– Ну, да-да… Из екатеринбургских был там один такой, Хасука. Чеченец. Он в прошлом году из тюрьмы вышел. Сейчас постоянно у меня на виду. Но я тебе и тогда говорил, что в его случае как раз можно надеяться, что он выберет другой путь. Он был слишком молод. Восемнадцать лет. Вырос в России, семья нормальная. Съездил на историческую родину. Увидел автоматы… Я бы на него не стал думать. Он часто появляется в мечети. Я за ним посматриваю, ты не думай, что я забыл… Я убежден, что сейчас парень не связан ни с какими чеченскими делами…
– Уверен? – Панкратов пристально посмотрел на имама.
– Да, Арсений. Уверен. Этот – нет. Я обещаю тебе, что присмотрюсь к верующим и подумаю… Но так, навскидку, ничего не могу тебе сказать…
Панкратов замедлил шаг. За разговором они дошли почти до дороги.
– Давай пойдем в обратную сторону, – предложил майор.
– Да, конечно. А у тебя еще есть какие-нибудь сведения о группировке? – спросил Рифат, разворачиваясь.
– Нет. Пока нет. Я даже не могу предположить, откуда у нее ноги растут… Она возникла внезапно. – Майор достал из кармана пачку сигарет и пристроил во рту окурок, к которому он в последний раз прикладывался на подъездах к мечети. – Были сведения о группировках из Челябинской области. Но там одни и те же фигуранты. Я полагаю, это совершенно разные группировки. Собственно, я поэтому к тебе и пришел. Я очень надеюсь на сарафанное радио, Рифат. – Панкратов щелкнул зажигалкой. – Пусть твои люди начнут интересоваться чеченскими прихожанами. Хотя они могут действовать и через других мусульман… Татар, например…
– Нет, Арсений. Сейчас это исключено, – категорично отверг подобное предположение Сагитов. – У них могут быть свои люди в госструктурах, но между национальными общинами, да так, чтобы об этом не знали представители общин… Нет! Недавно был съезд мусульман Среднего Урала… Один генерал, из ваших, обратился к руководителям общин с недвусмысленным предупреждением. Если представители каких-то национальных меньшинств на территории Свердловской области будут замечены в связях с боевиками, то грозились зажать экономически. Всем понятно, что это означает. Никто не хочет лишних проблем… Они очень этого боятся. Поэтому не думаю, что там могут быть татары, узбеки… Вряд ли…
– И что ты мне посоветуешь, Рифат? – По мнению Панкратова, пренебрегать советами Сагитова не стоило.
– Попробуй через чеченскую диаспору разузнать, – ответил тот после небольшой паузы. – У меня есть там человек. Могу порекомендовать тебя.
– Это было бы отлично.
– Он сам с тобой свяжется. Это толковый человек. Он – настоящий мусульманин. А ты в общине был уже?
– Да, Рифат. Но у меня своих там нет. – Панкратов глубоко затянулся и тут же разогнал дым рукой, зная, что имаму это может быть неприятно. – Я официально… А это, сам понимаешь…
Майор замедлил шаг. Они остановились около ворот мечети.
– Конечно, лучше, если тебя ждут, – признал Сагитов. – Я помогу тебе, Арсений. Рано или поздно это должно было произойти. Ты же знаешь, сколько я бился с программами национальной политики. В Думе пробивал, по кабинетам ходил. Ваши проблемы сейчас – это следствие миграции южных народов на Урал. Другая культура…
– Рифат, если чем могу помочь, я в твоем распоряжении. – Панкратов широко улыбнулся. – Ты знаешь. И спасибо. Я не сомневался, что ты меня поддержишь.
– Во имя Аллаха! Я всегда рад тебя видеть…
Они расстались, вполне довольные друг другом.
Москва. Гостиница «Владимирская»
Муса сложил бритвенные принадлежности в сумку и застегнул молнию. Огляделся по сторонам. Вроде бы ничего не осталось. Ничего, что могло бы навести столичных представителей власти на его след. Именно это обстоятельство волновало Мусу больше всего. Но все было чисто.
По укоренившейся с годами привычке, он оставил на журнальном столике стодолларовую купюру для горничной и направился к выходу.
Звонок мобильного телефона застал Мусу по дороге к лифту. Бросив взгляд на дисплей, он уже догадался о личности человека, решившего его побеспокоить. Муса нажал кнопку соединения.
– Да, – как всегда, коротко бросил он вместо приветствия.
Интуиция не подвела киллера. Он замедлил шаг, а затем и вовсе остановился, не дойдя до лифтовой кабины метра полтора. Если и касаемо причин этого звонка Муса также не ошибся, то покидать пределы гостиницы ему явно было рановато.
– Благословенны дела твои, Муса. – Голос Гамзало напоминал слащавое мурлыканье обожравшегося кота. Муса невольно поморщился. – Пусть и впредь удача сопутствует тебе в твоих начинаниях.
