Майор в бессильной ярости ударил руками по земле:
— Какая же сука сдала нас? Кто подставил Дервишу? Знать бы! Лично порвал бы в клочья падлу продажную.
Капустин взглянул на взбешенного командира и продолжил вести огонь по склону, поняв, что сейчас задевать майора не стоит.
А Сергей огромным усилием воли заставил себя продолжать управлять боем. Он хотел вызвать Ольшанина, но тот опередил его:
— Командир! Ольшанин!
— Ну?
— «Духи» не дали завершить маневр, вновь навалившись второй волной атаки. У меня двое двухсотых, чечены теснят нас. Хочу отойти к кустарнику у самой окраины «зеленки»!
Солоухов закричал в микрофон:
— Не сметь! Ни в коем случае не пятиться назад. Сзади минное поле! Ты понял меня?
— Понял! Так вот что означали взрывы с запада! Е… в рот! Кажись, «духи» хорошо спланировали ловушку и знали о всех наших перемещениях. Но что мне делать? Отделение не справится с натиском духов. Их тут чертова туча. Чуть ли не за каждым деревом по бородачу. А у меня всего пять бойцов. Не устою!
Майор, взявший себя полностью в руки, отчетливо проговорил:
— Спокойно, Олег. Держишь, сколько можешь. Я снимаю отделение от колодца и иду к тебе. Зайду с фланга. Нам надо прорваться в балку. Совсем скоро появятся «Ми-24». Они быстро переломят обстановку, а под их прикрытием подойдут и ребята из внутренних войск. Главное — продержись минут пять.
— Попробую. Но… ладно. Я все понял. Конец связи.
Солоухов вызвал Чупина:
— Дима, отводи отделение в «зеленку» метров на тридцать, разворачивай его, и вперед, строго на восток. Там из последних сил отбивается Ольшанин. Ударь по «духам» с фланга и начинай прорыв вместе с Ольшаниным к балке. По ней отход и на равнину. Только смотри: поверху хоть по одному дозорному пусти. Хрен знает этих «чехов», может, и там они подготовили нам сюрприз.
Чупин спросил:
— А если при отходе нам на хвост сядут боевики, вытеснившие Никитина на мины?
— Прикажи передать мне пулемет и весь имеющийся боезапас к нему. Буду прикрывать ваш отход.
— Но…
— Никаких «но», сержант. Давай сюда РПК с магазинами, забирай Капустина и рви галопом к Ольшанину! Вперед!
Чупин нырнул в кусты. Вскоре оттуда появился солдат с пулеметом и подсумком с двумя запасными магазинами, доложив:
— Товарищ майор, сержант Чупин приказал передать пулемет вам. Он полностью заряжен. Восемьдесят патронов…
Майор перебил солдата:
— Я знаю, сколько патронов в пулеметных рожках. Давай с моим вторым номером рви следом за сержантом.
Солоухов обернулся к Капустину:
— Чего развалился, стрелок? Не слышал, что я приказал?
— Никак нет!
— Пойдешь с отделением Чупина.
— А вы?
Сергей сорвался:
— Капустин, твоего папы погоны в растакую мать, сколько ты еще мне будешь мозги сношать своими идиотскими вопросами? Ты уже достал меня вконец! Давай вместе с бойцами к Чупину! Сержант поставит дальнейшую задачу.
Но Капустин и здесь, как на базе временной дислокации полка в отсеке начальника разведки, вновь проявил упрямство:
— Я буду прикрывать ребят с вами.
— Что?!! Опять за свое? Да я пристрелю сейчас тебя, как щенка.
Капустин сказал спокойно:
— Зачем патрон тратить? Боевики это и без вас сделают. Но подумайте сами: что вы один сможете предпринять против бандитов? Они просто обойдут вас и догонят отделение Чупина. И тогда конец всем. А вдвоем мы не дадим обойти себя, на какое-то время сдержим бородачей! А там и «вертушки» подлетят…
Солоухов смог лишь покачать головой. Затем, сплюнув, приказал солдату, принесшему на позицию пулемет:
— Иди один. И пусть Чупин немедленно начинает движение. А с этим… полуфабрикатом, — майор гневно взглянул на Капустина, — я разберусь позже, если, конечно, из него до этого «духи» не сделают решето.
Боец Чупина нырнул в кусты.
Вскоре сержант доложил:
— Начал сближение с Ольшаниным. Бой там, если слышите, идет нешуточный.
Еще бы майор не слышал грохот смертельной схватки, которую вели солдаты первого отделения разведвзвода, ведь до места этой схватки было от силы метров триста-четыреста. Вот только удалось бы Чупину пройти эти жалкие сотни метров. На войне каждый шаг может оказаться последним в жизни. А тут этих шагов предстояло сделать не менее четырех сотен. Значит, пройти через четыре сотни смертей. Удастся ли это девятнадцати-двадцатилетним пацанам, в свои годы уже познавшим столько, сколько не дано познать большинству людей за всю жизнь. Должно удасться! Иначе…
Солоухов, не оборачиваясь, приказал невольному напарнику:
— Следуй за мной, Капустин. И учти: дальше никакой самодеятельности и инициативы. Делаешь только то, что прикажу! Иначе пристрелю тебя! Усек?
