Преследовать их американским солдатам не было никакой возможности. Едва началось движение сепаратистов, по фронту залегших внезапно прозвучали серии взрывов мин, не давая джи-ай поднять головы.
Чадящий «Абраме» неожиданно взорвался, огромной силы вспышка сорвала угловатую многотонную танковую башню и легко отбросила ее на несколько десятков метров. С длинным артиллерийским стволом башня была похожа на гигантскую сковороду. Она вылетела за ограждение и, приземлившись на склоне горы, заскользила вниз.
После мощного взрыва в воздухе повисла звенящая тишина. Первоначально Родион Крутов решил, что его оглушило, но спустя минуту услышал скрежет пулеметной ленты о коробку и понял — бой окончен. Руки полковника наконец разжались, он отпустил пулемет и вперил взгляд в раструб на конце ствола. От интенсивной стрельбы тот стал иссиня-черным. От него исходила тонкая струйка дыма…
Выбравшись из пулеметной точки, Родион спустился в бункер и подошел к распростертому на нижней полке Иржичу. Комендант все еще находился без сознания, но дыхание его было ровным. Его китель был распорот, а грудь стягивала довольно профессионально наложенная повязка. Сквозь белоснежный бинт проступали багровые пятна крови.
— Ничего, ничего, дружище, держись, — негромко подбодрил товарища Родион, направляясь к выходу.
Каролину и Моше он застал в стрелковой ячейке позади бункера. Оба офицера напялили себе на голову югославские армейские каски и вооружились автоматами. Полковничий мундир американки оказался изрядно изорванным, полуоторванный набор орденских планок болтался на одном уголке. В глазах женщины плескался испуг, видимо, в подобных ситуациях бравой американке не доводилось еще бывать. Совсем по-другому выглядел ее израильский коллега. Костюм его был лишь слегка испачкан, а рядом на полу Родион увидел несколько отстрелянных магазинов, на бруствере лежало полдюжины снаряженных рожков и пара ручных гранат. Глаза израильтянина блестели азартом, что выдавало в нем опытного бойца.
В свою очередь, Кацц придирчиво оглядел русского коллегу, лицо и руки которого оказались изрядно покрыты пороховой гарью.
— А вы, оказывается, неплохой дипломат, — одобрительно произнес Моше по-русски с интонацией одесского сапожника до перестроечных времен.
— Как и вы — наблюдатель ООН, — в тон ему ответил Крутов.
Мужчины весело рассмеялись. Профессиональным бойцам не нужно много говорить, они легко узнают себе подобного.
Глава 6
На войне как на войне
Разгоревшийся на базе «Ярова Застава» бой Джафар наблюдал с плохо скрываемым восторгом. Сепаратисты действовали четко и слаженно.
Тягач, транспортирующий ракеты, был захвачен без особых усилий, но вот уничтожение американских солдат и подрыв штольни, в которой засели югославские военные, оказались делом не таким уж простым.
Едва штурмовые группы косовских боевиков поднялись в атаку, как по ним ударил один из секторных дотов. Это оказалось неприятной неожиданностью не только для Джафара, но и для самих косоваров. Их лазутчики довольно длительное время наблюдали за «Яровой Заставой», и все в один голос утверждали, что огневые точки не обслуживаются. Что было вполне понятно, ведь база в ближайшее время должна была закончить свое существование. Но что-то пошло не так, как предполагалось и было задумано, и дот ожил. Кроме того, пулеметчик оказался мастером своего дела и с первых же очередей достал наступающих. Причем не только в полный рост, но, используя удачное расположение огневой точки, умудрялся бить и залегших. Агрессивная защита обреченного — плохой пример для других, это понимал не только Джафар. Али Бекович тут же сосредоточил весь огонь минометной батареи на огневой точке и ругал себя за то, что не оставил в резерве ни одного гранатометного выстрела, подавить дот никак не получалось.
Сквозь великолепную оптику Джафар видел повисших на колючей проволоке ограды нескольких убитых боевиков, возле подбитых грузовиков вперемежку с американскими солдатами лежали трупы сепаратистов. Джи-ай тоже это видели, пулеметчик упорно отсекал наступающих, не позволяя им приблизиться на бросок ручной гранаты.
Американцы, увидев в пулеметчике свою единственную надежду на спасение, заняли оборону возле бункера, и сразу же загремели прицельные выстрелы, утробно заухали под ствольные гранатометы, бой перешел в затяжную позиционную фазу. Теперь победить мог только тот, у кого осталось больше боеприпасов, и тот, к кому первому подойдет подкрепление. В таких условиях косоварам рассчитывать на победу не приходилось.
