Через месяц к ним присоединился Шейх, арабский принц, служащий на посылках у беглого олигарха. Как всегда, он выглядел импозантно – костюм-«тройка» темно-серого цвета из легкой шотландской шерсти как влитой сидел на его стройной фигуре, аккуратная «эспаньолка» делала его похожим на Синдбада-морехода. Внимательным взглядом черных как антрацит глаз окинув Девлина и Хашиева, не раскрывая рта, одними губами по-змеиному Шейх прошипел:
– Идиоты.
– А что случилось? – в отличие от невозмутимого Мустафы, не удержался молодой, менее выдержанный Рустам. – Да, наша операция провалилась, но хозяин все равно остался в наваре. Деньги, вложенные в газопровод, не пропали. После того, как начали качать газ, он получает свои дивиденды.
– Как бы не так, – неожиданно мягко улыбнулся Шейх. – Вы не только провалили сложнейшую операцию. Хотя казалось, что может быть легче, имея такое оружие – тактический ядерный боеприпас. Так еще умудрились подставить одну из ключевых фигур нашего филиала в России, банкира Худякова, который оказался убитым в Новоморске в день проведения диверсии. Естественно, когда началось расследование и контрразведчики сложили все собранные детали, активы банка «Импульс» тут же арестовали, а вместе с ними и акции газопровода «Голубая линия». Расследование ведут Генпрокуратура и экономическое управление ФСБ. Повлиять на них никак не получается, поэтому, скорее всего, убытки хозяина составят от трехсот до четырехсот миллионов долларов.
Больше не говоря ни слова, Шейх вышел из зала, направившись в западное крыло дома, которое он облюбовал для себя.
По дороге араб прокрутил в голове только что состоявшийся разговор. Рустам Хашиев был слишком мелкой сошкой, чтобы знать, на кого он работает. Совсем другое Девлин. Мустафа несколько раз встречался с Сосновским в то время, когда один воевал в Чечне, а другой прилетал туда в качестве парламентера от правительства России.
«Выходит, наш афганский друг стал язык распускать, – понял Шейх и недовольно поморщился, будто вступил в собачье дерьмо. – Пора ему укоротить язык вместе с головой».
Но тут же сообразил, что Самуил Сосновский сейчас этого делать не будет. Кандидат физико-математических наук слишком рачительный хозяин; если он сразу эту парочку не отдал под ликвидацию, то теперь они будут жить до конца следующей операции, что бы сейчас о них ни сообщил Шейх. Слишком уж САС не любил неожиданные изменения в разработанном им плане, считая, что все непредвиденные ситуации могут легко создать спецслужбы, у которых довольно богатый опыт внедрения своей агентуры.
Последующие дни они виделись только во время приема пищи. Остальное время Шейх, вырядившись в черное кимоно, отрабатывал като[10]с катаной.[11]
Тем временем Мустафа Девлин, как и положено настоящему правоверному мусульманину, пять раз в день исполнял намаз, отбивая поклоны и невнятно бормоча слова молитвы. А все остальное время проводил в чтении сур из Корана.
Рустам Хашиев, находясь длительное время по соседству с религиозным фанатиком, вынужден также был исполнять намаз, но вот заставить себя учить суры было выше его сил. Свой отказ он афганцу объяснил крайне просто:
– Я сапер, и мне необходимо иметь свободную голову и подвижные, чувствительные пальцы.
Мустафа понимающе кивнул – он был больше, чем просто мусульманином, он был правоверным воином и на собственном опыте знал: чтобы победить врага, нужно быть сильнее его, умнее и хитрее. А для этого нужно постоянно готовиться.
С того времени, слушая бормотания Девлина, Рустам сидел с закрытыми глазами и перекатывал по внешней стороне пальцев монету, таким образом добиваясь совершенной подвижности пальцев.
