– Насколько я понял, он даже месяца не проработал в фирме?
– Три недели.
– Марко не делился с вами своими впечатлениями о нем?
Ольга скривила лицо.
– Делился, – ответила она. – Говорил, что он полный ноль и, наверное, придется с ним распрощаться.
– Вот вам и мотив, – сказал я. – Плосконос, зная, что Марко намерен его уволить, убивает его, а затем начинает обрабатывать вас как будущую хозяйку фирмы. Он надеется, что вы оставите его.
– В самом деле, – ответила Ольга, задумавшись. – Мне это как-то в голову не пришло. Вот что значит аналитический ум детектива!
Комплимент был слабенький и сказан не к месту. Я поднялся с кресла.
– Теперь-то вы, наверное, можете назвать мне имя убийцы? – спросила Ольга.
– Увы, – ответил я. – Но разгадка, мне кажется, уже недалеко.
– Ну, хоть намекните! – взмолилась Ольга. – Кто?
Она словно клещами вытягивала из меня признание. Мне очень не хотелось отвечать на этот вопрос.
– Я вас умоляю! – горячо прошептала Ольга. – Клянусь, это останется между нами.
Я вздохнул. Пришлось раскрыть тайну следствия.
– Более всего улик у Леры, – сказал я.
Ольга расслабилась и размякла в кресле, словно из нее выдернули позвоночник.
– Я так и знала, – прошептала она и мстительно прищурилась.
Я подошел к двери и уже взялся за ручку, как Ольга меня остановила.
– Надеюсь, – сказала она холодным тоном, – вашей объективности не помешает то, что Лера вам нравится?
– Что?! – опешил я. – Лера мне нравится?
– Только не надо убеждать меня в обратном, – усмехнулась Ольга. – Я это поняла сразу, когда впервые увидела вас в своем доме.
– Вы ошибаетесь, – ответил я и вышел из комнаты.
Труднее всего – держать все факты в голове одновременно, чтобы видеть общую картину. Это что-то вроде футбольного матча: чем большее пространство охватываешь взглядом со зрительской трибуны, тем интереснее наблюдать за игрой…
Но какая же, однако, Ольга нетерпеливая – вынь да положь перед ней имя убийцы!..
А Лера либо действительно наивная, либо прикидывается такой. Но, уловив запах нафталина от моей куртки, она невольно помогла моей работе. Значит, еще больше загнала себя в угол…
Не верится, что уже второй час ночи!..
А я хотел провести сегодняшний вечер дома…
Надо же, сказать такое – Лера мне нравится!..
С такими обрывками мыслей я спустился на первый этаж, свернул в коридор и приблизился к двери Виолетты. Чтобы не напугать женщину, взявшую на себя неблагодарную и опасную работу по охране записок с пожеланиями, я постучал и, приблизив губы к замочной скважине, отчетливо назвал свое имя.
Виолетта не торопилась открыть. Из-за двери она начала дотошно расспрашивать, что мне от нее надо. Не желая, чтобы мои слова случайно услышал Плосконос, я не сказал ничего конкретного, чем только распалил подозрительность женщины.
Наконец она открыла дверь, причем сразу нараспашку. Стоя на пороге, она устремила на меня чуть насмешливый взгляд, остроту которого сглаживали затененные очки. Я успел увидеть за ее спиной небольшой круглый столик, на котором веером были разложены карты.
– Чем могу быть вам полезна? – спросила она, не делая даже попытки пригласить меня в комнату.
– Я хотел бы поговорить с вами.
– О чем?
Наш разговор пошел по второму кругу. Виолетта никак не хотела понять, что мы должны говорить тихо, а главное – за закрытыми дверями.
– Я могу зайти? – спросил я.
– Ночью? К даме? Ни в коем случае! – категорически ответила женщина и победно взглянула на меня, словно хотела сказать: никакие ваши уловки не пройдут!
Мне ничего другого не оставалось, как вести разговор, стоя на пороге.
– Могу вас обрадовать, – тихо сказал я. – Мне известно, кто пытался ворваться к вам в комнату.
– Ко мне в комнату? – сыграла крайнее удивление Виолетта и захлопала глазами. – Ах да!.. Вы такой участливый! А я уже и забыла об этом…
Мне не понравилось, как она отреагировала на мои слова.
– Это был Плосконос, – еще тише произнес я. – И теперь я хочу выяснить, ради чего он пошел на такие меры.
Виолетта почувствовала дискомфорт. Она хмыкнула, посмотрела на свои туфли, затем на свои пальцы с многочисленными перстнями, напоминающие шампуры с шашлыком, затем вонзила взгляд в потолок.
– Дорогой мой, – произнесла она утробным голосом. – Вы напрасно всполошились. Дело в том… дело в том, что никто не пытался ворваться в мою комнату.