— Давай сигнал к отходу, — коротко распорядился Джафар. Али понимающе кивнул и вытащил из подсумка пластиковую ракетницу. В серое небо взвилась красная точка, которая тут же распалась на три алые звезды.
Припав к биноклю, Джафар неотрывно следил за отступлением. Боевики перебежками отодвигались назад к воротам базы, а тягач с прицепленной рефрижераторной секцией все еще находился на месте. Мощная оптика позволяла видеть, что происходит в кабине: сидящий за рулем Карим Мусалдин никак не мог завести двигатель тягача (может, покойный водитель подстроил какую-то пакость или турка подводили нервы), но многотонная махина застыла на месте. А тем временем чертов пулеметчик весь огонь сосредоточил на тягаче. Пули оставляли глубокие вмятины на стальной обшивке прицепа, впивались, а иногда вырывали клочья резины из колес. Успокаивало только одно: пока бензобак был недоступен пулеметному огню, но это ненадолго…
— Али! — не слыша собственного голоса, заорал Джафар командиру повстанцев. — Заставь же наконец замолчать этот чертов пулемет.
Это была настоящая истерика, вызванная предчувствием неминуемого краха. Джафар не мог с этим смириться, слишком многое стояло на кону.
Али Бекович поспешно закивал, потом схватил трубку полевого телефона. Установленные за лесополосой минометы захлопали вдвое быстрее, осыпая залегших американцев комьями земли и стальными осколками. Наконец тягач завелся и медленно тронулся с места по горной дороге, утаскивая за собой рефрижераторную секцию.
Джафар перевел дух, через тридцать километров тягач свернет с дороги на пролесок, там его будут ждать двое палестинских шахидов с командой боевиков. Ракеты перегрузят в прицеп трактора и отвезут дальше в горы. Тягач с прицепом загонят в пещеру и взорвут вход, чтобы впоследствии его никто не отыскал.
Главное сделано, ракеты захвачены…
Джафар спрятал в футляр бинокль и поднялся с земли. Тем временем косовары поспешно собирали свои пожитки, готовясь к отступлению.
Глава 7
Тогда считать мы стали раны…
С момента окончания боя прошло не больше десяти минут. Полковник Флетчер наконец сумела взять себя в руки. Сорвав с кителя безвольно болтающиеся орденские планки, она выбралась из стрелковой ячейки.
Здесь же находились несколько десятков джи-ай, уцелевших в этой страшной мясорубке. Они пережили весь этот кошмар и считали, что имеют право на отдых, но так не думала Каролина.
— Старшие есть? — срываясь на крик, рявкнула полковник.
Солдаты вяло огляделись, все офицеры конвоя либо были убиты, либо тяжело ранены. Единственным старшим по званию оказался штаб-сержант Купер с неизменной жевательной резинкой во рту. Лицо его было перепачкано бурой дорожной пылью, а на лбу собрались три волнистые полосы глубоких морщин.
— Мне нужна срочная связь с KFOR, — тоном, не терпящим возражений, приказала Флетчер.
— Но мэм! — Купер уже не перемалывал мощными челюстями жевательную резинку. — Наш штабной «Хаммер» уничтожен, так же как и узел связи югославов. Рядовым и сержантам, участвующим в сопровождении конвоя, из-за повышенной секретности операции строго-настрого было запрещено пользоваться мобильной связью.
Ответ был более чем исчерпывающим. Отряд оказался отрезанным от главного штаба. Американское командование еще не знало, что произошла трагедия, и не могло предпринять никаких контрмер. А по всему виновной выходила полковник Каролина Флетчер, ибо после подписания протокола о передаче ракет армии США вся ответственность целиком и полностью ложилась на нее.
От горящего штаба к собравшимся джи-ай шаркающей походкой приближался капитан Матерсон. Увидев его, полковник Флетчер расплылась в совершенно не уместной в этой ситуации счастливой улыбке.
— О, Брюс, — бросаясь ему на шею, воскликнула Каролина, — как я рада, что ты выжил в этом аду. — Военный юрист не успел отреагировать на подобное проявление нежности, как Флетчер уже обращалась к нему с просьбой, которая со стороны больше походила на приказ. — Мне нужен твой спутниковый телефон.
— Сожалею, Керл, — развел смущенно руками Матерсон, — он остался в туалетной комнате. — Капитан кивком указал в сторону объятого со всех сторон штаба и горестно добавил: — Когда начался обстрел, мне как-то не до того было.
