– Без понятия, – ответил Следопыт. – У него вроде здесь знакомых не было. По крайней мере когда приезжал в Марково, а он и был-то пару раз, ко мне приходил. Он вообще отшельник.
– Да я в курсе, – кивнул Геннадий. – А вот как к нему та девка попала? Родственница, что ли?
– Нет у него никого, кроме меня и Романа. На Романе он крест поставил. Правда, когда я приезжал, принимал по-людски. Вот вы вроде его убить собираетесь, а может…
– Что я говорил? – перебил его Матрос.
– Могу обещать тебе одно, – сказал Всеволоду Геннадий, – ты даже не увидишь, как замочат твоего дядьку. И кто это сделает, тоже знать не будешь. Но сейчас у тебя есть выбор.
– Он мне что, – усмехнулся Следопыт, – папаша родной? Делайте что хотите. В конце концов, если начнут брать наших, меня тоже хапнут и влупят прилично, а я на нары не хочу.
– Вот это верно, – кивнул Геннадий. – Да, ты не забыл, что тебе надо в Весеннем через неделю быть? Там груз понесут, поможешь носильщикам дойти до губы. Это ходу примерно месяца на два, а то и больше.
– За месяц дойдем, – сказал Следопыт. – Там рек полно и все к губе текут. Так что за месяц, а то и дней за двадцать.
– Там будут тебя ждать. Не пропадай, а как только нужен будешь – найдем.
– А на что жить буду? – Следопыт пожал плечами. – Мне тут предлагают экскурсию по…
– Вот… – Геннадий положил на стол конверт. – Здесь три тысячи долларов. Пока, думаю, хватит, – усмехнулся он.
– Пока – да! – Следопыт взял конверт. – Пойду я, свидание у меня с одной…
– Если узнаешь, где дядя, сообщишь, надеюсь? – перебил его Геннадий.
– Ага, – буркнул Всеволод и, не прощаясь, вышел.
– Не верю я ему, – процедил Матрос. – Он точно дядю прячет, Репа с бомжами базарил, и те сказали…
– Просто бухнуть хотели, – усмехнулся Геннадий. – Проверили этот треп. Нет там Тургуна, но надо его найти. Здесь он где-то крутится… Может, выйдете на этого Алексея? Свяжись… – Он помолчал. – Хотя это я сам сделаю. А ты скажи своим, чтоб, если вдруг попадется какой-то Алексей, сразу тебе цынканули. Похоже, они или за пантами пришли, или за мехами. А может, и просто какие-нибудь авантюристы. Хотя, может, и хищники. Но мочить их надо тоже. Главное – баба и Алхимик. Хотя Алхимика желательно теплым хапнуть, у него есть кое-что.
– А Местный что телится? – язвительно осведомился Матрос. – Пусть свяжется со своими в этом районе.
– Он уже сделал это, – недовольно ответил Куте-хов. – Ты своими делами занимайся и не суй нос в дела других.
– Кто-то подключил участковых к поиску Тургуно-ва, – проговорил Павел. – Составили фоторобот и…
– А ты что, – спросил Альберт, – не можешь узнать кто?
– Да кто именно, знаю. Но он просто откажется, но будет знать, что мне известно, кого они ищут…
– Тоже верно. Но что-то делать надо. Новый начальник у вас… Как он тебе?
– Честных? Не знаю. Видишь ли, после того как меня подставили, я перестал с кем-либо из сослу– 59 живцев иметь дружеские отношения и никому не доверяю. Конечно, у меня есть трое помощников, которыми я доволен, – Афанасий Оленев, из местных, майор. Был в девяносто шестом в Чечне, ездил в составе СОБРа еще два раза. Вроде нормальный мужик, но что-то меня держит…
– Тебя твой друг в Магадане подставил, поневоле будешь с подозрением относиться ко всем начальникам. К тому же сейчас на тебя что-то повесить гораздо легче, и ты уже не выкрутишься.
– Я и в Магадане не выкручивался.
– Не цепляйся к словам. Я не верю, что в райотделе только ты один настоящий чекист. Наверняка есть парочка, ну, тройка тварей – оборотней. Но ведь остальные-то нормальные менты. Пусть кто-то пришел в милицию, только чтоб иметь деньги, жилье и небольшую власть. Однако есть такие, кто ведет войну с этими гнидами, кто готов положить жизнь ради этого.
– Хватит тебе… Мало ментов, которые искренне и сознательно служат Отечеству.
– А ты?
– Ну… я просто стараюсь делать свою работу.
– В Чечне пацаны-первогодки до конца держались и не дали пройти…
– Помню я, – хмуро перебил его Павел. – Я тоже не дам.
– И не один ты такой. Уверен я в этом. Конечно, сейчас лучше никого не посвящать в наши дела. Я на твоем месте все-таки попробовал бы найти пару честных опе-ров. Одним нам не справиться. Пицкевич молчит и пытается вырваться по весьма существенной причине – он знает, кто из вашего начальства работает на Плотника.
– Понял я это. И ясно, что не Парин свою инициативу проявил с фотороботом. По описанию другой похож на брата жены Рубанова, участкового Глубинки. Значит, получается, что он видел эту девушку. Но где и как?
