— Что-то многовато для судьи, рассматривающего уголовные дела. — Лукин пододвинул к себе ежедневник и распахнул его. — Знаете, сколько судей в нашей области занимаются рассмотрением уголовных дел?
Марин был весьма далек от подобной статистики. Более того, он понимал, что вопрос этот риторический, поэтому в ответ лишь посмотрел на портрет Самого. Судья слегка склонил голову направо, почувствовал, что стал похож на любопытную собаку, и с хрустом вернул ее на место.
— Восемьдесят один. — Лукин отпихнул блокнот и снял с носа очки. — Вот их сколько, Марин. Займемся банальной арифметикой. — Он не нашел рядом с собой калькулятор, завернул рукав рубашки и склонился над японскими часами. — Восемьдесят один умножить на тринадцать… Марин, вы не знаете, знак «умножить», — это крестик или точки с палочкой?
— Крестик, — выдавил Марин, уже успевший произвести расчеты и понимавший, что сейчас последует.
— Крестик так крестик. Одна тысяча пятьдесят три. Нет, Марин, наверное, я ошибся. Давай пересчитаем. Одна тысяча пятьдесят три. У вас есть валидол, Марин?
Валидола у Марина не было. Он до сих пор не знал, где у него находится сердце, а где — печень.
— Марин, а ведь есть еще и группы подсудимых, правильно? По пять человек, по шесть. Ну да бог с ними, давай умножим на два. Всего на два. И получится, что если все судьи будут рассматривать дела так, как вы, то только в нашей области будет незаконно осуждено две тысячи сто шесть человек. За год — четыре тысячи двести двенадцать. — Лукин вошел в раж. — Разделим на триста шестьдесят пять дней, и у нас получится, что в нашей области незаконно осуждается… — Лукин прищурился и посмотрел на циферблат своих часов с калькулятором. — Одиннадцать целых пятьдесят четыре сотых граждан в день.
Тут председатель покусал губы. Он спонтанно нашел тему разговора, усугубил ее, а теперь пожалел, что выявил статистические данные такого характера в присутствии Марина. По всему было видно, что, нажимая кнопки, Лукин сам не ожидал, как опасно может быть увлечение банальной арифметикой.
— Неплохо, правда, Владимир Викторович? Но так получалось бы, если бы все эти судьи были такими же, как вы. Но есть те, кто эту статистику снижает до минимума, дай бог им здоровья.
— Нагрузка была большая в этом году, — произнес Марин, понимая, что эта фраза — всего лишь пустой звук.
Нагрузка есть у всех.
— Но во втором полугодии я обратил внимание на качество рассмотрения дел. Количество не должно быть основополагающим фактором.
— М-да… — выдавил Лукин. — Знаете, Марин, вам следует обратить внимание на стиль работы тех, у кого минимум отмен при максимуме качества и количества. Вот взять, к примеру, Петрова. Одна отмена за полгода. А все знаете отчего? От того, что Антон Павлович судья не только на работе, но и дома.
Марина передернуло. По всем судам Екатеринбурга ходили слухи о великом противостоянии Лукина и Петрова. Во всех подробностях, обросших небылицами, излагались байки о способах, посредством которых Игорь Матвеевич пытался придавить к полу бодливого судью Петрова. А сейчас Антон Павлович ставился Марину в пример.
«Что-то тут не так», — справедливо рассудил Марин, напрягая подкожные органы чувств.
— Все окружение Петрова — порядочные и уважаемые люди, ни разу не проявившие себя с отрицательной стороны. Кто его друзья? Транспортный прокурор Пащенко. Замечательный человек, профессионал своего дела. Председатель спорткомитета области Говорков. А вы, Владимир Викторович, вчерашний день, часу в шестом находились на СТО, где вам ремонтировали стойки на машине, и пили пиво, пока шла работа. За рулем, получается…
Марин похолодел. Лукин знал о том, что он делал вчера. Где находился, что ремонтировал и что пил.
— Ну, что это такое?! — деланно проныл Игорь Матвеевич. — Пиво за рулем! Все видят и, разумеется, обсуждают… Кстати, что это за машина? Насколько мне известно, у вас ее нет.
— Это женина, — прокашлял Марин.
— Какого Жени?
— Жены, в смысле.
— Я не знаю, что у вас там в смысле, только это прямое нарушение кодекса чести судьи. Вы знаете, что есть такой?
— Знаю.
— Значит, не все потеряно. Обзаведитесь приличными знакомствами, Владимир Викторович, перестаньте пить пиво за рулем жениной машины. Неужели вы хуже Петрова и какого-то там транспортного прокурора?..
