Лев Златкин - Ликвидатор

— В матери нет, — возразил Джафаров, — а в старшие сестры в самый раз. А зовут меня Арслан Бегоев.

Так было написано в одном из паспортов, изготовленных Джафаровым.

— Звучит! — улыбнулась Валентина. — А как это будет по-русски?

— По-русски — это Лев! Как Лев Толстой!

— Сразу — Толстой! Нет чтобы сначала хотя бы — Пушкин!

— Пушкин? — удивился Джафаров. — Пушкина зовут Александр!

— А его младшего брата зовут, вернее, звали Лев! Левушка! Можно, я вас тоже буду так звать?

— Можно! — разрешил Джафаров. — Моя соседка звала своего мужа — Лёка. Когда она звала его со двора, я ясно слышал клекот коршуна.

— Намек поняла! — засмеялась Валентина. — Лёки не будет!

— Валя! — обратился Джафаров к ней Почти по-родственному. — У меня к вам Деловое предложение. Даже два!

— Нашли делового человека! — удивилась Валентина. — Я вся в отца. Его всю жизнь призывали к тому, чтобы не иметь ни собственной дачи, ни машины.

— Мои предложения не предполагают огромных деловых качеств с вашей стороны. Я прошу вас сдать мне на год одну из ваших комнат и купить для меня на ваше имя загородный дом.

Валентина рассмеялась до слез.

— Боже мой! — Она вытерла слезы. — На какие шиши? Отец считает, что у него большая пенсия, генеральская! Я тоже получаю хорошую зарплату, работая бухгалтером. Но вы, наверное, не знаете, сколько сейчас в Подмосковье стоит дом?

— Я знаю, сколько стоит дом и сколько стоит снять комнату в трехкомнатной квартире.

Джафаров достал приготовленные по дороге в квартиру деньги.

— Вот это да! — воскликнула Валентина. — Как джинн из «Волшебной лампы Аладдин а».

Джафаров расхохотался.

— Джинн обязан заботиться только о вас, — пояснил он. — А я забочусь о себе. Так вы согласны? — спросил Джафаров, впрочем, зная заранее ее ответ.

— Согласна! — ответила Валентина. — Токмо не корысти ради, а просто помолодела я с вами!

Она действительно прямо на глазах скинула лет десять.

Джафаров достал приготовленный заранее паспорт.

— Вот мои документы!

— И вас можно временно прописать? — спросила, не веря, Валентина.

— Прописывать не надо! — послышался строгий голос старого генерала.

Он въехал в кухню, довольный и счастливый.

— Видишь, дочка, — почти торжественно сказал он Валентине, — справился! Сам!

— Любопытство помогло! — дразнила его дочь.

— Не любопытство, а любознательность! — поправил старый генерал. — Я, кажется, понял, откуда вы! — обратился он опять к Джафарову. — Таджикистан? Карабах? Абхазия? Ингушетия? Ичкерия? — перечислял он места, где часто стреляют. — Какая из горячих точек твоя?

— Та, где меня приговорили к смерти! — сознался Джафаров. — Горячее не бывает!

Валентина вздохнула.

— Надеюсь, не за предательство? — остался верен себе генерал.

— Владелец этого чемодана умер своей смертью! — смягчил ситуацию Джафаров. — Но есть очень влиятельные люди, которые сочли, что я виновен, и объявили мне кровную месть! И, можете мне поверить, вчера они почти добились своего. А сколько ловушек они сейчас строят на моем пути, не знает и Аллах.

— Эти люди напрасно считают себя вправе заменять Бога на земле! — тихо сказала Валентина. — Зло, которое они творят, вернется к ним бумерангом.

— Бумерангом? — поразился Джафаров. — Бумерангом! — сказал он тихо.

И подумал: «Очень интересная идея! Но ее надо обдумать очень тщательно!»

— Они хотят вас арестовать или убить? — переспросила Валентина.

— У них приказ сразу стрелять на поражение! — ответил за Джафарова старый генерал. — Слышал я о таких делах! Могу предложить тебе убежище! Только заранее предупреждаю, я тоже могу до смерти тебя… заговорить.

И он опять засмеялся.

— Я уже сдала Левушке комнату! — предупредила отца Валентина. — На год! И получила вперед плату! Видишь, какая я стала деловая!

— Знаю я тебя! Ты возьмешь, как же! Ты можешь только отдавать! Вот только себя отдать никому не можешь! Видно, так и помру, не увидев внука.

Валентину слова отца привели в такое изумление, что она на целую минуту застыла. Но замешательства в ее глазах не было.

