимся языком сползших сверху, Василий Иванович затаился там, невидимый для подходящих с нижней стороны, хотя и самому ему душманы были тоже до времени не видны. Но их торопливые шаги, какими бы мягкими и вкрадчивыми они ни были, он все же услышал. Значит, поведение «духов» он просчитал правильно. Ориентироваться только по звуку, не имея в этом определенных навыков, сложно. Но в любом случае Василий Иванович предпочел лучше переждать, чем высунуться раньше. И только, когда уверился, что шаги «духов», обогнувших скалу, удаляются по расщелине, чтобы зайти в спину группе старшего лейтенанта Вадимирова, он осторожно выпрямился.
Он их увидел, а у них запасной пары глаз на спине не оказалось. Душманы как раз вышли на позицию огня и начали стрелять, не задумываясь и даже не прицеливаясь, с пояса, заставляя Вадимирова и его разведчиков залечь и тем самым предоставляя возможность еще троим своим товарищам перебежать ближе.
Но очереди длинными не получились. Душманы стояли меж камней, и спрятаться им было некуда, когда Семарглов вышел им в спину и тремя короткими отсеченными одна от другой очередями «положил» их. Рывок второй тройки, уже начатый в то время, когда Вадимиров вынужден был залечь, тоже оборвался, встреченный очередями сориентировавшихся разведчиков.
– Уходим! – крикнул Василий Иванович. – Осторожнее… Наверху один остался…
Но этот «один», не имея возможности увидеть за каменной грядой, что произошло внизу, сам высунулся, услышав снизу активную стрельбу и сообразив, что ему необходимо знать, что там происходит. Это и стоило душману жизни. Сразу оба сапера, оставленные старшим лейтенантом Семаргловым наверху, одновременно дали по нему очереди. Тело, обрастая вдобавок к пулям еще и камнями, скатилось почти под ноги Василию Ивановичу.
– В темпе… Наверху никого нет…
Старший лейтенант Вадимиров поблагодарил Семарглова только кивком и ни на секунду не задержался. Оба разведчика последовали за ним. Плечо одного было окровавлено, но по рваному рукаву Семарглов сразу определил, что это только касательная рана, почти царапина, прикрытая под одеждой стандартным медицинским перевязочным пакетом…
* * *
Арьергард поднимался под наблюдением майора Солоухина и не видел того, что видел майор. А майор определил, что душманы обоих подходящих отрядов или хорошо знают местность, или имеют отличных проводников из местного населения. Первый отряд, выславший небольшую группу в преследование старшего лейтенанта Вадимирова, сам тем временем срезал путь по не нанесенным на карту тропам и дважды попадал в поле зрения майора, когда пересекал продольные хребту расселины. И второй отряд первому уступать не пожелал. Хотя старший лейтенант Семарглов и дал ему два часа на выход из ущелья и даже выставил со своими саперами мину на их предполагаемом пути, тоже уже вышел в ущелье, и совсем не с той тропы. И теперь, заметив спецназовцев, услышав перестрелку, сам намеревается срезать путь и нагнать противника.
Положение становилось уже угрожающим. Привести за собой на вертолетную площадку «хвост» из трехсот человек майор не мог. Под обстрелом совершать посадку в вертолеты не слишком удобно. Это грозит не только большими потерями в живой силе, это грозит еще и возможностью потери вертолетов. Выход только один – отрываться в темповом марше, надеясь на хорошую физическую подготовку личного состава. Душманы, как правило, такой подготовкой не обладают. Хотя они обладают другим замечательным для воина качеством – упорством и умением победить характером свои физические недостатки. Правда, обычно этого бывает мало, но раз на раз не приходится, и в определенной обстановке случиться может всякое.
Арьергард догнал командира и последних из вынужденно растянувшейся цепочки тяжело поднимающихся спецназовцев.
– Молодцы, хорошо сработали…
– Вы видели, товарищ майор? – старший лейтенант Семарглов хотел проявить восторг, довольный собственными действиями.
Но майор в речи был более сдержан:
– Почти все видел… Василий Иванович, тебя в рапорте отдельно отмечу, попрошу к награде представить. Грамотно действовал… А теперь ноги в руки… Темп повышаем до предела и выше…
И, не дожидаясь вопросов, которые заставили бы его еще раз похвалить Семарглова, как тому хотелось, заспешил вперед, чтобы нагнать капитана Топоркова.
На маршруте, выбранном капитаном, из-за сложности рельефа местности совершенно не видно было преследователей. Но Солоухину, однажды увидев, уже и не надо было наблюдать их неотрывно. Он предположил самый критический для себя вариант, при котором душманы знают тропы, которые идут по прямой линии, чего в природе, тем более в необузданной горной природе, не бывает. Но и в этом варианте спецназовцы успевают к вертолетной площадке чуть раньше, чем душманы. Разве что отряд, замеченный старшим лейтенантом Семаргловым, мог прийти к конечной точке одновременно с ними. В этом случае майор предпочитал полагаться на природу, на ее неверный нрав. Даже карта показывала, что рельеф для прохождения чрезвычайно сложный. И не верилось, что кто-то сумеет преодолеть его быстрее, чем позволяет способность людей отлично тренированных и идущих уже знакомым путем, не обещающим дополнительных трудностей.
– Может, рискнем и тоже тропу срежем? – предложил капитан Топорков, уже введенный майором в курс дела. – Минут двадцать сможем сэкономить…
– А можем сорок минут потерять… – высказал свое несогласие Солоухин.
Спорить капитан не стал. Он сам не был уверен в правильности своего предложения и вдобавок предпочел беречь дыхание, потому что взятый им самим темп требовал чистоты легких.
