– Человек в отчаянном положении выбирает только самые отчаянные способы решения своих проблем. – Анна почти в точности повторила слова Алеко. – Конечно, есть и другой выбор – выйти замуж за Микали.
– Вы шутите?
Анна пожала плечами.
– Мы, греки, – люди упрямые. Придерживаемся древних обычаев. У нас до сих пор сохранились браки по сговору. Но мой отец от этого отказался.
– Еще бы, черт побери, – отозвался Мэннинг, вдруг почувствовав, как в нем вспыхнул безотчетный гнев. – Можно найти способ получше.
– Естественно, и вы нам его предоставили.
Мэннинг ничего не ответил на это. Разговор прервался. Дождь постепенно закончился, горизонт начал светлеть. Вместе с рассветными лучами на море возник туман, поднялся холодный ветер, но никто не обращал на него внимания.
Анна задремала, прикорнув в кресле. С ее лица сошли усталость и напряжение. Гарри тихонько наблюдал за ней, и вдруг с удивлением понял, что она красива. Словно увидел ее впервые.
Она открыла глаза, посмотрела на него и улыбнулась:
– С добрым утром, Гарри.
Он тоже ответил ей улыбкой, почему-то ужасно обрадовавшись, что Анна назвала его по имени.
– Длинная была ночь.
– Пожалуй, пойду приготовлю завтрак. – Девушка взяла поднос, но задержалась у двери и нерешительно сказала: – Возможно, я больше не сумею поговорить с вами наедине. – Мэннинг ждал продолжения, на сердце у него лежал камень. – Что бы ни случилось в Сан-Хуане, вы все-таки дали нам надежду. И за это я всегда буду вам благодарна.
Анна вышла, а он сидел и смотрел на раскачивающуюся взад и вперед дверь, прислушиваясь к шагам, которые постепенно замерли где-то на палубе. Когда Мэннинг отворил окно и впустил в рубку холодный воздух, его руки дрожали.
«Влюбленный эллин» обогнул мыс, на котором стоял бетонный блиндаж, и вошел в узкий канал. Сан-Хуан, казалось, дремал в жарком мареве. Вдали над морем поднимались скалы высотой футов в сто. На вершине одной из них угнездилась старинная испанская крепость.
Папаша Мелос высунулся в окошко рубки и кивнул в сторону крепости:
– Вот она, тюрьма для политических заключенных. Ходят слухи, что там происходят страшные дела.
– Охотно верю.
Задрав голову, Мэннинг осмотрел крепость. Ей было не меньше четырех веков, и, наверное, с тех времен, с эпохи инквизиции, и до эпохи Кастро удобств тут не прибавилось. Все возвращается на круги своя. У времени нет ни начала, ни конца.
Сан-Хуан выглядел как обычный маленький кубинский портовый городишко. Но в гавани стояло всего несколько лодок, и везде царила странная атмосфера запустения. Даже кубинский флаг, водруженный на ратушу, обвис как тряпка в раскаленном воздухе.
Папаша Мелос выключил двигатели и дал сигнал матросу Мэннингу, чтобы тот бросил якорь. Какое-то время «Влюбленный эллин» продолжал скользить вперед, потом, слегка дернувшись, остановился в пятидесяти или шестидесяти футах от причала, выложенного битым камнем. Причал находился на южной стороне гавани.
Старик вышел из рубки и встал рядом с Гарри у поручня.
– Нужно подождать, пока начальник гавани не произведет таможенный досмотр.
Анна поднялась из каюты, повязав голову на крестьянский манер голубым шелковым шарфом. Черные очки скрывали глаза. Девушка приблизилась к Мэннингу и слегка коснулась его рукой.
– Какое у вас впечатление, Гарри? – спросила она тревожно.
– По-моему, беспокоиться не о чем. – Он старался, чтобы голос его звучал убедительно. – Все будет хорошо.
Под рубашкой, за поясом, у него был заткнут автоматический пистолет 38-го калибра. И он быстро дотронулся до него, подбадривая самого себя.
Пока они рассматривали гавань, в проходе между двумя рыболовецкими суденышками, пришвартованными к молу, появилась шлюпка. Бородатый толстяк в пятнистой униформе цвета хаки понукал второго человека, сидевшего на веслах.
– Слава Богу, начальника гавани не сменили! – с облегчением воскликнул папаша Мелос. – Его зовут Рафаэль Луис. И радушия в нем не меньше, чем жира.
– Для нас это очень важно, – заметил Мэннинг.
Когда шлюпка ударилась о стапель, Рафаэль одарил всех улыбкой, задрав вверх голову. Его лицо так и блестело от пота. По-английски он говорил с ярко выраженным американским акцентом.
– Вот те на! Да это же папаша Мелос! Мне показалось, что вроде бы твой корабль, да я глазам своим не поверил. Сколько времени не виделись!
Папаша Мелос перегнулся через поручень, и они пожали друг другу руки.
