его враг, Дебора, вот в чем вопрос. Изначально в Боливии планировалось создать базу для тренировок, отправную точку для создания революционного движения в Аргентине и других странах Латинской Америки. Но если так, зачем такие предосторожности? Нет, Дебора, Че Гевара собирается воевать в Боливии. Воевать с боливийской армией, а для этого у него слишком мало людей, слишком мало ресурсов. Ему не выстоять. В конечном итоге он погибнет сам и погубит нас.
– Возможно, насчет первого ты прав, а вот насчет второго… – Вильма с сомнением покачала головой. – Как он может погубить нас?
– Подумай хорошенько. Кубу уже исключили из Организации американских государств. Наша страна находится в полной изоляции. Стараниями правительства США мы персоны нон грата, прокаженные, которым отказано в общении на равных. Как думаешь, улучшит ли положение тот факт, что представитель Кубы начнет военные действия на территории чужого государства? Именно так мировой общественности преподнесут высокие порывы Эрнесто.
– Но ведь он не ведет туда армию в прямом понимании этого слова.
– И все же на базе, организованной для Че в Боливии, немало оружия и боеприпасов. Здесь, на секретной базе Че, тоже не мальчиков для бальных танцев готовят. Он берет с собой в Боливию специально обученных солдат. А там, в Боливии, их никто не ждет.
– И нет никакой возможности его остановить? Ведь можно же что-то предпринять?
– Как раз три месяца назад я это и сделал, – признался Рауль. – После того памятного завтрака я долго думал над тем, как отразится авантюрная вылазка Эрнесто на Кубе. И пришел к выводу, что поход необходимо предотвратить любой ценой. Я понимал, что добровольно Че от своей идеи не откажется. Чем больше мы будем настаивать, тем больше он будет упираться, так было всегда, и мне это прекрасно известно. Запрещать Эрнесто что-то – только подливать масла в огонь. Я подумал: что, если кто-то опередит Эрнесто? Если в Боливии начнется революционная борьба силами другого государства, тогда, быть может, Че эта тема станет неинтересна? Два героя на одно государство – это слишком много.
– Но кто же захочет выполнять подобную роль только ради того, чтобы остановить Че? – Вильма смотрела на мужа во все глаза.
– Вести борьбу и не нужно. – Рауль невесело улыбнулся. – Нужно только убедить в этом Эрнесто, и больше ничего.
– И кого же ты выбрал на эту роль?
– Ты знаешь ответ, – коротко произнес Рауль.
– СССР, – за мужа ответила Вильма. – Только это бред. Зачем Советскому Союзу это?
– Затем, что у них в нашей стране есть свой интерес. Большой интерес, Дебора. Я думал над этим вопросом больше недели, а потом пошел к Фиделю и выложил свой план.
– Как он отреагировал?
– Поначалу и слушать не хотел. Твердил, что не станет обманывать Эрнесто, даже ради спасения его жизни. «Это его жизнь, Рауль, и мы не вправе решать его судьбу», вот что он мне сказал. Но ты же знаешь, когда нужно, я могу быть настойчивым. В итоге он согласился подумать. Я решил, что он так сказал лишь для того, чтобы прекратить спор. Но спустя две недели он сам пришел ко мне. Сказал, что настроения Че заставили его передумать. Он сам связался с Москвой. Не знаю, что именно он говорил и как преподнес желание уберечь Че от похода в Боливию, но знаю, что получил положительный ответ. В Москве согласились с тем, что идея Че не сулит ничего хорошего как Кубе, так и СССР.
– Так чем тогда ты недоволен?
– Мой план провалился, – честно признался Рауль. – Три месяца к Эрнесто из разных источников стекалась информация о том, что на территории Боливии действует некая организация, настраивающая местное население против режима и что их действия терпят неудачу за неудачей. Я думал, что это оттолкнет Че, заставит пересмотреть свои планы. Но нет, видимо, чужие неудачи только подзадорили Эрнесто. Сегодня Фидель объявил, что Че выдвигается в свой поход не позднее ноября. Я вновь попытался убедить брата в необходимости остановить Че, но он настроен решительно. Сказал, что окажет Эрнесто посильную помощь, в остальном – умывает руки.
– И СССР также не будет ничего предпринимать? – спросила Вильма.
– Не знаю, Дебора, но думаю, что руководство Советского Союза поступит так же, как Фидель. Отойдет в сторону и посмотрит, чем закончится дело.
– Что ж, Рауль, пора и тебе отойти в сторону. Ты сделал все, что мог, и даже больше. Не кори себя, ведь, в сущности, твой брат прав: каждый сам выбирает свою судьбу. Твоя судьба – это Куба. Для Че Гевары все не так однозначно, он по натуре борец. Никто не заставит его сидеть в душном кабинете и сводить скучные цифры прихода-расхода. Он просто не создан для подобных занятий.
– Но как это тяжело, Дебора, осознавать, что дорогой тебе человек губит себя понапрасну! – воскликнул Рауль.
– Знаешь, дорогой, судьба – штука странная. Может статься, этот поход принесет Эрнесто славу.
– Думаешь?
– Надеюсь, Рауль. А теперь выброси мысли о Че из головы и пойдем домой. – Вильма погладила мужа по плечу. – Алехандро научился корчить забавную рожицу и жаждет поделиться своими достижениями со своим отцом.
Она встала и, не оглядываясь, пошла к двери. Она была уверена в том, что муж последует за ней, как и в том, что разговор о Че Геваре еще не закончен.
– Mein Bruder spielt Ball, повтори, Роке.
Мальчишка лет восьми, накручивая на палец торчащие во все стороны густые темные волосы, старательно выговаривал слова вслед за своей учительницей, но те никак не желали складываться во фразы. Язык цеплялся за зубы, по подбородку текли слюни, что явно не приносило радости учительнице, хоть та и старалась это скрывать.
– Не высовывай язык, Роке. Брудар… Брудар… не нажимай так на «р». – Учительница снова и снова повторяла сложное для ученика слово, но тот лишь сильнее высовывал язык и исходил слюнями. – Роке, постарайся произносить слово легче. Ведь не так это сложно. Представь, как будет приятно Роландо, когда ты сможешь звать его братом не только на испанском языке, но и на немецком.
– Сеньорита Лаура, почему Роландо нельзя выучить это слово и называть так меня? – Роке жалобно вздохнул и вытер рот рукавом рубашки.
– Роландо учится живописи. – Сеньорита Лаура протянула Роке тканевое полотенце. – Не пользуйся рукавом, когда нужно вытереть лицо. Вот, возьми.
– Я тоже хочу учиться живописи. – Роке послушно воспользовался полотенцем, его чумазое лицо закрыла ткань, пока он высказывал свои крамольные мысли. – Рисовать намного легче, а он старше меня, так почему все самое сложное достается мне?
– У каждого человека разные способности. У Роландо способности к живописи. Он