Второе.
Ребята, кому жизнь дорога – быстренько все бросили и завязали «дурью» маяться. Гляньте по сторонам: вокруг полно других «тем», вот и занимайтесь на здоровье. А тех, кто не бросит, перестреляем как собак. И не важно, сколько вас будет, таких тупых и упертых, – имеем полный карт-бланш валить всех без разбора, лишь бы добиться результата.
А на десерт, в порядке информационной поддержки, дать послушать аудиозапись: как добрый и честный рыцарь белого порошка Собакин предупреждает Яшу Белого о все той же насущной необходимости немедля завязывать с дуремарством. И в завершение напомнить о печальной судьбе торквеловской наркомафии, не внявшей предупреждению.
Вот, примерно, в таком аспекте я все это вижу. Понятно, что я не профессор криминалистики и могу где-то ошибаться. Но зачем в таком случае меня показали Яше Белому?
Нет, думаю, все обстоит именно таким образом – ну, разве что с какими-то незначительными расхождениями. Впрочем, завтра все узнаем: в конце беседы Азаров сказал, что нужно как следует отдохнуть. Потому что с утра придется, невзирая на психостоматологические потери, засучить рукава и плотно поработать. Будем проводить операцию «Сантьяго».
* * *
Насчет «как следует отдохнуть» – это генерал либо неудачно пошутил, либо откровенно поглумился. В четыре утра меня растолкал возбужденный Собакин и сообщил, что в половине пятого будет общее построение. То есть у меня есть полчаса, чтобы привести себя в порядок, позавтракать и получить экипировку.
Спросонок я попробовал было высказаться по существу вопроса:
– Да идите вы все на… со своими е… построениями!
…Но за ночь, помимо десны, у меня опух еще и язык, так что получилось что-то совсем нечленораздельное. Прямо-таки шипение какое-то – как у злого деревенского гусака, шарахнутого по вые бабкиной клюкой.
– Да ладно прикидываться! – жизнерадостно вопил Собакин. – Руки-ноги целы, башка на месте, значит, все путем! Подумаешь – зуб выбили!
– Тффа! – возмутился я.
– Ну – два, какая, хер, разница! Нет, ты, конечно, можешь оставаться – ты у нас, типа, раненый герой и все такое прочее… Но ты подумай – какое мероприятие пропустишь. Название-то какое – «Сантьяго»! Ммм… Да такое раз в жизни бывает! И потом, что же это получается: заварил кашу, а сам – в кусты?! Нехорошо, брат. Давай, не дуркуй – умывайся и дуй в столовую. Мы тебя ждем…
Я умылся, прополоскал рот раствором, который вчера навел мне наш врач, взял брюки в руки и ненадолго призадумался.
Ехать – не ехать?
Насчет «заварил кашу» вчера популярно объяснил Азаров: вот это сегодняшнее «Сантьяго» целиком и полностью базируется на факте моего счастливого освобождения. Иными словами, работать нужно как можно быстрее, пока не успели очухаться.
А то, что такое мероприятие бывает раз в жизни, – это факт. Ничего подобного на моей памяти не было и, подозреваю, не будет больше никогда.
Может, все-таки поехать? А чувствую себя на редкость скверно… Внутренности морды лица болят – как-то нехорошо там все разбухло и налилось, в ушах какой-то мерзавец молоточками постукивает…
Насчет завтрака – это Собакин погорячился. Совать сейчас в рот даже хлебный мякиш было бы настоящей пыткой. Поэтому в столовую я пошел исключительно для того, чтобы попить чаю, и совершенно неожиданно напоролся на трогательную товарищескую заботу. Дежурный повар специально для меня исполнил куриный паштет и подал его в здоровенном шприце для заправки тортов. Заправившись таким образом под сочувственные взгляды «близнецов» и глумливую ухмылку Собакина, я понял, что зубы – отнюдь не самая главная часть организма.
В общем, решено – поеду, поприсутствую. Раскрывать рот совсем необязательно, а в качестве поддержки, возможно, буду полезен.
Инструктажа не было: видимо, командиров и начальников озадачили накануне. Мы просто расселись по машинам и практически в полном составе (за исключением, разумеется, дежурной службы и караула по охране базы) убыли в столицу.
Когда выехали, глянул: колонна получилась довольно внушительная. А все-таки мы – сила. Сила, с которой не так-то просто совладать. Работаем, помаленьку добиваемся результатов, движемся вперед…
Еще месяц назад я сильно сомневался, получится у нас хоть что-нибудь или все будет как обычно: пафосные лозунги сверху и тихий саботаж в низах (какими бы реформами ни развлекались верхи – они в конечном итоге обязательно договорятся с теми, против кого эти реформы направлены, а за все «косяки», как обычно, ответят исполнители).