Джафарову стало неловко присутствовать при разговоре отца с дочерью, и он откланялся, вспомнив, что его ждут банковские операции. Только теперь в число одного из самых устойчивых банков он включил квартиру старого генерала…

Халилов всегда тайно завидовал Джафарову. Он хорошо к нему относился, уважал, преклонялся перед ним, как перед специалистом своего дела, высочайшим профессионалом, считал себя его учеником, но… все же завидовал.

И это не была белая зависть, которая, как утверждают, возвышает. Нет! Чернее ночи, чернее ада — вот какой завистью страдал Халилов. Именно страдал, был болен до безумия.

Джафаров был для Халилова божеством.

И это божество низвергли! Сбросили с пьедестала!

Нельзя объявлять божество зайцем и открывать на него сезон охоты.

И зависть Халилова мгновенно превратилась в ненависть, жгучую и доводящую до безумия.

Знал Шукюров, кого поставить во главе первой, самой мощной группы уничтожения государственного преступника. Для Халилова уничтожение Джафарова стало делом чести.

В Москве Халилов первым делом направил своих людей с фотографиями Джафарова во все окружные отделения милиции.

Во всех отделениях они находили предателя, готового помочь им за деньги.

Каждый постовой и участковый получил карточку преступника и обещание крупного вознаграждения в случае его нахождения.

Небольшую ошибку Халилов все же совершил: на фотографии Джафаров был с усами…

Халилов был на седьмом небе от счастья, когда при посещении Хотелова Джафаров обещал пожаловать к своему агенту «по делу».

Растерявшийся агент, очевидно, навел Джафарова на мысль, что здесь что-то не так, и тот обвел Халилова вокруг пальца.

На всех вокзалах были расставлены люди Халилова, первоклассные агенты, но ни один из них Джафарова не обнаружил.

Часа два кружил Халилов по засадам, надеясь, что Джафаров попадет хоть в одну из них, но тщетно.

Только вернувшись в штаб-квартиру, снятую им для операции, Халилов понял, что Джафаров и не собирался покидать Москву. Он, как профессионал, знал, что все пути отхода перекрыты первоклассными агентами, которые знают его в лицо.

Когда Халилов был уже готов посыпать пеплом голову и рвать свои густые волосы, из столицы республики пришла депеша с ориентировкой на друга Джафарова, Олега.

Обозленный Халилов хотел было сначала похитить его и пытками заставить говорить.

Однако высокий пост, занимаемый Олегом в МИДе России, заставил Халилова отказаться от этой мысли.

Слежка за Олегом, правда, дала результаты: один из агентов Халилова услышал, как тот обсуждал с приятелем, что купить девушке на день рождения. Он дал другу телефон, чтобы тот ее поздравил.

Узнать адрес для Халилова было минутным делом, и он разыграл обычный вариант…

Наташа готовилась отметить день своего рождения основательно.

Двадцатипятилетний юбилей обязывал обставить все торжественно и запоминающе. И не ударить в грязь лицом.

Готовиться в последний день было просто неприлично. Хотя обычно все так и делают. Что-то приготовят, что-то купят, и все дела.

Раньше и Наташа так относилась к своему празднику.

Но юбилей она решила отметить по-иному. Наташа договорилась с директором театра, который был одним из ее любовников, и тот освободил именинницу от репетиций и спектаклей. И последний день перед своим юбилеем Наташа хлопотала с раннего утра.

Первым делом она купила мороженой осетрины, чтобы приготовить ее на вертеле. Мангал у нее был, а к нему в дополнение покорный муж.

Затем зашла в магазин «СМАК» и купила пакет свиной вырезки, копченостей и настоящего голландского сыра.

Кое-какие консервы были у нее дома, их Наташа решила использовать для японского салата: крабы, шпроты, гусиный паштет, горбуша в собственном соку.

Но и без консервов Наташа нагрузилась так, что сумка оттягивала руки.

Поэтому она решила сократить дорогу до дома и пошла проходным двором.

Она потом всю жизнь вспоминала то ощущение ужаса, когда перед ней внезапно вырос парень с ярко выраженной кавказской внешностью.

Наташа любила кавказцев, и Джафаров был в ее коллекции далеко не в единственном числе, но этого парня она просто испугалась.

Гасан был умен и сообразителен, но когда он разыгрывал дебила, народ от него шарахался.

Он мог так выпятить челюсть и сплести губы, что изо рта начинала сочиться слюна. Вытаращенные глаза и пошмыгивающий нос завершали отталкивающую картину.

А если сюда добавить еще густую жесткую шерсть на руках, груди и шее?

У Наташи все опустилось, когда это чудище взяло ее за руку и нежно, едва внятно пробормотало: