Я остановился напротив открытого кафе «Горка», раздумывая, подняться в него или не стоит. Пожалуй, стаканчик пепси-колы я мог себе позволить.
Подставить меня, насколько я понял, собираются как раз по поводу работы, думал я, поднимаясь по ступеням наверх. Значит, все встанет на свои места, как только я категорически и однозначно откажусь от услуг работодателя, если он позвонит мне в следующий раз.
Все столики были заняты, и я сел на бордюр, обшитый полированными рейками, полез в карман рубашки, вынул несколько купюр, пестреющих многочисленными нулями, и пересчитал свой капитал. Так и есть, на пару стаканов колы этих купонов хватит.
Я поймал себя на мысли, что ищу повод, чтобы не принимать торопливых решений и не отказываться сгоряча от выгодного дела. «Высоцкий» что-то бормотал насчет моих способностей. Что он имел в виду? Мои жалкие навыки в скалолазании? Умение выживать в экстремальных условиях? Или мою осведомленность в делах наркомафии? Что я умею делать лучше любого жителя поселка?
Что ж, тому, кто предлагает работу, виднее. Может быть, в ней не будет никакого криминала, а лишь некоторая доля риска и авантюризма. Но к чему тогда такая осторожность – синтезированный голос, магнитофонная запись? Зачем подкидывать аванс на балкон, когда проще зайти ко мне и вручить из рук в руки?
Потягивая холодную водичку из граненого стакана, я пришел к выводу, что пока не следует суетиться, бежать в милицию, посылать подальше голос магнитофонной записи. Это я всегда успею сделать, пока же надо спокойно ждать развития событий и смотреть, какую работу мне предложат.
За столиком, стоящим в дальнем углу площадки, началось какое-то волнение. Послышались оживленные голоса, потом крики, грохнулась и разбилась о бетонный пол бутылка, двое темноволосых парней в белых рубашках, стоявших у окошка ларька, торгующего вином и шашлыками, метнулись к столику и тотчас потерялись среди теней и сигаретных огоньков. Затем на пол упали стулья, звякнули стаканы, привлекая внимание даже самых пьяных посетителей кафе. Неожиданно я увидел Ирину. Растрепанная, размахивая сумочкой, она выбежала из темноты, где разгорался скандал, под луч прожектора, установленного на крыше ларька, бегом пересекла площадку и кинулась, стуча каблуками, по ступенькам на набережную.
Я вскочил, чтобы догнать ее и выяснить, что произошло, как на освещенный пятачок площадки вышла Анна. Она двигалась тоже в сторону лестницы, но намного спокойнее, чем ее подруга, однако из темноты выскочил и догнал ее в три прыжка низенький, кривоногенький молодой человек с короткой, почти под «ноль» стрижкой, в широких черных брюках, из-под которых выглядывали белые носки, и черной рубашке, расстегнутой почти до пупка. Он схватил Анну за руку, рванул на себя и хрипло выдавил:
– Ну постой, да? Куда бэжишь? Я дам тэбе дэнег.
– Можешь засунуть их себе в задницу, – ответила Анна, но ей не удалось вырваться.
В это же мгновение к ним подошел долговязый юноша. В одной руке он нес два стакана, в другой бутылку пепси-колы. Он что-то негромко сказал парню в черном, склонившись над его ухом.
– Я тэбе отдыхать мешаю?! – вспылил кривоногенький и с короткого размаха ударил юношу по лицу. Тот устоял на ногах, но бутылка и стаканы упали на пол и разлетелись стеклянными брызгами.
Тут уже явно подошла моя очередь. Я выскочил из своей засады со спины Анны и сразу же получил сумочкой по балде. Кажется, Анна хотела двинуть ею своего не очень воспитанного поклонника, но сделала слишком сильный замах и меня, естественно, об этом не предупредила. Впрочем, это стало своего рода отвлекающим маневром. Не отпуская Анну, чернявый взглянул на меня, подставляя свою физиономию под мой кулак. Добавить слева я не смог, потому что мешала Анна. Вместо того чтобы отойти в сторону и обеспечить мне оперативный простор, она, почувствовав за собой поддержку, влепила по физиономии нашего общего врага пощечину. Чернявый с опозданием пригнулся, сильно толкнул Анну в плечо, замахнулся еще раз, но я уже был сбоку от него и двумя короткими ударами справа придал его уху малиновый оттенок. Его повело в сторону, но на этом дело не закончилось.
Вот что действительно хорошо умеют делать эти вечные хозяева рынков, кафе и ресторанов, так это быстро сплотиться вокруг своей жертвы – неважно, женщина это или мужчина. Не успел убогенький откатиться в сторону, как из темноты, откидывая ногами битые стекла, выехали сразу три человека. Двое из них были так себе, похожие на копченых кур в белых рубашках, а третий – бугай, рубашка на груди не сходилась, и кучерявые волосы клочьями вылезали наружу. С него я и начал.
