— Дальше что? — спрашивает кто-то. Я знаю, что у этих людей есть свой командир, но сейчас они в такой ситуации, в которой раньше никогда не оказывались. Это я в этом дерьме давно — по уши…
— Дальше… Улицей пойдем — срежут. С любого окна пулеметная очередь — на всех нас хватит. Предлагаю — идем зданиями, по пути — чистим. Их не так и много, мы уже порядочно положили. До своих — метров двести не больше. Дойдем — уцелеем…
Искендерун. Ночь на 01 июля 1992 года
Дистанцию, разделявшую их и главный корпус, десантники проскочили за минуту, даже меньше. Мин не было и наблюдателей тоже не было. Опасаясь, что одна из ракет может сбиться с курса, первый лейтенант Лири приказал покинуть все наблюдательные посты, засесть в зданиях, под прикрытием толстых бетонных стен, которые заряды из кассетных боеголовок ракет не в силах пробить. И теперь, десантники прорвались к главному корпусу…
— Yahoo!!! Yea!!! Yahoo!!! America kicking asses!!!
Основной вход в «офисный» корпус станции охраняли четыре человека — у одного из них был ручной пулемет, у троих — автоматы. Дверь, выбитую взрывом, на место поставить было невозможно, но все что смогли — они сделали. Стащили к дверному проему все, что можно, своротили все хромированные «вертушки» и сделали своего рода баррикаду. Для прочности, в некоторых местах схватили сваркой — в снаряжении группы спецназа был компактный сварочный аппарат. Из-за этой баррикады то, что происходило на улице, они не видели — но по связи передали, что сейчас будет нанесен удар крылатыми ракетами. И услышав далекие раскаты разрывов, они радовались как дети…
Старший лейтенант Романов показал на пальцах "Всем тихо!" немного сдвинулся вперед, чтобы оценить заграждение, которое террористы сделали там, где была дверь. Скверно… Это даже сквернее, чем стальная дверь — стальную дверь можно выбить направленным взрывом, пластиковым зарядом или чем-то в этом роде, просто подобрать заряд достаточной мощности — и дверь не устоит. А это… сделано так, что даже направленным взрывом не факт, что собьет — это как решетка — взрывная волна пройдет сквозь нее и все.
Что-то надо придумать…
Само здание тоже построено — для обороны. На первом этаже окон нет вообще, сплошная бетонная стена, первая линия окон идет на высоте метров шесть от земли, мало того — они еще и решетками прикрыты. Выглядят как декоративные, чугунные — но на таких объектах декораций не бывает, старлей понимал, что это — самые настоящие решетки, которые только взрывом выставишь. А взрыв — это шум, это готовый к бою враг.
— Группы по три человека! Искать запасной выход, пожарный — что угодно!
— Есть!
— Есть!
На любое здание в Империи — какого бы назначения оно не было, есть обязательные строительные правила. Одно из них касается пожарных выходов — на какое-то количество человек должен быть один пожарный выход. Старший лейтенант не знал, на сколько именно человек, он не был архитектором — но полагал, что хоть один за здание должен быть в любом случае. Конечно, сюда не придет проверять чиновник из архитектурного надзора, проверять и штрафовать — но все равно должен же разрабатывавший проект здания архитектор знать эти правила. Неужели нарушили?
— Пожарный выход, тыл здания!
Есть!
Пожарный выход… Заподлицо, почти без зазоров пригнанная к стене стальная дверь, покрашенная серебрянкой. Ни замочной скважины, ни ручки — вообще ничего. Скорее всего — изнутри запирается на простой, но мощный засов, а снаружи она вообще запираться не должна…
Приехали…
Тихо не пройти. Только с боем…
Срезать, что ли… В принципе, где с той стороны засов — ежу понятно, по центру двери. Малым направленным зарядом можно его срезать как ножницами бумагу. Слышно будет, но это — не направленный взрыв. Догадаются? Нет?
