До места взрыва машине оставалось проехать с пятьдесят метров, когда грузовик внезапно остановился. Кто-то высунулся из закрытого клапаном окна над кабиной и кулаком постучал по крыше. Чем была вызвана остановка, стало понятно, когда несколько человек покинули кузов, чтобы справить естественную нужду. Но при этом и из кабины вышел человек и прошел по дороге вперед. Появилось опасение, что он сможет заметить фанерку со взрывателями или обратит внимание на странные отверстия, просверленные в дорожном полотне. Но человек не дошел до места буквально несколько шагов, остановился и оглянулся. Видимо, за время пути у него затекли ноги, и он, словно зарядку делая, выставил перед собой руки и четырежды присел. Тем временем люди из кузова забрались на свои места, машина рывком тронулась и остановилась только рядом с тем человеком, что прошел вперед. Человек забрался в кабину, грузовик быстро разгоняться не умел, хотя плавным его движение тоже назвать было сложно. Последовал следующий рывок. Так, на рывке, он и добрался до фанерки, которую самому Абу Саиду издали видно не было.
Что было дальше, превзошло все ожидания не только комиссии, но даже самого Абу Саида. Вздрогнула не только дорога, вздрогнули и зашипели песком барханы в окружности, наверное, около полукилометра. Впечатление складывалось такое, что эти барханы сейчас начнут двигаться, и все члены комиссии обеспокоенно зашевелились, как бывает при начале землетрясения. Но долго им демонстрировать свое беспокойство не пришлось просто потому, что они увидели сам момент взрыва. Тут уж было не до движения песка под ногами. Абу Саид сам уже несколько раз испытывал свой состав, но всегда в небольших дозах, поскольку лаборатория не имела своего полигона. У него было подозрение и раньше, что с увеличением взрывчатки мощность взрыва возрастает в геометрической прогрессии. При математических расчетах такого не должно было произойти, тем не менее это, кажется, и произошло сейчас, на глазах у всех. Видимо, сработала еще какая-то, пока не известная науке реакция. Черно-пыльное полотно дороги с некоей могучей плавностью стало подниматься, вздыбливаться вместе с грузовиком, а под черной шапкой пространство было заполнено чем-то белым, которое быстро превратилось в красное, и только после этого раздался сам звук взрыва. И вместе с приходом звука исчезла вся плавность движения газов, превратив все именно в настоящую взрывную энергию. Зависший было в воздухе грузовик уже не приподнимало медленно, словно разгонную силу демонстрируя, как поднимает ракету в момент пуска, а просто швырнуло, переворачивая, в сторону от дороги. Точно так же, наверное, швыряет и ракету, но потом у нее начинают работать двигатели и системы управления, и потому полет осуществляется согласно задумке. У грузовика реактивного двигателя, способного преодолеть силу земного притяжения, не было. И потому его просто отшвырнуло, как игрушку, как помеху свободному движению взрывных газов. И пока грузовик летел, из него вывалилось несколько человек. Они, конечно, не могли встать, но было самое время стрелять и по ним, и по людям, избравшим кузов грузовика в качестве кабины звездолета. Но ни одного выстрела, ни одной очереди не раздалось. Похоже было, что спецназовцы хваленой и знаменитой бригады номер один просто рты разинули и закрыть забыли. Такое действие кого угодно впечатлит и заставит вспоминать увиденное еще много-много лет.
А потом начался фейерверк. Состав капитана Хайята начал «плеваться» огненными сгустками. Причем делал это очень интенсивно. Но если при приведении в действие простого взрывного устройства полета осколков видно не бывает, то здесь огненные линии бесконечно прочерчивали через свет яркого дня еще более яркими линиями. Издали смотреть на это было красиво. Хотя, наверное, тем, кто находился в непосредственной близости, было не слишком приятно себя ощущать. Тем более что огненные пятна порой начинали прыгать, как лягушки, рассыпаясь на более мелкие, которые рассыпались уже в свою очередь и тоже прыгали, после первого прыжка взрываясь снова и отправляясь в очередной прыжок. Абу Саид пытался рассмотреть, достают ли «искры» позиции спецназа, но это оказалось сделать без бинокля невозможно. Сам же спецназ сидел тихо, и не стрелял, и обнаружил себя идущими с двух сторон дороги автоматными очередями только после того, как все закончилось, как осело облако пыли и поднялся в вышину дым от взрыва. Расстреливать догорающий грузовик с двух сторон было несложно, потому что значительная часть дороги, до этого поднятая над пустыней насыпью на полметра, представляла собой уже большую овальной формы яму. Почему яма была овальной формы, капитан Хайят сказать не мог. Это не планировалось и не имело отношения к расположению просверленных в дороге отверстий. Скорее всего форма воронки была связана с какими-то геологическими вопросами. Где-то песок слежался сильнее, где-то был легким и неплотным, и разрушение пошло именно в ту сторону. Но Абу Хайята никто и не спрашивал о форме воронки. Он только собрался двинуться в сторону взрыва, когда его жестом остановил полковник из королевской семьи.