– Слушай, ты видел этого шурина участкового?
– Приходилось.
– Внешне они похожи?
– Нет.
– Я имею в виду телосложение.
– Да, пожалуй, есть сходство, – подумав, кивнул майор, – рост примерно… – Замолчав, он покачал головой: – Значит, он надел форму и стал искать по домам женщину и мужиков, которые были у пожарища. Вот почему он не проверил документы этой девушки. Черт возьми, тебе нельзя уходить со службы!..
– Участковый старается выйти на них и вдруг сдает бабу. А тут ты сказал, что с капитаном, ну с этой сукой, был какой-то…
– Точно. Кутехов и был.
– Вот и танцуй от этого. Поднимать сейчас шум нельзя – спугнешь, и они будут знать, что и милиция ищет эту даму. И тогда тот, из-за кого идет такой поиск, ляжет на дно или смоется. Сейчас это просто. Но желательно бы найти кого-то из ваших, кому этот сучонок, я про капитана, мог поверить. И тогда…
– Да не знаю я хорошо никого. Я боюсь с кем-то сближаться. Пойми ты, меня друг подставил, которому…
– Проехали! Во, блин, дела… Я думал, такое только в кино бывает. А выходит, сюжеты берутся из жизни. Слушай, а если тебе перетереть с этим чукчей? Хотя если верить тому, что я о них слышал…
– Ты что, анекдотам про чукчей веришь? Напрасно. Оленев – умный и образованный человек. Он воевал и имеет награды.
– Так в чем дело?
– Да в том, что мне здесь тоже никто не верит. Так и говорят за спиной: Буланова сослали сюда на исправление. То есть я виноват, но меня отмазали. Не стану же я всем объяснять…
– Но чукча этот наверняка знает правду.
– Да правду я и сам не всю знаю. Только то знаю, что не виноват.
– Мой тебе совет – переговори с чукчей. Осторожно растолкуй ситуацию.
– Попробую, – вздохнул Павел.
Лежащий на грязном одеяле худой длинноволосый мужчина дернулся всем телом и замер. В груди торчала рукоятка ножа.
– Здрасьте, Матрена Пантелеевна, – приветливо улыбаясь, проговорил широкоплечий опер, – не помните меня?
– Да как же не помнить? – улыбнулась она. – Юра Корин. Тебя и захочешь забыть, да не получится. Проходи.
– Да я на работе. Вы вот эту дамочку не видели, случайно? – Он показал фоторобот.
Она покачала головой:
– Нет. А что, убила кого? На вид вроде как…
– Значит, точно не видели? – Он убрал фоторобот в папку.
– Да нет же, я на память не обижаюсь. Если б видела, признала бы. Сразу же видать, не нашенская. А что натворила-то?
– Да просто пропала, – улыбнулся Корин. – Ищут ее родственники. Точнее, мужик. Ну, кто он, сказать не могу. Может, любовник, а может, муж брошенный. Я вас вот о чем попрошу: если вдруг увидите где или знакомая какая скажет, что женщина квартиру у нее сняла, вы позвоните мне, хорошо? Я номер телефона дам.
– А чего ж не позвонить? – кивнула Матрена. – Позвоню, если что узнаю.
Корин протянул ей визитку.
– До свидания, – попрощался он. – И прошу, не забудьте.
– Не забуду, – пообещала она.
Проводив взглядом оперативника, посмотрела на визитку.
– Господи, – прошептала она, – а ведь хороший мужик был. Спас меня тогда. А сейчас, значит, купили тебя, Юрка.
– Убили! – раздался истошный женский крик. – Зарезали моего Витьку! Помогите! Убили! – Из угловой комнаты длинного барака выбежала плотная женщина и, продолжая кричать, выскочила на улицу.
– Ты чё орешь, дура? – зло спросил подошедший Репа. – Как…
– Витьку убили! Захожу, а он на кровати, и из груди нож торчит. Убили моего…
– Твою мать! – Оттолкнув ее, Репа быстро вернулся к машине. – Быстрее, – поторопил он водителя. – Сейчас менты нарисуются.
– Подожди, – хмуро проговорил в сотовый Геннадий, – ты точно…
– Да Лида орет, – услышал он голос Репы. – Я и свинтил с ходу. Зарезали, орет, Хорька.
– Значит, он в натуре знал, где может быть Тургун. И кто же это? Может, сам Тургун начал убирать потихоньку?
– Да ну на хрен! – возразил Репа. – Старый он для таких дел. И засекли бы его. Там постоянно шляется кто-нибудь. Барак он и есть барак. Ты лучше с ментами перетри. Они наверняка выйдут на кого-нибудь.
– Милиционер он, – вздохнула Матрена Пантеле-евна. – И вроде как человек хороший. Он меня спас. Я приторговывала на рынке ягодой, а меня эти самые рэкетиры прижали: плати, тетка, или…
– Значит, и хорошие продаются, – сказал Семен Федорович. – Выходит, верно я не даю те в милицию идти. – Он взглянул на Машу.
