Я ожидал взрыва, но она все-таки сдержалась и принялась за еду.
– Не хотите ли откушать? – Я не без изящества указал на графин. – Самогоночка-с, мадам. Вульгарный напиток, но под дичь идет бесподобно. Рекомендую.
– Больше мне эту гадость не предлагайте. Бр-р!
– Что так?
Она обожгла меня нехорошим взглядом и, не удостоив ответом, жадно накинулась на свою порцию дичи.
Зосима отрезал ей самый жирный кусок. Подхалим хренов…
– Понятно. Слышь, Зосима, барышня желает шампанского.
– Ну-у… – Мой приятель подпустил глаза под лоб и обречено вздохнул.
Он никак не мог понять, шучу я или говорю серьезно.
Я решил пока оставить треп и последовал заразительному примеру девушки. И не только потому, что сильно проголодался. Глядя, с какой скоростью она уплетает свой кусок, я понял, что нужно поторопиться, иначе мой поздний завтрак может помахать мне аппетитно поджаренными крылышками. С этой мамзели станется…
Обед – ладно, пусть будет поздний завтрак – мы закончили в полном молчании. Каролина ела с таким рвением, словно хотела насытиться на всю оставшуюся жизнь. Похоже, Коськиным было не до квартирантки. Наверное, старики решили, глядя на ее тонкую девичью фигуру, что она питается святым духом.
Впрочем, у них с харчами всегда было не густо. Коськины не держали никакой домашней скотины, потому питались привозными городскими продуктами, в основном концентратами и консервами, которые раз в месяц передавал им сын с проводниками пассажирских вагонов. Посылку оставляли на станции, а Зосима привозил ее в конечный пункт, по адресу.
Правда, у Коськиных имелись куры, какая-то длиннохвостая индийская порода, полудикари, но где они неслись и когда высиживали цыплят, никто (в том числе и хозяева) не знал. Куры целыми днями копошились в лесу, перелетая с ветки на ветку, как рябчики, и только к вечеру возвращались домой, в свой курятник.
Старики не ведали им счета, потому что куриное стадо то уменьшалось до десятка, то увеличивалось до полусотни (вместе с цыплятами). И все это могло случиться в течение недели. Наверное, куры-иммигранты очень даже неплохо прижились в русской глубинке и кроме курятника имели какое-то лесное пристанище – скорее всего на деревьях, в виде природного насеста.
Насытившись, Каролина вежливо поблагодарила, ни к кому из нас двоих конкретно не обращаясь:
– Спасибо. Очень вкусно…
– Чай, кофе?.. – спросил я предупредительно.
– Если можно, то чай, – с деланным смирением ответила девушка.
Похоже, она решила, что моя изба и впрямь кабак, а я исполняю роль полового.
– Тогда вперед. – Я нахально ухмыльнулся. – Заварка в шкафу, чайник на плите.
Каролина с независимым видом поднялась и продефилировала к плите с гордо поднятой головой. Мы с Зосимой переглянулись и мой приятель хитро осклабился. Он, наконец, начал вникать в ситуацию.
Чай был заварен так себе – по-городскому. То бишь, жиденько. И я, и Зосима предпочитали почти чифирь – чтобы в мозгах наступало просветление.
Но я не стал заниматься критиканством, решив, что не нужно заводить нашу красотку без нужды. После доброй порции дичи и двух рюмок настойки у меня появилось благодушное настроение. Даже тревога, вызванная вчерашними приключениями, с утра неприятно томившая душу, ушла на задний план, растворилась в легкой эйфории, навеянной сытостью и домашним уютом.
Зосима тоже расслабился: расстегнув ворот рубахи и раскурив трубку, он с явным удовольствием наблюдал за Каролиной, которая хлопотала возле плиты. Наверное, ее цветущий вид напомнил ему о безвозвратно ушедшей молодости и какую-то из сбежавших жен.
– Итак, вы все-таки не последовали моему совету вернуться в город, – обратился я к девушке для завязки разговора, когда она убрала грязную посуду (убрала, но не помыла, а просто сгрузила тарелки и чашки в мойку).
– Я в советчиках не нуждаюсь! – отрезала она.
– Это я давно понял. Вы нуждаетесь лишь в усиленном питании и хорошей компании. Но я почему-то не думаю, что мы подходим на роль закадычных друзей. А что касается лично меня, то я вообще предпочитаю спокойствие и уединение.
– Вы женоненавистник?
– С чего вы взяли?
– Так обращаться с девушками может лишь совершенно отмороженный тип. У вас нет ко мне ни капли жалости.
– Как это ни прискорбно сознавать – нет. Увы. Хотя ваши обвинения в том, что я женоненавистник, несостоятельны. И я это уже доказал.
– Каким образом? Угостив меня обедом? Между прочим, платным. Фи, как примитивно… – Она брезгливо наморщила нос. – Кстати, сколько я вам должна?