– Что? – мне показалось, что я неправильно понял ее слова. – Никто не пытался ворваться?
– Да, – кивнула Виолетта. – Это правда. Я просто была не в себе. А темноты я с детства боюсь. Открыла дверь, и тут у меня голова закружилась. Вот я головой и ударилась о косяк…
Я не верил, и Виолетта прекрасно об этом знала.
– Почему вы говорите неправду? – спросил я. – Вы его боитесь? Он вам угрожает?
– Ну что вы! – мягко возразила Виолетта, рассмеялась и похлопала меня ладонью по груди. – У вас богатое воображение! Ничего не было. Выбросьте это из головы!
Она взялась рукой за дверь, желая показать, что хочет закрыть ее перед моим носом, но я тотчас уперся в нее ногой.
– Я хочу узнать, какое пожелание написал Плосконос, – сказал я.
– Ха-ха, – с открытым возмущением произнесла Виолетта, словно я покушался на ее собственность. – А больше ничего вы не хотите узнать?
– Пока больше ничего.
– Не дам я вам его записку, – не терпящим возражений тоном сообщила Виолетта. – И вообще, я передам эти неоспоримые улики только в руки милиции.
– Я частный сыщик и веду расследование, – представился я.
– Не знаю никаких частных сыщиков! – невозмутимо ответила Виолетта и снова попыталась закрыть дверь. – Уберите ногу, не то я… не то я…
Она так и не придумала, что сделает, если я не уберу ногу.
– Виолетта, поймите меня! – попытался спокойно объяснить я. – Ради того, чтобы получить свою записку, Плосконос пошел на преступление. Вам просто повезло. По счастливой случайности, вы остались живы. Теперь вы понимаете, почему я должен прочитать, что он написал?
– Плосконос здесь совершенно ни при чем! – визгливым голосом заявила Виолетта. – Это был не он! И вообще, вы первый, кто ко мне ломится! Вы ведете себя как насильник! Немедленно уберите ногу!
Она сбила меня с толку. Такого необъяснимого и радикального поворота я никак не ожидал. Виолетта явно выгораживала Плосконоса. Давить на нее я не мог. Этот путь оказался тупиковым.
Я убрал ногу, и дверь тотчас захлопнулась. «Ладно, – подумал я. – Мы пойдем другим путем». Другой путь вел в торец коридора. Там, напротив кухни, находилась комната Плосконоса. Наверное, я был единственным обитателем особняка, который маялся в пустых коридорах, будто никак не мог найти себе пристанище. Все остальные наглухо заперлись в своих норах в ожидании того, что скверная история рассосется как-нибудь сама собой.
Плосконос оказался еще большим затворником, нежели Виолетта. Выяснив из-за двери, кто к нему стучится, он сначала предложил вести разговор через замочную скважину. Когда я пообещал, что для облегчения нашего общения вышибу дверь с петель, Плосконос заволновался:
– Хорошо, хорошо, я открою! Только, пожалуйста, отойди подальше от двери.
Мне пришлось выполнить его просьбу. Я встал посреди коридора. Плосконос осторожно приоткрыл дверь и высунул свою лысую голову. Убедившись, что я нахожусь на безопасном расстоянии, он проворно выскользнул в коридор и немедленно закрыл дверь за собой. Мне показалось, что изнутри кто-то тотчас заперся на замок.
– Это просто удача, – зашептал он, пригибая передо мной голову, словно слуга. – Я ведь не знал, что ты ведешь расследование… Я могу помочь… Конечно, если при этом будут учтены мои интересы…
– Что ты несешь? – не понял я. – Какие интересы?
– Давай поговорим об этом в более удобном месте, – зашептал Плосконос и посмотрел по сторонам.
– Пойдем к тебе, – предложил я, наверняка зная, что он откажется.
– Нет-нет! – категорически возразил Плосконос, выставив вперед ладони. – Только не там… У меня ужасно грязно и… и… там нас могут подслушать…
Он нес явную ахинею, и я не стал уточнять, как нас могут подслушать в закрытой комнате.
– Черт с тобой, пошли на кухню.
Дворник по-прежнему разгребал снег за окнами, и, зажги я свет, мы с Плосконосом светились бы, как на сцене Большого театра. Поэтому я снова предпочел общаться в темноте. Не позволяя ему первым начать разговор и тем самым отойти от темы, я сразу задал вопрос в лоб:
– Ты зачем к Виолетте врывался?
– Я? – зачем-то переспросил Плосконос и стукнул себя кулаком по груди. – Да ты что? С какой стати?
Он широко распахнул глаза, что делает всякий лжец, который хочет казаться правдивым, и начал хлопать длинными, как у ребенка, ресницами.
– Ты хотел стащить у нее свое пожелание.
