— Конечно, правильно!
— Что правильно? — из кресла у окна поднялся отец Елены, до этого читавший газету. Переспросил: — Что правильно? Человек всего лишь хотел поговорить со своей пока еще законной супругой и дочерью, а ты, Галина, нагло солгала ему! И это правильно? Это подло и низко!
Галина Павловна воскликнула:
— Что? Подло? Мамаев жизнь твоей дочери испортил, в рабыню превратил, а ты защищаешь его? Лена молодая, красивая женщина, ей всего двадцать четыре года. Самый возраст, чтобы наслаждаться жизнью, а вместо этого закрытый военный городок! Тюрьма. Постоянное отсутствие мужа, и еще неизвестно, где он на самом деле шатается! То ли на заданиях своих, то ли, прикрываясь заданиями, с бабами гуляет вместе со своими дружками!
Евгений Андреевич возмутился:
— Да как у тебя, Галина, язык поворачивается так говорить о Станиславе? Он вместе со своими, как ты выразилась, дружками людям жизни спасает, страну защищает. Если бы не такие, как Стас, то нас давно бы всех раздавил террор!
Елена рассмеялась:
— Что ты, папа, говоришь? Стас со своими жлобами Россию спасает! А то, кроме них, этого больше делать некому? И что они могут, какие-то семь человек? Каким террористам противостоять? Но пусть будет по-твоему, людей он, видите ли, защищает! Чужих защищает, а о своих, о родных… да что об этом говорить? Надоела мне жизнь эта собачья. Пусть служит, раз ему служба дороже семьи. А я не собираюсь монахиней в келье закрытого городка обретаться.
— Но другие же женщины не бросают своих мужей?
— Папа! Я не другая, и закончим на этом! С Мамаевым решено — развод и девичья фамилия. Мне Настю надо в люди выводить, да и самой по-человечески пожить.
Мать поддержала дочь:
— Верно, Елена! В Москве полно богатых и солидных мужчин. Найдешь и ты себе достойную пару. С твоими данными это несложно. А Настя может и с нами жить!
Евгений Андреевич посмотрел на жену, перевел взгляд на дочь:
— Да вы что, с ума обе сошли?
Галина Павловна подошла к мужу:
— Тебе, Женя, тоже лучше помолчать бы. Ученики твои на «Мерседесах» ездят да на яхтах по морям плавают, а ты чего добился? Академиком стал? А толку? Живем в нищете. Другие, возьми Петра Егоровича, свое не упускают. На экзаменах деньги делают. Только ты один честный. Ему, видите ли, совесть не позволяет взятки брать. Какие взятки? Люди готовы заплатить за то, чтобы их ребенок учился, так почему не помочь им? За плату, но эту плату они сами предлагают! И нет в этом ничего криминального, порочащего твое слишком обостренное чувство собственного достоинства.
Евгений Андреевич побледнел:
— Ты хочешь сказать, что вышла за меня по расчету?
— А ты думал, по любви? Нет, дорогой, любила я как раз Петра!
— Но… но…
— Почему связала жизнь с тобой? Да потому, что ты тогда уже кандидатом наук был, а это считалось престижно. Петр же еле держался на кафедре. Его в любой момент могли из университета в какую-нибудь задрипанную школу выгнать!
— И ты все время…
Между родителями встала Елена:
— Все, хватит! Успокойтесь. Поздно уже разборки устраивать. У Петра Егоровича своя семья, у нас своя!
Но академик Журавлев завелся:
— Успокойся? К черту! Я не собираюсь жить с женщиной, которая столько лет обманывала меня! И в чем? В самом святом!
Галина Павловна бросила на мужа пренебрежительный взгляд:
— А куда ты, Женя, денешься? Ты всегда был слабаком, жаль, по молодости не поняла этого. Да и я никуда не денусь. Упустила свой шанс в свое время, теперь уже ничего не изменить. Мы, Женечка, обречены быть вместе до могилы. Возраст. Так что остепенись и живи, как жил. Тебя же все устраивало. Но Елене погубить себя я не дам. Мамаева здесь и духа не будет!
Журавлев, стараясь скрыть вдруг выступившие слезы, хрипло произнес:
— Какая же ты дрянь, Галина! — И ушел к себе в кабинет.
Галина Павловна проводила взглядом мужа:
— Иди, иди, академик честный!
Вновь раздалась трель вызова телефона.
Галина Павловна взглянула на дочь:
— Опять, наверное, Мамаев! Если выпил, покоя не даст.
Она сняла трубку, но услышала молодой женский голос:
— Добрый день, Лену можно?
Галина Павловна взглянула на дочь, закрыв микрофон ладонью:
— Тебя девушка спрашивает.
— Это, наверное, моя подруга звонит, однокурсница, — воскликнула Елена. — Я вчера звонила ей, и мы договорились встретиться. — Она взяла трубку и спросила: — Надя?
