Но теперь встал вопрос – куда двигаться? Шпагатов вдруг понял, что своими непродуманными действиями загнал себя в ловушку. Пожалуй, он смог бы сориентироваться по звездам и выбрать правильное направление, но возвращаться в Сосновку было далеко и страшновато. С больной ногой он мог стать легкой добычей даже не могучих пришельцев, а самого обыкновенного серого волка. Правда, до сих пор в своих блужданиях Шпагатов ни разу не сталкивался с волками, но знал, что они здесь должны водиться. Волки могли прийти к нему и сами, поэтому лучшим выходом было бы взобраться на дерево и дождаться утра, но для такого трюка Шпагатову не хватало силенок. Оставалось одно – идти дальше в надежде, что ноги сами выведут его к лагерю ученых.
Он заковылял дальше, испытывая невыразимые муки и вздрагивая от каждого ночного шороха. В темноте пробираться через заросли было еще тяжелее, и занимало это гораздо больше времени, но все-таки с остановками и падениями Шпагатов сумел прошагать целый час. Этим результатом он был горд, точно выиграл олимпийскую медаль. Трудно было сказать, какое расстояние он одолел за это время, но, как оказалось, хватило и этого, чтобы в его судьбе появился просвет.
Просвет был вполне реален и совершенно не походил на мистическое свечение, о котором рассказывали посетители Черной Топи. Это был настоящий костер, разложенный человеческими руками. Шпагатов увидел его издали – красно-желтые языки пламени то вспыхивали, то пригасали в гуще леса, высвечивая из темноты стволы окружающих костер деревьев.
Шпагатов возликовал и с удвоенной энергией двинулся прямо на свет. Он уже почти не обращал внимания на больную ногу. Он так жаждал встречи с людьми, будто по крайней мере лет двадцать просидел на необитаемом острове. Треща сучьями и ветками, он продрался через заросли и вышел на небольшую поляну.
Его заметили уже издали. Сначала из-за деревьев донесся звонкий недовольный лай, а потом грубый мужской голос крикнул:
– Амур, назад! Сидеть, я сказал!
Возле костра произошло какое-то движение, и навстречу Шпагатову вышел человек, коренастый, в расстегнутой брезентовой куртке и брюках, заправленных в сапоги. Лица его Шпагатов видеть не мог, потому что человек стоял спиной к огню. Его же самого рассмотрели подробно, осветив пылающей головешкой, извлеченной из костра.
– Спокойно, свои! – добродушно проговорил человек, полуобернувшись к своим товарищам, силуэты которых угадывались в слабых отсветах пламени. – Давай, дорогой, присаживайся, гостем будешь! У нас сегодня, похоже, день визитов!
Шпагатов сказал: «Здравствуйте всем!» – и захромал к костру. У него отлегло от сердца. В тоне незнакомца он сразу уловил искреннее сочувствие, грубоватое, но неподдельное. После той нервотрепки, что выпала сегодня на его долю, услышать нормальный человеческий голос было почти чудом.
– Ба, да ты ногу сломал, что ли? – вдруг воскликнул человек с головешкой. – Вот дела! Ну постой, у нас тут доктор есть. Давай к костру! Ты, наверное, жрать хочешь? Заблудился, что ли? Эх, голова!
От чувств у Шпагатова перехватило горло, и он даже «спасибо» не смог вымолвить. Сидящие вокруг костра люди потеснились и дали ему место. Шпагатов успел заметить, что было их довольно много и среди них были даже женщины.
– Так-так! – вдруг звучно сказал кто-то совсем рядом со Шпагатовым. – Нашего полку прибыло, значит! Сегодня у нас и впрямь день приемов! Откровенно говоря, коллеги, не ожидал, что такое место, с неоднозначной репутацией, окажется так густо населено!..
Вокруг негромко рассмеялись. Говоривший наклонился к Шпагатову и протянул широкую ладонь.
– Профессор Хамлясов, – важно сказал он. – Из Москвы. А это мои коллеги. Мы интересуемся Черной Топью. С научной точки зрения. А вы как сюда попали? Что-то стряслось?
У Хамлясова была внушительная ухоженная борода и строгий взгляд. Он был одет в штормовку, но и в ней он выглядел профессором. Шпагатов робко пожал протянутую руку.
– А я... Со мной приключилась неприятная история... Меня попросили, кхм... – неуверенно начал объяснять Шпагатов.
– Впрочем, мы рады видеть у нашего костра любого путника, – не слушая его, продолжил Хамлясов. – Мы ни у кого не спрашиваем паспортов. Каждый имеет право на свою долю тепла. Даже если вы лесной разбойник – милости просим!
Это, несомненно, снова была шутка, и люди вокруг костра опять откликнулись на нее вежливым смехом. Видимо, к остротам профессора здесь давно привыкли и реагировали на них не слишком остро.
– Я не разбойник, – взволнованно сказал Шпагатов. – Я – музейный работник. А вот повидать разбойников мне довелось... Я...