– Благодарю. И тебе того же. Что-то не так?
– Нет-нет. Все в порядке, – заверил собеседника Гамзало. – Напротив, я хотел тебя поблагодарить за ту услугу, которую ты оказал мне и нашему общему делу, – он сделал особенное ударение на словосочетании «нашему общему». – Назырбек уже звонил мне…
Гамзало выдержал небольшую паузу, и Муса понял, что сейчас он перейдет к самому главному, ради чего звонил. Муса поставил сумку на пол и успел переложить телефон в другую руку.
– Он сказал, ты отказался от предложения сотрудничать с нами и дальше, – опасаясь прослушки, грозненский авторитет старательно подбирал слова. – Почему, Муса?
Муса усмехнулся.
– Я не отказывался, – ответил он. – Просто не люблю, когда мне делают предложение в такой панибратской форме. К тому же Назырбек – не ты. Это совсем другое дело. Если есть что обсудить, я готов.
– Это хорошо, – Гамзало остался доволен подобным подходом к делу. – Только время не терпит, Муса. Я не смогу встретиться с тобой лично, но готов подтвердить, что Назырбек действует от моего имени. Выслушай его предложение. И будет хорошо, если ты согласишься. В долгу я не останусь. Ты же знаешь.
– Да. Я доверяю тебе, как самому себе, – Муса посчитал целесообразным польстить старику еще раз.
Гамзало удовлетворенно хмыкнул.
– Вот и славно, – заключил он. – Я знал, что не ошибся в тебе, Муса, да продлит Аллах годы твои. Поговори с Назырбеком.
– Поговорю.
– Сегодня, – подытожил Гамзало.
– Разумеется.
Они тепло попрощались, как старые добрые друзья, и Муса убрал телефон обратно в карман. Развернулся и зашагал к только что покинутому им гостиничному номеру. Покидать «Владимирскую» все равно придется сегодня, но Муса решил сделать это несколькими часами позже. После встречи с Назырбеком Расадулаевым.
Свердловская область. Лесной массив неподалеку от Грибова
На следующий день Кеплер почувствовал себя лучше. Впервые за то время, что банкир находился в лагере боевиков, ему было разрешено искупаться. Салих с другим боевиком втащил в землянку деревянную кадку с водой, мыло и мешок со стерильными повязками. Несмотря на то что воды было недостаточно для того, чтобы смыть с себя всю грязь и кровь, которыми, казалось, пленник пропитался насквозь, силы стали постепенно возвращаться к банкиру. Салих сам перевязал ему рану. Затем он швырнул Кеплеру полотенце, а сам собрал одежду. Боевики, забрав с собой кадку, мыло и лохмотья пленника, вышли из помещения.
Через час Кеплеру принесли новую одежду. Брюки и куртка были явно ношены, но они хотя бы не издавали столь неприятного запаха, как истрепанное за время заключения рубище банкира.
Кеплер даже попытался заговорить с Салихом, но из этого ничего не вышло. Боевик оставался нем с заложником.
Вскоре в землянку вошел Рафкат.
– Ну что, пес, вставай! Пошли! – Он привычным жестом воткнул в землю приклад автомата.
– Куда вы хотите меня вести? – спросил банкир.
– Видно, плохо мы тебя воспитывали, если ты еще можешь ворочать языком.
Рафкат сделал шаг вперед, и его правая нога уперлась в коленку сидящего на земле пленника. Чеченец сделал едва заметное движение ногой. Кеплер покачнулся.
– Нет, не надо! – Банкир в ужасе отшатнулся от ноги Рафката.
Тот снова пнул Кеплера, но уже сильнее. Банкир завалился на один бок, стараясь не опираться на только что перевязанную свежей повязкой руку.
– Нет, не надо… – залепетал он. – Я знаю, вы – мои хозяева. Вы можете сделать со мной все, что захотите. Вы можете… Вы все можете… Пожалуйста…
Кеплер заплакал, лежа на полу у ног Рафката.
Чеченец поднес ногу к его лицу.
– Лижи! – приказал он.
Кеплер без колебаний принялся вылизывать ботинок боевика.
Несколько секунд Рафкат наслаждался зрелищем, развернувшимся у его ног. Потом слегка занес ногу назад и с силой ударил ею Кеплера по лицу. Зубы щелкнули друг о друга. Кеплер взвыл от боли. Во рту появился солоноватый привкус крови. Он стал сплевывать на землю алые сгустки. Разбитые губы тут же опухли.
Все вошедшие в землянку следом за Рафкатом боевики молча наблюдали за сценой.
Салих показал двоим боевикам, стоявшим при входе в землянку, на руки банкира. Сподвижники не заставили себя долго ждать. Один из них взял Кеплера за руки, захватив локти со спины, а второй приготовил черную повязку.