– О долгах потом. А доказательством моей толерантности по отношению к слабому полу является ваше спасение. Будь на моем месте женоненавистник, он бы и пальцем не шевельнул, чтобы вытащить вас на берег.
– Значит, ошибочка у вас вышла, – язвительно заметила Каролина. – Бес попутал. Наверное, ввел в заблуждение мой комбинезон.
– Наверное… – Я решил прекратить пикировку; ну ее к лешему, эту мамзель; у нее язык, как бритва. – Считайте меня кем угодно, только не мелькайте перед глазами. А то рябить начинает. Если вы решили в этой глуши отдохнуть от семейной жизни – ваше право. Но мне вовсе не улыбается перспектива спасаться бегством от мужа-ревнивца. К тому же, судя по всему, на наш "остров" он может заявиться не с примитивным топором (как это принято в семейных разборках), а с чем-нибудь покруче.
– Ну, ваше мужество мне уже известно… – Она вызывающе хихикнула.
– Героями не рождаются, героями становятся, – назидательно изрек я избитую сентенцию. – Я исправлюсь.
Со временем. Как только подвернется удобный случай.
– Как же… – Каролина уже смеялась совсем откровенно. – Случай подвернется… Неужто у вас не осталось ни капельки мужской гордости? Вы даже не возмущаетесь.
– Вот такой я нехороший. Между прочим, мужчина обычно выпендривается перед женщиной, проявляя храбрость (нередко совсем идиотскую), только для того, чтобы закадрить ее. А у меня сейчас такого желания нет.
– Неужто я для вас пустое место? – В глазах Каролины зажегся опасный огонек.
Я решил не перегибать палку и ответил честно:
– Ничего подобного я не говорил. Скорее наоборот – вы мне приятны и симпатичны. Но не настолько, чтобы я мог изменить своим привычкам.
– Вы еще и врун.
– Точнее – фантазер. Но не в нашем случае. Я просто не горю желанием вмешиваться в семейную междоусобицу. Это всегда чревато. Как говорится, муж и жена – одна сатана. Воистину, третий в такой ситуации лишний.
– Судя по тому, как вы жонглируете прописными истинами, у вас и впрямь нет недостатка в образовании. Я начинаю склоняться к вашей версии – что вы действительно интеллигент, а вовсе не военный человек, как мне думалось. – Ее голос источал желчь.
– Только не говорите вшивый интеллигент, как это было принято в совсем недалекие времена. По части личной гигиены у меня все в норме.
– Оно и видно… – Она скептически посмотрела на комья грязи, испещрившие пол.
Я поторопился как можно незаметней затолкать ногами под стол грязные бахилы. Снять-то я их снял, но помыть и поставить на место у входной двери не успел – уж больно есть хотелось. И тем более у меня не было времени навести в своей обители хоть какой-нибудь порядок.
– Незваный гость хуже татарина, – опять блеснул я эрудицией. – Уж извините, мы вас не ждали. Иначе я надраил бы пол зубной щеткой. Кстати, вместо того, чтобы разводить трали-вали и заниматься критиканством, не лучше ли взять веник и швабру и произвести элементарную уборку. А то у нас в стране критиков пруд пруди, а добросовестных работников – кот наплакал.
– Я в уборщицы к вам не нанималась!
– Кто спорит… – Я окинул ее с ног до головы долгим оценивающим взглядом. – Эта прозрачная дерюжка чай в рюкзаке хранилась? Конечно, к такому прикиду ведро и веник совсем не катят. Вам бы сейчас в приморском баре кантоваться, а не в этих палестинах. Зосима, как там твоя Машка? Не застоялась ли? Мне кажется, барышне все же стоит прислушаться к голосу разума и как можно скорее покинуть нашу мирную обитель.
– Ни за что! Оставаться здесь или нет – это моя проблема.
– Извините, я сморозил глупость. Разум и женское упрямство несовместимы. А что касается ваших проблем… Я прямо-таки с душевным трепетом мечтаю, чтобы они, случаем, не стали нашими. Но вы почему-то настойчиво втягиваете нас в какую-то авантюру. В какую именно, мне пока непонятно, однако я совершенно не сомневаюсь, что так оно и есть.
– С чего вы взяли, что я авантюристка и пытаюсь вовлечь вас в какое-то опасное предприятие? А-а, понятно… Я просто забыла с кем имею дело. Храбрость – не самое главное ваше качество.
– Кто возражает? Ну не могу я лечь грудью на амбразуру дзота – и все тут. Но не в этом дело. Я лишь в очередной раз пытаюсь донести до вашего сознания, что всем земным благам предпочитаю спокойствие и умиротворенность. Потому все, что мешает этому, вызывает у меня вполне обоснованное раздражение и опаску. Я простой обыватель, который хочет, мечтает, чтобы его оставили в покое.