— Так точно, товарищ майор!
— За мной, пригнувшись, вперед!
Дервиш, находившийся на террасе, увидев отход передового отделения русских, с которым бойцы Омана вели перестрелку, так и не решившись на штурм разведчиков, рискуя понести большие потери, вызвал командира диверсионной группы, вытеснившей одно фланговое отделение российского взвода на минное поле.
— Шалва?
— Я, командир.
— Отход передового отделения неверных наблюдаешь?
— Конечно, мои бойцы в каких-то сорока метрах от них. Но пока солдаты не сгруппировались, отходят от окраины леса по одному.
— А старшего офицера видишь?
— Нет. Его не вижу.
— Куда ж он делся? Ведь начал отход следом за отделением?
— Не знаю, Умар.
— Плохо!
Шалва спросил:
— Мне атаковать русских?
— Нет. Бой длится шесть минут, у нас в запасе еще четыре. Это передовое отделение наверняка пойдет на выручку тех, кого прижал Гурам. Вот как только объявится старший офицер и сблизится с погибающим отделением, вы с Гурамом и нанесете удар.
— Интересно, почему третье отделение неверных, как и то, что атаковал я, не пошло на мины?
Дервиш, усмехнувшись, ответил:
— Они бы пошли, но их остановил все тот же старший офицер. Он все быстро просчитал и понял, каким образом мы устроили засаду. Одного не смог просчитать майор. А именно того, что главным местом засады является как раз та самая балка, которая представляется ему спасательным вариантом. Но не будем болтать. Обстановка не изменилась?
— Нет! Хотя… хотя есть… есть, Умар. Появился так нужный тебе офицер. Он с пулеметом, в сопровождении совсем молодого солдата. А отделение начало движение на восток.
— Где занял место майор?
— Он с солдатом сзади.
— Начинай преследование, но аккуратно, смотри, чтобы офицер не заметил вас. Иначе он навяжет вам позиционный бой, а мы через три минуты должны покинуть этот район. Вертолеты огневой поддержки наверняка уже приближаются к перевалу.
— Я все понял. Начинаю преследование.
— Следи за временем. Через три минуты — прекращение боя и быстрый отход по лесу.
Переговорив с командиром третьей диверсионной группы, Балаев переключился на командира второго подразделения:
— Гурам?
— Я, Умар.
— Как у тебя дела?
— Ай, что сказать? Русских осталось трое. Но они дерутся, как звери, у меня уже семь человек убитых.
— И ты оставшимися силами не можешь сломить сопротивление трех русских пацанов?
— Что хочешь думай, но не могу! Это не солдаты, это шайтаны какие-то. Их словно пули не берут.
— Прекрати. И имей в виду — скоро к тебе во фланг выйдет полноценное отделение разведчиков.
Гурам вскричал:
— Но тогда уже мне придется отступить!
— Да. Ты и отступишь, ровно через две с половиной минуты, но после того, как вместе с Шалвой, который преследует это отделение, нанесешь по неверным последний удар. Тебе ясна задача?
— А Шалва идет за отделением?
— Ты что-то не понял?
— Понял, понял, Умар, извини.
— Через две минуты — общий отход. Не забывай об этом.
— Да, да, не забуду.
— Отбой.
Отключившись от своих командиров, продолжавших вести бой с российским взводом, Балаев вызвал к себе Омана, приказав поднять людей и начать быстрый марш по террасе на запад.
Бойцы Чупина что есть силы бежали по лесу на помощь товарищам из первого отделения. И открыли огонь по правой от себя стороне «зеленки» до того, как Гурам отдал приказ на последний штурм позиций Ольшанина и обстрел наступающих малочисленных сил русских. Это сорвало план одновременной атаки оставшихся в живых бойцов Солоухова. Да и майор с Капустиным в этом срыве сыграли не последнюю роль. Прикрывая отделение Чупина с тыла, начальник разведки полка и молодой солдат залегли через триста метров марш-броска. Рассредоточившись на линии в тридцати шагах друг от друга, направив оружие в сторону вероятного появления противника. Этот маневр бандиты Шалвы пропустили и выскочили прямо на майора и Капустина, которые тут же открыли по боевикам шквальный огонь, в секунды расстреляв добрую половину группы Шалвы. В число которых попал и сам командир диверсантов Дервиша. Шалва получил пулю в лоб. Пулю, выпущенную одиночным выстрелом Капустина! После чего все вдруг смолкло. Бандиты Шалвы отступили. И Чупин доложил, что банда, атаковавшая отделение Ольшанина, вдруг исчезла, словно испарилась от зноя, висевшего в лесу.