— А что транспортный прокурор? — среагировал Марин. — Вы о его круге общения говорите, а знаете ли, что я два дня назад арестовал Пермякова, его близкого знакомого? А он, на всякий случай напомню, сотрудник следственного комитета. Бывший однокашник Петрова, нынешний хороший друг. Вот и окружение…
— Что вы говорите? — выдохнул Лукин. — Пермяков? Вы арестовали? И доказательства были?
— Все в порядке, Игорь Матвеевич. Аудиозапись, заявление, акты, показания… Правда, тут же началось давление.
— И кто давил?
— Из мэрии явился некто Полторацкий, устроил в моем кабинете форменный дебош. Разве что плевал не на пол, а в урну. Я думал, он меня по лицу ударит или учинит что-нибудь в этом роде. Секретаря моего выгнал в грубой форме.
— Полторацкий? Из мэрии? Это кто такой?
— Говорит, что зампредседателя правового управления.
— Что за ерунда? — заволновался Лукин. — Там замом Никушин.
— Не знаю, но явился Полторацкий. Кстати, он один из бывших фигурантов по леспромхозу, помните?
Как не помнить! Ведь именно Лукин по настоятельной просьбе московских воротил придумал и задействовал схему, при которой в места лишения свободы отправилась мелочь пузатая, а руководители леспромхоза отскочили!
Но Лукин не помнил, чтобы какой-то Полторацкий был членом совета директоров. Быть может, сменил фамилию?
«Нужно действовать осторожно», — решил Лукин.
— Это уже серьезно, — заявил он. — А чем он мотивировал свое хамство?
— Рассказом о том, как Пермякову тяжело жилось в детстве, насколько он честен на службе и в быту. Денег не берет. Орден у него какой-то…
— А что там случилось-то с Пермяковым?
— Взятку вымогал в виде дома в Сочи.
— Что вы говорите? — Председатель усмехнулся.
Он знал подоплеку дела Пермякова лучше, чем судья, его арестовавший.
— Значит, Пермяков денег не принимает? Правильно, он берет борзыми щенками.
— Да, чуть не забыл, — встрепенулся Марин, воодушевившийся за последние две минуты. — Полторацкий мне пригрозил.
— Кулаком?
— Нет, он сказал, что обязательно напомнит мне о нашем разговоре в отношении Пермякова.
Председатель водрузил на переносицу золотые очки и нахмурился.
— Да, дела творятся!.. Стоит на неделю в Москву уехать… Знаете, Владимир Викторович, оставлять это дело просто так нельзя. Кодекс чести для всех один. Единственный и неповторимый. Никому не позволено вносить в него поправки по своему усмотрению. Я должен знать обо всех действиях этого Полторацкого относительно дела Пермякова.
В финале Марин выслушал напоминание о том, что через пару месяцев ему надо будет получать очередной судейский классный чин. Мол, при таких вот результатах работы на коллегию не подействует даже стриптиз у шеста, исполненный им. Получив такое напутствие, он вышел сначала из приемной Лукина, а потом и из областного суда.
«Теперь понятно, что тут не так. — Марин ухмыльнулся, прикуривая на крыльце. — Лукин заинтересован в исходе дела. Ему надо посадить Пермякова. Он все знает. А как издалека старик начал!»
Оставшись один, Лукин тут же набрал номер начальника отдела кадров мэрии Екатеринбурга.
— Приветствую, Всеволод Кузьмич, — начал он бодрым тоном. — У тебя, слышал, новый замначальника правового управления?
— Точно, — подтвердил тот, подняв взгляд на полковника Быкова, курящего по другую сторону стола. — Недавно назначили.
— Ну и как он тебе?
— А что он мне? Я с ним не работаю, мое дело бумажки подписывать. Ты с начальником правового управления поговори, — ответил руководитель отдела кадров и прекратил разговор.
Быков кивнул и заявил:
— Очень хорошо. Сейчас он позвонит вам. — Полковник посмотрел на начальника правового управления, сидевшего рядом.
Звонок раздался через минуту. Еще через шестьдесят секунд Лукин уже знал, что Полторацкий существует. Он на самом деле тот, кем представляется.
— Я бы не настаивал на этом, — объяснил Быков. — Но дело, которое мы расследуем, поставлено на контроль Москвой.
«Немного лжи не помешает, а Копаеву так просто поможет», — подумал он.
— Возможно, Лукин попробует продолжить проверку. Поэтому вам лучше отделаться общими фразами. Он должен понять, что вы не испытываете особого желания говорить об этом.
Десять минут назад Быков явился в кабинет начальника отдела кадров и пригласил туда же руководителя правового управления. Копаеву нужна была легенда, и Быков понимал, что в одиночку Антону не справиться.