— Да! Звоню, как и обещала. В общем, я свободна сегодня после шести. Тогда же можем встретиться.
— Где?
— Давай в ресторане «У причала»? Там мой знакомый работает! Он и столик организует!
— Но в ресторане дорого, Надя, а я сейчас почти без денег!
— Об этом не думай! Сама была в твоем положении, знаю, что такое уйти от мужа. Короче, ты согласна?
— Да, но…
Подруга не дала договорить бывшей однокурснице:
— Тогда в семь часов к твоему подъезду подъедет белый «Форд». За рулем будет Валера. Подойдешь к нему, назовешь себя, и он доставит тебя прямиком к ресторану. Я буду ждать у входа! Только предков предупреди, что вернешься поздно, чтобы не волновались.
— А почему поздно?
— Потому что до закрытия тебя оттуда силой не вытащишь. Кабак престижный, мужики солидные, богатые, артисты, что на эстраде светятся. Ну пока, жду!
Галина Павловна, слышавшая разговор подруг, спросила:
— Но в чем ты пойдешь в ресторан? У тебя же приличного платья нет, не говоря уже о драгоценностях.
Елена задумалась:
— Да, мама, с этим проблема!
Мать улыбнулась:
— Ничего, платье мы купим.
— На что?
— Отец на машину деньги собирает! У него и возьмем!
— Так он не даст, особенно после того, как ты его обидела.
— А мы его и спрашивать не будем. Деньги в стенке, в шкатулке. Кстати, там же украшения еще моей покойной бабушки лежат.
Галина Павловна прошла к мебельной стенке. Достала шкатулку. От золота и камней Елена пришла в восторг:
— Я и не знала, что дома хранится такая прелесть, почему ты раньше мне о драгоценностях ничего не говорила?
— Чтобы в них перед своим офицеришкой красоваться? Настало время — сказала.
Мать достала и деньги — три тысячи долларов:
— Этого тебе хватит и на платье приличное, и на туфли, и на белье нижнее.
— Ну, о чем ты, мама?
— О жизни, дочь, о твоей новой, надеюсь, настоящей. А в ней все должно быть достойно тебя. И одежда, и нижнее белье! Иди в магазин! Тебе потребуется немало времени, чтобы купить то, что надо!
— Со мной не поедешь?
— Зачем? Вкус у тебя хороший. А я с отцом помирюсь.
В 19.00, уже в дорогом наряде, с новенькой сумочкой в руках, Елена вышла из подъезда. Напротив уже стоял белый «Форд», возле которого курил парень в джинсовом костюме. Жена Мамаева подошла к нему:
— Добрый вечер, вы — Валера?
— Да! Прошу в машину! Надя ждет вас!
Елена села в салон, и иномарка отъехала от дома под любопытными и удивленными взглядами соседок, занявших в это время свои излюбленные места у подъезда на скамейках.
Валерий быстро доставил Елену к престижному ресторану.
Молодая женщина вышла из автомобиля и тут же увидела Надежду, спешившую к ней. Одежда однокурсницы выглядела куда скромнее нарядов Мамаевой, на что подруга не обратила никакого внимания.
— Ленка! Как я рада снова видеть тебя!
— Я тоже!
— Ну что, пойдем, отметим встречу?
Елена указала на крепких, в строгих костюмах, парней, стоявших у входа:
— А эти пропустят нас?
— Куда ж они денутся? Но надо сделать звонок.
Надежда достала сотовый телефон, нажала нужную клавишу:
— Олег? Надежда! Мы у входа! Хорошо! — Выключила мобильник, бросив его в сумку. — Идем, нас встретят!
— А кто этот Олег? — спросила Елена. — Тоже охранник?
— Охранник? Нет, дорогуша, Олег Копылов управляющий этим рестораном! Он сейчас здесь за хозяина!
— Да ты что? Он твой любовник?
— Не без этого! Но вон он! Идем!
Женщины подошли к представительному мужчине. Надежда представила подругу:
— Елена!
Копылов внимательно оглядел Мамаеву:
— Олег!
— Очень приятно!
— Мне тоже! Пройдемте в главный зал. Я вам столик в самом уютном месте заказал. И на виду у всех, и в то же время в полумраке. Там Надя год назад устроилась, когда мы познакомились!
Подруга Мамаевой сказала:
— Учти, Олег! Елена женщина свободная, красивая.
— Последнее я заметил и оценил.
— Так вот! Мужика ей достойного надо! Но чтоб не на ночь.
Копылов усмехнулся:
— Понятно! Требуется женишка богатенького подогнать. Но холостых здесь почти нет!
— Не важно! Ты вот женат, но это же не мешает нам быть вместе?
— Все ясно! Постараюсь сделать все, что в моих силах.
— Только не урода, Олег!