Он легко принял мой пробный удар в грудь и задел меня кулаком по скуле, когда я разворачивался для второго удара. Едва я увернулся от очередной кувалды, просвистевшей над моей головой, как мне в живот, обжигая болью и сдавливая дыхание, въехала его скользкая от пота голова.
Удар был сильный, у меня на мгновение даже потемнело в глазах, и я огромным усилием воли устоял на ногах. Но бугай, недооценив мои возможности, не слишком быстро выпрямился, и я сумел достать его по лицу коленом. Он не по-русски выругался, схватился обеими руками за лицо, попятился задом. В это время ко мне подскочил второй, но этого я без особого труда отбросил на стол. Потом на меня обрушился целый град ударов, и я даже не сразу сообразил, что меня тузят с двух сторон сразу двое. Тут же мелькали руки Анны, которая пыталась помочь мне, но лишь мешала, вынуждая прицеливаться, как в тире, чтобы ненароком не задеть ее. Кажется, мне уже расквасили нос, потому что над губой стало мокро и липко. Я озверел и немного потерял над собой контроль. Локтями, кулаками и коленями я работал одновременно и во все стороны, будто задался целью накрутить фарша из черной потной субстанции, атаковавшей меня.
– Да угомонись же ты! – вдруг закричал мне кто-то на ухо, и только сейчас я разглядел подпухшее лицо Гриши. – Два раза мне по уху заехал.
Он заслонил меня спиной, расставил в стороны короткие волосатые ручки, растопырил пальцы и громко объявлял:
– Все! Закончили! Кто подойдет – урою на месте! Господа отдыхающие, конфликт исчерпан! Банкет продолжается.
Недалеко в стороне я разглядел Князева, который что-то говорил бугаю. Тот прижимал к носу окровавленный платок, изредка выкрикивал междометия, но пыл его стремительно угасал. Краснолицая, растрепанная Анна подскочила ко мне, взяла под руку и потащила к лестнице. Я хотел еще высказать альпинистам слова признательности за своевременную помощь, но Анна не дала мне произнести ни слова.
* * *
Мы спустились на набережную, а оттуда к морю. Анна открыла сумочку, достала платок, намочила его и принялась протирать мое лицо.
– У тебя из носа кровь шла, – сказала она. – А под глазом… Ну-ка, посмотри на меня… Так и есть, фингал. Ну, теперь мы квиты.
– В каком смысле?
– Там, в сельве, я спасла тебя, а здесь – ты меня.
– Ну, здесь не в счет. Ерунда! Они плохо себя вели. Странная у тебя, однако, компания.
– Моя компания? – удивилась Анна, снова прополоскала платок и, отжав его, приложила к моему глазу. – Мы с Иркой сначала вдвоем сидели, а потом подвалили эти чурки. Спрашивают: «Свободно, дэвачки?» Мы отвечаем: «Занято». Но ты ведь знаешь, что им наплевать, когда их просят отвалить. Сели, шампанского понатаскали, начали подливать в наши стаканы. Потом один урод положил мне руку на колено. Я, конечно, заехала ему по харе. Ну и началось.
– Все, спасибо, – сказал я, убирая платок с лица. – Мне уже легче.
– Мне показалось, что ты знаком с теми мужиками, которые заступились за тебя.
– Да, это альпинисты из палаточного городка. Мы на Сокол вместе поднимались… Что-то выпить захотелось.
– Правда? – обрадовалась Анна и вскочила на ноги. – Тогда, если мое общество тебя устроит…
– А как же Ирина?
– Да ну ее! Тоже мне подруга! Истеричка.
Мы шли по песку. Анна сняла босоножки и понесла их в руке. Я взял ее за плечо, направляя на бегающие огни «Горки».
– Нет-нет! Только не туда.
Я подчинился, и мы пошли по набережной в сторону ресторана «Волна».
– А почему ты сегодня без своего друга? – спросил я и тотчас прикусил себе язык.
Анна ответила не сразу. Казалось, что она подавляет в себе желание ответить мне грубо.
– Кирилл, если ты чего-либо не знаешь, то лучше спроси, ладно?
– Ладно, – согласился я. Сейчас девушка не раздражала меня, и после потасовки я воспринимал ее едва ли не как родственную душу.
– С меня причитается, – сказала Анна, спасая меня от неловкой ситуации, и я не стал возражать. Мы зашли в маленькое уютное кафе на три столика, отделанное изнутри, как шкатулка, красным драпом. Бармен подозрительно посмотрел на мою побитую физиономию, но ничего не сказал. Анна взяла бутылку коллекционного новосветского шампанского за бешеные деньги и плитку шоколада. Бутылка, должно быть, простояла в морозильнике не меньше часа, и я едва сумел открыть пробку.
