узнал при свете луны и вернулся к окопу пулеметчика, который только недавно покинул.
– Как тебе здесь? Обживаешься? – поинтересовался я, а Тахир тут же перевел мой вопрос на арабский.
– Спасибо. Удобно… – последовал обратный перевод ответа пулеметчика. Иного ответа я и не ждал. Он же сам для себя этот окоп готовил.
– Ну и отлично. А у тебя здесь обзор в самом деле отменный, в любую сторону видно. Хоть вперед, хоть назад. Стреляй, куда пожелаешь…
Я вытащил из кармана свой «Катран 3 Б». Хотя, для порядка, сначала осмотрел будущее поле боя, потом повернулся назад, и окуляр легко нашел автобус, из которого выгружали те самые коробки, что недавно перевозились в вертолете вместе с нами. Подполковник Ягужинский стоял рядом с дверью, а рядом с ним стоял Василий Васильевич. Я не мог себе представить в бою этого крупного возрастного человека. Но Ягужинский ему, судя по почтительной позе, доверял, значит, придется доверять и мне.
Но меня интересовал вовсе не подполковник Ягужинский, несмотря на его знаменитую фамилию [11], а Василий Васильевич. Но и он интересовал постольку, поскольку был моим спутником по пути в Сирию. И еще я опасливо предполагал, что Василий Васильевич, совсем никак не показавший себя в инциденте с американским патрулем на дороге, вздумает вдруг командовать защитой высоты. А судя по возрасту и по солидному животу, он был старшим офицером, если не полковником, то хотя бы подполковником. А мне лишние командиры не нужны. Сколько раз уже случалось, что неуместные команды старших по званию офицеров срывали выполнение какого-то задания. Об этом я был многократно наслышан. А старшие по званию любят покомандовать. Не случайно же в армии существует единоначалие.
Ягужинский, кажется, тоже не проявлял желания уехать. По крайней мере, его уазик вместе с сержантом-водителем так и стоял внизу, там же, где и наши автобусы. А мне очень даже хотелось, чтобы он удалился. А то и еще один командир появится.
Однако Василий Васильевич не спешил перейти на нашу сторону высоты, и меня лично это радовало. С ним вместе в Сирию прибыла бригада из шести человек. Все в гражданской полуспортивной одежде, некоторые вообще в джинсах. Автобус разгружали именно они. Понаблюдав за ними, я пришел к выводу, что бригада в автобусе занимается сборкой каких-то агрегатов из заранее подготовленных узлов или частей, а потом их выносит. Насколько я знал, такие агрегаты называются модулями. При этом один модуль, в случае необходимости, можно быстро заменить другим.
Устав от наблюдения за бригадой Василия Васильевича, я перевел бинокль в противоположную сторону. Как раз в этот момент жунди авваль Исхак Хабиби оторвался от своего ночного оптического прицела и сказал фразу, которую Тахир сразу перевел на русский язык:
– Несколько «роев» дронов летят. Еще далеко, но его прицел их хорошо видит. По крайней мере, приблизительно три «роя» он уже рассмотрел, сколько их всего, точнее сказать пока не может.
Я вытащил мобильник и позвонил подполковнику Ягужинскому, как тот и приказал.
– Товарищ подполковник, майор Верстаков. Вы просили предупредить, когда покажутся дроны противника. Они показались. Пока, предположительно, видно только три «роя». Но их может быть больше.
– Спасибо, майор, – ответил Ягужинский. – Я к вам спешу, – и, как показал мне бинокль, сказал какую-то фразу Василию Васильевичу, дождался ответного кивка и полез в гору.
Обрадовал! Нечего сказать… Я, кажется, только-только думал о том, как важно в армии единоначалие, особенно во время боя, и даже мысленно обнадежил себя тем, что буду командовать сам, как Ягужинский своим поведением все мои надежды обрушил – потащился на позицию. С одной стороны, его общее командование снимало с меня определенную ответственность, с другой стороны, оно же мешало мне в полной мере проявить все возможности мощного ударного кулака снайперов. И что было лучше для меня лично и для взвода в целом, я не знал и точно ответить не рискнул бы даже самому себе. Но если сирийские командиры взводов были уверены, что они способны собственными силами отстоять высоту – а они наверняка уже много раз ее отстаивали, – то как я мог бы подумать, что два взвода, усиленные третьим, к тому же таким мощным взводом, как мой, не выполнят поставленную перед ними задачу. У меня и сомнений на этот счет быть не должно бы. Но в то же самое время подполковник Ягужинский при мне получал донесения «с той стороны». Получается, что он знал нечто, что неизвестно ни мне, ни командирам сирийских взводов. Такое тоже допустимо. И он решил лично купировать опасность. По крайней мере, имел возможность контролировать ее и вовремя принимать необходимые меры к ее устранению.
И я решил пока свое мнение не высказывать. Тем более рядом с автобусами остановились сразу два трейлера с большими клетками. А в клетках, как я заметил в бинокль, находилось нечто громадное, бесформенное и тяжелое. Нетрудно было догадаться, что привезли бегемотов.
Подполковник Ягужинский остановил свой подъем, посмотрел вниз через окуляры бинокля и заспешил обратно, так и не успев подняться. У меня промелькнула в голове надежда, что он увидит свою машину, сядет в нее и уедет. Но он не уехал. Из кабин одного и другого трейлера выскочили с пассажирских сидений два низкорослых человека, торопливо пожали руки встретившему их Ягужинскому, который что-то им сказал, и сразу прошли к дверцам клеток, расположенным в задней части трейлеров. Даже при наблюдении в бинокль было заметно, что бегемоты от перевозки сильно взволновались. Обычно спокойные, они сейчас без конца разевали пасти и то ли мычали, то ли рычали и постоянно норовили толкнуть широкой мордой стенки клеток. Одна-ко проломить их не могли, хотя и весили много [12].
Подполковник Ягужинский отдал дрессировщикам бегемотов еще какое-то распоряжение и снова отправился в нашу сторону. Я встретил его в окопе, за спиной пулеметчика Исхака Хабиби.
– Уступил пулеметчику окоп? – спросил меня подполковник. – И правильно сделал. Как раз по этому поводу мне звонил Азар. Я его к тебе направил, чтобы ты сам решил вопрос так, как считаешь нужным…
– Для пулеметчика здесь лучшее место, товарищ подполковник, – перебил я Ягужинского.
– Для тебя самого тоже.
– Я могу где угодно устроиться. Даже за спиной у Хабиби, – и в подтверждение своих слов поднес «Катран 3 Б» к глазам и стал смотреть вдаль над головой жунди авваля.