– Луис, старый дружище, рад тебя видеть! – Папаша Мелос махнул рукой в сторону Анны. – Моя дочка. Я часто рассказывал тебе о ней.
Рафаэль просиял:
– Рад познакомиться, сеньорита. – Потом он снова повернулся к старику: – А как поживает Янни?
– Полгода назад он утонул в сильный шторм неподалеку от Андроса, – спокойно сказал папаша Мелос и кивнул на Мэннинга. – Вот пришлось нанять Алексиаса.
Рафаэль, искренне расстроенный, быстро перекрестился.
– Да упокоится душа его в мире.
– Поднимешься на борт?
Кубинец покачал головой.
– Подведи свой корабль прямо к причалу. Там я тебя встречу. По-моему, есть повод выпить.
– Отель все еще принадлежит Бэйо?
– Да, дела идут теперь не так, как прежде, но он пока выкручивается. Трудные времена.
– Нам всем тяжко приходится, – отозвался папаша Мелос. – Увидимся на набережной.
Рафаэль отдал короткий приказ гребцу, и тот немедленно заработал веслами. Папаша Мелос с улыбкой повернулся к Мэннингу.
– Думаю, все будет хорошо.
– Похоже, что так, – сказал тот. – А что за человек этот Бэйо, о котором вы упомянули? Ему можно доверять?
Старик кивнул:
– Здешние жители рьяные католики, чтобы служить коммунистам. Вот где Кастро допустил большую ошибку. На Кубе масса людей, похожих на Рафаэля и Бэйо. Обычных людей, которым приходится мириться с тем, что происходит. Ведь надо как-то жить, у них есть дети и жены. Но им далеко не все нравится. Когда-нибудь Кастро почувствует это на собственной шкуре.
Они вернулись в рубку и опять завели двигатели. Гарри поднял якорь, а потом пошел на нос и подготовил трос. Рафаэль уже стоял на причале и, пока они швартовались, затеял разговор с парой бродяг, которые тут же подошли поближе к «Влюбленному эллину». Мэннинг бросил им трос, и кубинцы обвязали его вокруг столбика. Папаша Мелос выключил двигатель.
Причал возвышался над поручнем всего фута на два, и Гарри легко вскарабкался на него и втащил за собой Анну. Рафаэль, приподняв фуражку, поцеловал ей руку.
– Весьма польщен. Мы с вашим отцом знакомы уже много лет. – Скосив глаза на тунцов, он грустно вздохнул. – Давненько не привозили сюда таких красавцев. С покупателями проблем не будет.
– На это я и рассчитывал, – сказал папаша Мелос, и они двинулись по причалу к набережной.
– А почему тебя так долго не было? – спросил Рафаэль. – И вообще уже с полгода ни одно судно из Хармон-Спрингса не заходит к нам.
– Честно говоря, мы не очень уверены в хорошем приеме, – объяснил рыбак. – Будем смотреть правде в глаза: после кризиса все усложнилось.
– Но мы знаем, кто наши друзья, – возразил Рафаэль. – Есть разница между греками из Хармон-Спрингса и шпионами-янки из Майами. Большая разница. Ты уж поверь, у нас хватает здравого смысла, чтобы не ошибиться.
– Что ж, приятно слышать такие слова. Может, вслед за нами сюда потянутся и другие рыбаки.
– Вот было бы здорово.
Здание с вывеской «Отель» казалось таким же ветхим и заброшенным, как и постройки на набережной. Снаружи стояло несколько деревянных столиков, но посетителей не было. Мэннинг предположил, что к вечеру здесь становится более оживленно. Внутри оказалось прохладно, довольно темно и относительно чисто. На полу лежали циновки, стены покрывал толстый слой штукатурки. В зале стояли столики, в углу находился бар с мраморной доской. За ним на деревянных полках рядком выстроились бутылки.
Маленький жилистый мужчина читал газету, облокотившись о стойку. Правую сторону его лица обезображивал шрам, потерянный глаз прикрывала черная повязка.
– Эй, Бэйо, посмотри-ка, кто к нам приехал! – крикнул Рафаэль.
Бэйо удивленно поднял голову. При виде папаши Мелоса он радостно улыбнулся, выронил свою газету и вышел из-за стойки.
– Папаша Мелос, – произнес он по-английски и начал трясти руку старика. – Ты здесь желанный гость.
Папаша Мелос положил руку на плечо маленького кубинца и нахмурился:
– Твое лицо, Бэйо! Что случилось?
Тот пожал плечами, и улыбка его немного поугасла.
– Ерунда, дружище. Несчастный случай. Три месяца назад. Ты привез нам рыбу?
– Трех тунцов.
– Ему нужен предлог, чтобы повидать нас, – вставил Рафаэль.
Все улыбнулись, и папаша Мелос представил Бэйо Анну и Мэннинга.
– Моя дочь, а это – Алексиас Ставро. Он служит у меня матросом.
