гибкость. Не прогнулся, Юра, а проявил гибкость, чуешь разницу?
Казанец не ответил, он впитывал слова командира, пытаясь вникнуть в самую их суть, так как понимал: сейчас, в эту самую минуту, командир открывает перед ним душу, которую держит закрытой от посторонних глаз.
– Вижу, не чуешь. Ладно, попытаюсь объяснить, – Богданов закинул руки за голову, потянулся и продолжил: – Вот смотри, Юра, как я мыслю. Старцев сказал: нам дают нового командира. Какие выводы ты из этого делаешь?
– Что нас наказывают, считают, что не справились с задачей, потому что командир облажался. Как будто кто-то мог с той задачей справиться!
– Вот! Ты видишь наказание, и все, – Богданов удовлетворенно улыбнулся, именно такого ответа он от прапорщика и ждал. – А хочешь знать, какие выводы из этого делаю я?
– Хочу, конечно, – неуверенно произнес Казанец. Ему-то казалось, что все члены группы сделали одинаковый вывод из сообщения полковника Старцева.
– Новый командир – это новое задание, – Богданов поднял палец вверх, жестом усиливая заявление. – Значит, нас не списали под чистую, нам доверили новое дело, выбрали нашу группу для решения еще одного сложного задания. Значит, мы снова нужны Родине. Плохо это или хорошо?
– Хорошо, наверное, – все еще не понимая, куда клонит командир, с сомнением в голосе ответил Казанец.
– Это, Юра, очень хорошо. Особенно если ты, как и я, все еще хочешь служить Родине. Не на словах, а на деле хочешь доказать, что сделаешь все, чтобы война не повторилась, чтобы твои соотечественники могли без страха ложиться спать, чтобы старики не сушили хлебные корки на случай голода, чтобы женщины не боялись рожать детей, а дети жили долго и счастливо в мирной стране. Вот если это – твоя цель, тогда то, что нам назначили командира, и для тебя должно быть хорошей новостью. Да, меня как командира отодвинули на задний план, но я ведь все еще в строю, я могу приносить пользу людям! Разве этого мало?
– Да… Поворот, – задумчиво протянул Казанец.
– Это, Юра, – Богданов похлопал Казанца по плечу, – и называется – жизнь. На земном шаре еще слишком много плохих людей, Юра, чтобы мы могли уйти на покой. Придется еще немного повоевать, как думаешь? А Шилкин? Ну, что Шилкин. Как придет, так и уйдет, помяни мое слово. Работа разведчика – это призвание, на нее по назначению не приходят, а если и приходят, то надолго не задерживаются. Так что не кисни, к Новому году про Шилкина и вспоминать не будем.
Богданов открыл дверь и скрылся в доме. Казанец еще какое-то время стоял на крыльце, осмысливая слова командира. И каждое из них находило отклик в душе прапорщика. Именно так он и чувствовал, именно об этом и думал, когда просил командира ходатайствовать за него перед начальником спецотдела Управления нелегальной разведки, чтобы получить право на прохождение подготовки для работы в составе разведгруппы. «Повезло мне, что попал сюда, – в очередной раз подумал Казанец. – К этим ребятам, под начало подполковника Богданова. Лучше этого места просто не существует. Жаль, что скоро все изменится».
– Казанец, ты долго там мечтать будешь? – долетел из окна голос Богданова. – Завтракать иди, у нас еще дел по горло.
На самом деле дел у разведчиков не было совершенно никаких. Убрать посуду, подмести пол, к приезду нового начальника подготовить комнату – вот и все дела. Сначала Богданов хотел устроить, так сказать, «показательные выступления». Пусть, мол, новый командир застанет их за физподготовкой или за проведением спарринга по рукопашному бою, но потом решил, что лишние рисовки ни к чему. Есть установленный распорядок дня, ему они и будут следовать. Позавтракали раньше обычного, но пробежку по территории успевали начать в срок. Дальше физподготовка, в восемь предстоит встреча нового начальства, а дальше – как пойдет.
Когда закончили с завтраком, Богданов доложил распорядок дня:
– Пятнадцать минут на уборку и подготовку комнаты для нового командира. Затем пробежка и физуха. К семи пятидесяти всем общий сбор. Встретим командира при входе. Парадки у нас нет, так что обойдемся штатным. И помните – никакого недовольства на лицах и тем более на словах. Полковник Старцев не просто так сообщил, что новое дело будет проходить под личным контролем Брежнева. На деле – это мы с вами под личным контролем Генерального секретаря, так что вести себя так, чтобы не подвести ни нас, ни полковника.
– Уж больно ты за него переживаешь, – поднимаясь из-за стола, проворчал Дубко. – Он-то, похоже, не слишком переживает. Двух слов лишних не сказал, даже не намекнул, чего нам ждать от этого самого Шилкина.
– Вот тут ты не прав, Саша. Для того, кто знаком с полковником не понаслышке, его поведение говорит само за себя. И то, что он не связался с нами тайно, не передал весточки или каким-то другим способом не предупредил, лично для меня говорит о многом. На этом дискуссию закроем, – увидев, что Дубко собрался возразить, решительно заявил Богданов и вышел из комнаты.
День пошел своим чередом. Дубко навел порядок на кухне, Дорохин и Казанец отправились готовить комнату. Совсем недавно ее занимала семейная пара, офицеры Управления разведки Кубы. Следов их пребывания в комнате не осталось, после отъезда группы «Дон» дом тщательно убрали, включая и эту комнату. Здесь особо и готовить было нечего: стереть пыль с тумбочки да открыть окно, чтобы впустить свежий воздух, – вот и вся подготовка.
Для пробежки и проведения физических упражнений снова собрались вместе. Разговаривать никому не хотелось. Полчаса тихим ходом вокруг дома, еще полчаса на общеукрепляющие, затем душ. В половине восьмого разошлись по комнатам, напряжение от ожидания росло, а время «убить» – дел не осталось.
Богданов поднялся в кабинет, в раздумье постоял возле телефона, решая, стоит ли позвонить полковнику Старцеву. Решил – не стоит. У него и без того проблем хватает, чтобы еще Богданов его озадачивал. Да и что он мог сказать? Все будет хорошо? Богданов в этом сильно сомневался. То, что он говорил на крыльце прапорщику Казанцу относительно полковника Шилкина, это одно, а что действительно думал на этот счет – совершенно другое. На самом деле он не был уверен, что полковник Шилкин в команде – временный игрок, и это выбивало из колеи.
– Товарищ подполковник, с КПП не звонили? – в комнату заглянул Дорохин.
– Не звонили, – ответил Богданов. – Думаю, и не позвонят.
– Могли бы и предупредить, – проворчал Дорохин. – Пойдем вниз, что ли?
– Иди, Коля, я через минуту спущусь, – пообещал Богданов. – Собери там всех.
Дорохин ушел, Богданов задержался, в последний раз взглянул на телефон. Чего