– Но у вас что-то с ногой! – строго произнес Хамлясов, который, видимо, предпочитал говорить, а не слушать. – Наш доктор немедленно вас осмотрит. А если надо, то и ампутирует что-нибудь!
Профессор огляделся по сторонам, ожидая взрыва веселого смеха, и тот не замедлил последовать, хотя смеялись опять скорее по привычке. А коротко стриженная женщина лет сорока, в ветровке и молодежной бейсболке, подсела ближе к Шпагатову и ободряюще пожала ему руку.
– Меня Валентина зовут, – сказала она. – Я врач. Сейчас посмотрим, что такое с вашей ножкой. А на Бориса Александровича не обращайте внимания – он у нас известный шутник. Вы потерпите немного, я только схожу за своей сумкой...
Женщина поднялась и пошла куда-то в темноту. В руках у нее вспыхнул электрический фонарик. Шпагатов увидел на противоположном конце поляны две вместительные палатки.
– Вы наверняка есть хотите, – утвердительно сказал мужчина, сидящий по другую сторону костра напротив Шпагатова. – Жаль, вы немного опоздали – горячую стряпню мы уже съели. Подкрепитесь чем бог послал!
И он протянул Шпагатову вскрытую банку тушенки и огромный ломоть хлеба. Шпагатов взял с благодарностью и жадно накинулся на еду. Чтобы не смущать его, сидящие вокруг костра отвернулись и заговорили о чем-то своем. Шпагатов слышал, как даже Валентину просили не торопиться.
– Не видишь, что ли? Дай человеку поесть!
Шпагатов был голоден как собака, поэтому целиком сосредоточился на еде. Он уже выскребал ложкой дно банки, как вдруг кто-то подсел к нему совсем близко, навалившись крепким, как дерево, плечом. Шпагатов рассеянно поднял глаза и обомлел. Кусок застрял у него в горле. Рядом с ним сидел и весело скалился Али!
– Приятного аппетита! – сказал Али и тут же очень тихо добавил: – Жаль, вам не дали закончить свой рассказ о разбойниках. Я страшно люблю такие истории. Может, поделитесь? Кстати, мне откуда-то ваше лицо знакомо – мы не встречались?
Он откровенно глумливо всматривался в побледневшего Шпагатова и не спеша доставал из кармана пачку сигарет. Так и не дождавшись ответа, он усмехнулся и, наклонившись, выдернул из костра горящую веточку.
– Не понял, у вас с ногой проблемы или с голосом? – спокойно спросил он. – Я задал вопрос – мы раньше не встречались?
Шпагатов молча замотал головой. Ему сделалось так страшно, что съеденная тушенка едва не выскочила из него обратно.
– Это хорошо, – удовлетворенно проговорил Али. – Значит, история про разбойников будет новая. Не люблю слушать одно и то же по сто раз.
– Да, собственно, и нет никакой истории, – прошептал Шпагатов, с ужасом глядя в глаза этому жуткому человеку.
– Да? Жаль! – заметил Али. – Но если истории нет, то ее можно придумать. На вашем месте я так бы и сделал.
Он вдруг вытащил из кармана выкидной нож и щелкнул им перед самым носом Шпагатова. Увидев блеснувшее перед глазами лезвие, тот невольно отпрянул. Сердце у него покатилось куда-то в область пяток. Люди вокруг костра с удивлением посмотрели на шарахнувшегося Шпагатова и на Али, сидевшего перед ним с ножом в руках.
– Ну-ка, где наш добрый доктор Айболит? – весело воскликнул Али и ловко вспорол ножом тряпки, которыми была обвязана нога Шпагатова. – Пациента я вам подготовил – будьте добры поставить на ноги!
Шпагатов сидел ни жив ни мертв – по спине его стекал холодный пот. Но, кажется, никто не замечал его состояния. Люди вокруг костра облегченно рассмеялись, а врач Валентина, присев рядом с аптечкой в руках, занялась ногой Шпагатова.
– Ну-ка, держите! – властно распорядилась она, вручая Али электрический фонарик. – Будете у меня обеспечивать освещение.
– А нельзя ли к вам ассистентом устроиться? – вкрадчиво спросил Али. – Я в душе вообще-то хирург. Если что-нибудь отрезать – у меня просто руки чешутся.
– Хирург не мясник, – значительно сказала Валентина. – И ассистенты мне не нужны пока. Только осветители... Так не болит? А так?
Она принялась мять и поворачивать больную ногу, а Шпагатов сидел точно в тумане, и в голове его лихорадочно метались мысли. «Что делать? Что делать?! Вся эта банда добралась и сюда. Надо было мне идти в деревню... Но кто ж знал? И что же теперь делать?! Этот гад откровенно показал, что меня ждет, если я проболтаюсь. У него такие страшные глаза, что он зарежет меня не задумываясь. Но неужели никто здесь не догадывается, с кем имеет дело? Боже, как я влип! Что же теперь делать?!».