Старший лейтенант отодвинулся, уступая место саперам. Саперов в группе было двое — оба пока лейтенанты, Добрых и Сиворуков. На почве общей воинской профессии они и дружили…
Командовать смысла не было — каждый знал свой маневр, как и завещал великий Суворов. Саперы, осмотрев дверь, наложили на нее три малых направленных заряда — два там, где были петли и один — помощнее — по центру, примерно рассчитывая перебить засов. Поскольку засов сложно перебить, это толстый стальной прут, тут и нужен заряд помощнее. Каждый заряд похож на разрезанный пополам садовый шланг, клейкая лента позволяет приклеивать его почти к любым поверхностям. Внешняя поверхности из армированной резины позволяет фокусировать энергию взрыва, направляя ее в нужном направлении. К каждому заряду прилепили по два тонких медных проводка, вывели их метра на три, зацепили к небольшой, примитивной подрывной машинке размером с сотовый телефон. Обычные саперные хлопоты…
Безмолвный отсчет на пальцах — тишина как напряженная до предела, готовая лопнуть нить. Все понимают, что ждет впереди, все понимают, что многие не увидят рассвета — но отступать никто и не думает. Потому что между атомным кошмаром и русской землей кроме них — больше нет никого. Кроме них — некому.
Хлопок!
Хлопок взрыва оказывается тише, чем многие рассчитывают, он похож на хлопок прогоревшего автомобильного глушителя. Черный шланг взрывчатки на долю секунды вспыхивает нестерпимо белым светом — и моментально гаснет, оставляя оплывающие вишнево-красным разрезы на толстом металле двери. Один из саперов осторожно приближается — только сапер проверяет качество своей работы, нажимает на дверь — и та ему поддается…
Сделано! Что там дальше — неизвестно — но первый шаг сделан.
— Добрых, Сиворуков! Обыскать территорию станции, найти и попытаться обезвредить устройства, установленные на реакторах или парогенераторах. Соблюдать особую осторожность. Отделение Худоева идет с вами
— Есть!
Первый лейтенант Лири, пристроившийся в одном из кресел, лежал в чуткой полудреме. Это был особый, вырабатываемый в спецназе тип сна, когда человек просыпался каждую минуту, оценивал обстановку и снова засыпал. Человек, который так спит, может во сне оценить ситуацию, подать команду, если нужно — выстрелить. Конечно, настоящего отдохновения такой сон не давал — но во время операции другого себе было не позволить. На вражеской территории, в глубоком тылу заснув — ты рисковал уже не проснуться.
Взрыв прогремел далеко и негромко, почти никто его не услышал — а в главном операционном зале, отделанном специальным звукопоглощающим, похожим на упругую резину материалом — и вовсе никто не всполошился…
Один за другим десантники проникли на неосвещенную, ведущую наверх лестницу — старший лейтенант Романов предположил правильно. Это здание, несмотря на толстые стены и отсутствие окон на первом этаже, проектировалось дипломированным архитектором и конечно же он, по нормам пожарной безопасности, предусмотрел отдельную пожарную лестницу, с выходами на каждый этаж, которые никогда не запирались. Правда, американцы, захватив станцию, меры предосторожности все-таки приняли — на каждую дверь поставили примитивный датчик, на гражданке используемый как компонент противоугонной автомобильной сигнализации. Стоило только потревожить дверь…
На лестнице десантники перегруппировались — командира поместили в центр — самое безопасное в этом случае место. Вперед выдвинулась группа разведки — с бесшумным оружием. Вообще то бесшумное оружие было у каждого — тактический глушитель входил в комплект поставки каждого автомата в модификации для спецвойск. Но тактический глушитель на пехотный автомат это одно — а специально разработанный бесшумный комплекс — совсем другое.
Проникновение на лестницу позволило десантникам пройти три этажа, не потревожив охранные системы и не наткнувшись на засады американцев. В этом была их ошибка — обезопасив датчиками двери на пожарную лестницу, они не обезопасили саму лестницу, потеряв тем самым глубину обороны объекта и обесценив находящиеся на нижних этажах патрули и засады.
Но датчики на дверях все-таки оставались…
Только открыв дверь, десантники поняли, что обнаружены. Нет, не завыла сирена, не замигал свет — но одного вида черной, пластиковой коробки прикрепленной к двери для выводов было достаточно….
Десантники успели рассыпаться и перестроиться в боевой порядок, прежде чем по ним хлестнули пули американских спецназовцев. Несмотря на то, что появление русских сразу на третьем этаже стало для них неожиданностью — они не растерялись. В длинном темном коридоре прятаться было негде, все простреливалось насквозь, от начала и до конца. Под градом пуль падали бойцы то одной, то другой стороны — пули не щадили никого, не разбирали кто прав, кто виноват. Весь коридор в мгновение ока превратился в затянутую дымом арену смерти — обе стороны, не видя друг друга, вслепую хлестали длинными очередями вдоль коридора, алые трассы русского огня перемежались зелеными — американского. Пули рикошетили от стены, разлетались на осколки, крошили кирпич. И находили свои цели — одна за другой…
