Остановившись перед дверью, за которой притаился Джордже, Франко и Кола переглянулись. Петерсен выждал момент, когда «Коломбо» встал на ровный киль и в краткий миг относительного затишья прокричал:
– Не двигаться!
Франко действовал разумно – он замер. Кола же, выронив из руки гранату, обернулся и потянулся за пистолетом. Он мог рассчитывать только на одно стремительное движение, но такому человеку, как Алекс, стремительность Колы показалась ужасающе медленной. Эхо выстрела гулко прокатилось по коридору. Удивленно взглянув на раздробленное пулей плечо, Кола спиной по стене сполз на пол.
– Они никогда ничему не учатся, – мрачно констатировал Алекс, не склонный получать удовлетворение от таких по-детски простых упражнений.
– Может, у парней не было возможностей учиться, – заметил Петерсен, выдернув из-за пояса Франко «вальтер».
Затем он поднял с пола пистолет и гранату. В этот момент дверь каюты открылась и на пороге возник Джордже. Толстяк тоже был вооружен, но держал свой автомат довольно небрежно, стволом вниз. Оглядев поле боя, Джордже покачал головой.
– Позаботьтесь о наших спинах, – обратился к нему Петерсен.
– Вы хотите вернуть этих несчастных в лоно семьи?
Майор кивнул.
– Поступок достойный христианина, – сказал профессор. – К самостоятельному существованию в нашем жестоком мире они не приспособлены.
Прикрываясь Колой и Франко, который поддерживал раненого напарника, Петерсен и Алекс направились по коридору в носовую часть «Коломбо». Джордже остался стоять на месте. Внезапно дверь каюты рядом с ним распахнулась, и в коридор, размахивая «береттой», вылетел Джакомо.
– Уберите эту штуковину, – тотчас приказал Джордже, глазами указав на пистолет. Ствол его автомата по-прежнему смотрел в пол. – Вам не кажется, что шума уже достаточно?
– Именно поэтому я здесь... То есть я здесь из-за шума, – Джакомо опустил «беретту».
– Вам потребовалось довольно много времени, чтобы его услышать, – ехидно заметил толстяк.
– Черт возьми, мне же надо было одеться! – воскликнул Джакомо с некоторым негодованием. На нем были лишь галифе цвета «хаки». Обнаженный мускулистый торс его, как, впрочем и лицо, украшали многочисленные шрамы. – А вы, вижу, полностью экипированы, видимо, готовились к какому-то происшествию... – Он взглянул на квартет, продолжавший свой неспешный путь по коридору. – А что, собственно, случилось?
– Алекс подстрелил Колу.
– И только? – Джакомо не очень взволновала новость. – Ради этого не стоило торопиться...
– Кола, наверное, думает иначе. – Джордже слегка покашлял. – А вы не один из них?
– Вы что, рехнулись?
– Пока еще нет. Просто я ничего не знаю о вас. Разве что не похожи на этих парней.
– Вы очень добры, Джордже, – усмехнулся мужчина. – Несмотря на мои украшения?
– Давайте не будем, стоя здесь, выяснять отношения.
Через несколько секунд, за которые стонущий от боли раненый сделал лишь шаг, они догнали процессию. Спустя мгновение дверь носовой каюты открылась, и в коридоре, с пистолетом в руке, появился Зепп. Он уже не пытался казаться безжалостным жестоким убийцей, как пару часов назад. Глядя на бедолагу, не требовалось особой фантазии, чтобы понять, почему Алессандро предпочел ему Франко и Колу. Зеленоватый оттенок лица Зеппа говорил о том, что время, проведенное в пути, не прошло для него бесследно.
– Зепп, – голос Петерсена звучал почти добродушно, – мы не намерены убивать вас. А чтобы добраться до нас, придется пристрелить своих приятелей. Это, согласитесь, было бы скверно.
Судя по бледности Зеппа и по его вялой реакции на слова майора, было легко догадаться, что абсолютно все вокруг казалось ему довольно скверным.
– В худшем случае, – добавил Петерсен, – вы окажетесь мертвым раньше, чем решитесь убить Франко и Колу. Бросьте оружие, Зепп.
В отличие от других органов, пребывавших, как говорят медики, в состоянии «временной дисфункции», уши Зеппа функционировали вполне сносно: древний «ли-энфилд» с лязгом ударился о металлический пол.