– Поздравляю, профессор. Документы будут подписаны уже сегодня. Что-то случилось, генерал-эфенди? – вопрос уже был обращен к тому генералу, что отсылал два взвода спецназовцев на добивание курдов в грузовике. Абу Саид обернулся. Генерал стоял у него за спиной и убирал трубку после окончания разговора. На рукаве генерала была эмблема бригады номер один. Значит, это был командир королевского спецназа.
– Да, полковник-эфенди. К сожалению, этими брызгами накрыло часть наших бойцов. Большие потери. Сразу шесть человек убиты. Попадания-то, как говорит командир взвода, были капельными. Но при этом смертельными. Металлические осколки никогда не смогли бы нанести такие потери.
– Да, майор, ты создал великолепный состав, – сказал полковник капитану, так замысловато пообещав ему очередное звание…
* * *
Утром следующего дня начальник лаборатории вызвал Абу Саида к себе в кабинет, где собрались все старшие офицеры учреждения, и в торжественной обстановке вручил диплом профессора и сертификат майора королевской армии вместе с майорскими красиво плетенными погонами. Вообще в королевстве у всех старших офицеров, а к старшим относятся звания, начиная с майора, всегда погоны, плетенные из золотой нити. Из настоящей золотой. И потому очень дорогие.
– Рекомендации простые, – сказал полковник. – В обыденной жизни в воинской форме на улице лучше не появляться. Особенно в местах, где тебя знают, майор. На службе и дома все же лучше пользоваться привычной национальной одеждой.
Полковник сам редко надевал форму. Обычно тогда, когда требовалось отправляться куда-то с официальным визитом или принимать в лаборатории официальных гостей.
– А что касаемо поездки, полковник-эфенди… – пользуясь моментом своей славы, осмелел и спросил новоиспеченный майор.
– Пару дней подожди. Я сам не знаю, когда придет приказ. Но будь всегда наготове.
Ждать пришлось как раз пару дней. Тогда майора Хайята и лейтенанта эль-Габари, и того и другого в воинской форме, отправили для прохождения специальной подготовки на тренировочную базу бригады номер один имени Фейсала бин-Турки. Там, на базе, того и другого переодели в одинаковые камуфлированные «песчаные» костюмы с погонами без знаков различия и поручили вниманию некоего сержанта, который, не проявляя к офицерам высокого уважения, звал их на «ты» и вообще издевался над ними, как они сами считали, как только мог. Заставлял их бегать, прыгать, стрелять, драться с собой, основательно при этом избивая того и другого. К чести сержанта следует сказать, что после очередного избиения он объяснял, что делал он и что следовало делать его курсантам, чтобы не быть избитыми. Обещанные две недели растянулись на полтора месяца, но уже через месяц и майор, и лейтенант чувствовали себя совершенно другими людьми, нежели были те майор с лейтенантом, что прибыли в бригаду для обучения. Но делать из них диверсантов, к счастью молодых ученых, никто не собирался. Им преподавали только определенные основы диверсионной деятельности, давали основополагающие знания и понятия. Считалось, что этого им будет достаточно. А через полтора месяца их усадили за парту и заставили изучать русский язык. При этом преподаватель предупредил, что им лучше было бы изучать украинский, как диалект русского, но преподавателя украинского языка в королевстве не нашлось. Есть только переводчики в министерстве иностранных дел, но они все при деле. Потому решили обойтись изучением русского. В понятиях саудовцев два славянских языка настолько схожи, что знание одного позволяет понимать другой и свободно общаться. Эти занятия заняли еще месяц. И только после этого в один прекрасный вечер майора Хайята и лейтенанта эль-Габари познакомили с их командиром, который назвался украинским именем Василь, хотя оба офицера легко определили в нем турка из соседнего государства. Но, должно быть, это был турок, проживающий в Украине или постоянно, или уже длительное время.