А сейчас уже видно: кое-что получается. Раньше я был твердо убежден, что наша страна безнадежно погрязла в коррупции и обречена на вечный произвол чиновничьей мафии. Теперь я знаю, что при большом желании и некоторых возможностях все это безобразие можно и нужно поправить. Короче – будем работать…
* * *
В половине седьмого мы прибыли на стадион «Рывок» спортивного клуба «Динамо», расположенный в Северном административном округе. Поставили транспорт на линейке, вышли, осмотрелись…
Еппер мой поппер! Такого количества ментов в форме и штатском, собранных до кучи чьим-то недюжинным волевым усилием, я не видел, пожалуй, никогда в жизни. Даже по самым поверхностным подсчетам – тысячи три, не меньше.
И как же это нашему генералу (по факту – пенсионеру) удалось сотворить такое чудо за одну ночь?
– Общегородские учения, – Собакин верно угадал мой немой вопрос. – Сбор, проверка оповещения сотрудников, смотр экипировки, тревожных чемоданов.
– И что? – я пожал плечами. – У нас от этих учений и внезапных сборов косят все, кому не лень, особенно вечно занятой оперсостав.
– Предупредили: кто не явится – минус премия за год, а тех, кто особо нужен, – вплоть до увольнения.
– Ну-ну…
Присутствующий личный состав выстроили по подразделениям и быстренько организовали нечто вроде строевого смотра. Руководили всем этим безобразием непосредственно: товарищ Зубов, председатель совбеза, и наш министр, для которого, судя по выражению его лица, все происходящее было полной неожиданностью.
Да, теперь понятно, почему все этак резвенько подпрыгнули.
Строевой смотр был странным. Ничего не проверяли, а только развели по категориям: вельможная троица вызвала на центр поля все начальство, о чем-то с ним перетолковала, и после некоторого замешательства министр объявил в мегафон:
– Это не учения. Сейчас силами личного состава ГОВД под руководством управления генерала Азарова будут проведены профилактические мероприятия строго конфиденциального характера. Внимание всему личному составу! Распоряжения сотрудников управления генерала Азарова выполнять беспрекословно, точно и без лишних вопросов. Можете считать, что эти распоряжения отдаю я лично.
Высказавшись подобным образом, министр поставил мегафон на траву, отошел в сторону и, заложив руки за спину, принялся покачиваться с пятки на носок. Вполне красноречивая поза: ребята, это не я придумал – нечего так на меня смотреть!
Председатель совбеза, держа в руках красную папку, разгуливал перед строем милицейских начальников и с каменным выражением лица зачитывал им какие-то прокламации. С чувством, толком, расстановкой. Было очевидно, что развлекаться подобным образом он собирается долго.
Начальники, почти поголовно, имели такой вид, будто им какие-то злобные хулиганы сунули в штаны линяющего дикобраза. Кто не в курсе, каково это – с линяющим дикобразом, скажу по-другому: начальники вертели головами, переминались с ноги на ногу, пыхтели-сопели-багровели, а в судорожных движениях их крепких хозяйских рук явственно угадывалось страстное желание немедля куда-то звонить.
Звонок, звонок – полж… за звонок!!! Да ну, какой-то – пол! Всю сразу, в полном объеме – дайте только позвонить…
Зубов лучезарно улыбался. Похоже, в этот момент он был счастлив.
Ммм-дяяя… Вот ведь ситуация…
Ладно, оставим начальство с их переживаниями и перейдем к низам.
В низах царило всеобщее оживление и этакая предпраздничная суматоха. Споро и без лишней суеты формировались группы захвата по десять-пятнадцать человек. Каждую такую группу возглавлял наш сотрудник, имеющий на руках адрес, постановление и подробные инструкции.
Весь этот процесс сопровождался недоверчивыми ремарками из серии «Да ну на…!», удивленными возгласами из разряда «Вот так ни… себе!!!» и робким вопросительным эхом «А если что не так – кто ответит?!».
Вообще было заметно: низы категорически за нас. Однако настроение у разных групп было неоднозначным. Если собровцы, омоновцы и прочий ратный люд откровенно радовались и кровожадно потирали руки, то башковитый оперсостав был настороженно задумчив.
Я сам такой, потому прекрасно их понимаю.
Видите ли, «если что не так – кто ответит?» – это вовсе не из-за врожденного жлобства или душевной черствости, приобретенной в процессе работы с отмороженным контингентом. Это нормальный инстинкт самосохранения. Просто есть у нас печальная статистика: не было еще такого случая, чтобы какую-либо громкую реформу правопорядка доводили до логического завершения. Обычно все ограничивается шумной кампанией сугубо декларативного характера и какой-нибудь пафосной показательной акцией. Потом, как правило, следует мировая между участниками процесса и разбор полетов – как с той, так и с другой стороны. И если, не дай бог, в процессе пафосной акции кто-то из низов сдуру проявил ретивость и инициативу, имеется реальная перспектива огрести, что называется, «по самое не могу» – оставшись при этом один на один со своей проблемой и совершенно без какой-либо защиты со стороны государства.