– Кто стрелял? – из противоположного конца коридора, прихрамывая, приближался Карлос. На лице капитана царила совершенно неуместная в настоящий момент привычная улыбка. В руке он сжимал пистолет. – Что происходит?
– Я думал, вы сами нам это расскажете, – Петерсен взглянул на пистолет капитана, – Он вам не нужен.
– Нужен, поскольку я капитан судна. Я спрашивал... – Внезапно Карлос оборвал фразу – массивная рука Джордже легла поверх рукоятки его пистолета. С удивлением капитан попытался высвободить руку и тотчас прикусил губу, с трудом удержав болезненный возглас. Толстяк вынул оружие из обмякших пальцев.
– Я прав, – с горечью промолвил Карлос. Его лицо не без причины стало мертвенно бледным. – Я был прав, приняв вас за террористов. Ваша цель – захват судна.
– Избави Боже, – сказал Джордже. – Вы так вцепились в свой «вальтер», что могли нечаянно нажать на курок. Опрометчивые поступки еще никогда никому не шли на пользу. – Он вернул пистолет капитану и продолжил назидательно:
– Излишняя стремительность только мешает.
Карлос взял пистолет и, секунду поколебавшись, сунул его за пояс. Демонстрация мирных намерений не оказала на него успокаивающего действия.
– И все же не понимаю... – пробормотал он неуверенно.
– И мы, Карлос, – перебил его Петёрсен, – ровным счетом ничего не понимаем. Сейчас как раз пытаемся хоть что-то уяснить. Быть может, вы нам поможете. Эти двое мужчин, Франко и Кола, – последний, боюсь, нуждается в ваших медицинских познаниях, – собирались напасть на нас, а, возможно, даже убить. Хотя не думаю – слишком плохие работники.
– Дилетанты, – подсказал Джордже.
– Да, дилетанты, – кивнул Петёрсен, – но пуля дилетанта производит точно такой же эффект, как и пуля профессионала. Прежде всего мне хотелось бы узнать, почему эти двое пытались на нас напасть. Наверное, вы это можете объяснить, Карлос.
– Почему вы так думаете?
– Вы знаете Алессандро.
– Знаю, но не очень хорошо. К тому же совершенно не представляю, чем вы могли ему досадить. И потом, я не разрешаю своим пассажирам вести на борту «Коломбо» военные действия.
– Разумеется. Но вы знакомы с Алессандро, следовательно, знаете, чем он занимается. – Нет, это мне неизвестно.
– Не верю. Вы избавите нас от многих хлопот, если без утайки расскажете правду. Но вы молчи те. Хорошо, раз не хотите помочь нам, придется помогать себе самим. Алессандро! – неожиданно крикнул Петерсен. И, немного подождав ответа, но не дождавшись его, повторил:
– Алессандро! У нас трое ваших людей. Один из них тяжело ранен. Я хочу знать, почему они решили напасть на нас. – Петерсен вновь замолчал – и вновь ответом была тишина. – Вы не оставляете мне выбора, Алессандро! Во время войны люди делятся на друзей и врагов. Друзья есть друзья, врагов убивают. Если вы друг – выйдите в коридор. В противном случае умрете в каюте.
Голос Петерсена звучал бесстрастно, но неумолимо. Забыв про боль в руке, Карлос опустил ладонь на плечо майора.
– На борту моего корабля люди не совершают убийств.
– Убийства совершают в мирное время, во время войны это называется казнью, – тон Петерсена вряд ли прибавил бодрости сидевшим в каюте. – Джордже, вы не могли бы...
Толстяку не надо было объяснять, что следует делать. Раздалась короткая автоматная очередь. Пули легли точно в то место, где находился дверной запор.
Петерсен осмотрел грушевидный предмет, лежащий у него на ладони.
– Что это? – обеспокоенно сказал Карлос.
– Вы же видите – ручная граната, – майор выдернул чеку и, рывком отворив дверь, швырнул гранату внутрь, после чего моментально захлопнул дверь каюты вновь.
– Господи, – лицо Карлоса стало белым, – что вы делаете? Их же разнесет в клочья! – но, не услышав взрыва, озадаченно поглядел на Петерсена.
– Газовые гранаты не взрываются, – сказал майор, – они шипят. Пяти секунд будет достаточно, газ быстродействующий.