Посвящая долгие часы тренировкам, Рустам часто вспоминал эпизоды из прошлой жизни. Он был прирожденным подрывником, за что его ценили во всех отрядах, где ему доводилось воевать. Приходилось минировать дороги, взрывать мосты, казармы и комендатуры. Все это он проделывал мастерски. Оставляя тот или иной населенный пункт под натиском правительственных войск, боевики минировали пару-тройку домов, которые больше всего подходили для заселения федералами. Примет, по которым дом подходил новой власти, было множество, и все их Рустам знал лучше, чем суры из Корана. В подвале закапывали несколько сот килограммов взрывчатки, бикфордов шнур или электрокабель протягивали по специальной магистрали за несколько домов от места взрыва. Все это тщательно маскировалось, а чтобы собаки не обнаружили закладку, по всему дому рассыпали крошки тола или пластида. Животные, натасканные на запах взрывчатки, начинали метаться. Кинологи считали, что собаки просто устали, и уводили их. А когда комендатура начинала жить своей жизнью, кто-то из боевиков приводил в действие взрывной механизм.
Таким образом Рустаму Хашиеву удалось взорвать несколько зданий. Вскоре федералы сообразили, в чем дело, и как только собаки начинали беситься от обилия взрывчатых запахов, здание тут же взрывали.
Подрывника такая прозорливость нисколько не смущала, война к тому времени сместилась к горам, и теперь ему приходилось минировать пастушьи тропы, по которым передвигались группы спецназа, взрывать ледники во время отступления. За полгода такой войны Рустам собрал двести тысяч долларов и полагал, что в случае чего-то непредвиденного его будущее на некоторое время обеспечено. Но не всегда бывает так, как того хотелось бы. Во время одной операции он был контужен, его вынесли с поля боя, потом перенесли через границу, он долго лечился в одной из грузинских районных больниц. Когда пришел в себя, обнаружил, что за время беспамятства кто-то снял с него пояс со сбережениями. Через некоторое время по подложным документам Рустам перебрался в Польшу и больше года прожил в лагере чеченских беженцев.
Потом его нашли люди Шейха, предложили денежную работу. Это было куда лучше, чем гнить в лагере беженцев или бесплатно воевать за Аллаха…
«Если мы еще столько же просидим в этой дыре, то придется просить, чтобы хозяин передал несколько учебных взрывателей. Чувствую, еще немного, и утрачу профессиональные навыки», – однажды во время тренировки решил Рустам. Хозяина, которого он видел только по телевизору, молодой чеченец отождествлял с колдуном, который может все достать и исполнить все, что ни пожелаешь. Вот только взамен нужно беспрекословно выполнять все его приказы. Пока Хашиеву не удавалось выслужиться перед Хозяином, но чеченец все равно надеялся, что вскоре многое в его жизни изменится и он докажет свой профессионализм. И вот тогда Хозяин его оценит и озолотит.
Передать свою просьбу насчет взрывателей Рустаму так и не удалось. Через два дня в усадьбу въехал неброского серого цвета минивэн, дверца распахнулась, и из салона выбрался Владлен Козаченко. Окинув недобрым взглядом вышедших ему навстречу трех мусульман, он произнес по-английски:
– Срочно собирайтесь, Хозяин ждет. Пять минут на сборы…
Обещанные пластические операции прошли без каких-либо осложнений. Обоим чекистам лишь изменили форму носа и разрез глаз. Главные изменения произошли не с людьми, а с компьютерами. Хакеры ФСБ проникли в файлы Интерпола и заменили отпечатки пальцев исчезнувших из Буктарской тюрьмы Христофорова и Лялькина.
Теперь обоим офицерам предстояло жить по новым правилам. Вернее сказать, жить новой жизнью по сценарию, написанному неизвестным им конторским спецом…
Теперь их местом жительства стал Санкт-Петербург. Поселились они на соседних улицах в стандартных однокомнатных квартирах, имели новые документы с новыми фамилиями (имена менять не стали, чтобы не было накладок). Даже числясь сотрудниками охранной фирмы «Каскад» (одна из конспиративных точек «Комитета информации»), получили официальное разрешение на ношение оружия.
На самом деле бывшие чекисты не работали. До выполнения задания командования им надлежало учиться, повышая свое мастерство. Филиала «лесной школы» в Питере не было, поэтому приходилось часто мотаться в Подмосковье.
Последнюю неделю Христофоров и Лялькин изучали технику композиционного допроса. Опытные оперативники, они считали, что и так знают все способы «горячего потрошения», но оказалось, что методы контрразведчиков куда грубее и продолжительнее, чем у их коллег из внешней разведки. Разница в преследуемых целях и временно€м лимите. Каждое занятие для обоих офицеров открывало массу нового, так что учиться им нравилось, несмотря на разницу в возрасте и званиях. Пять дней теории, столько же занимали практические занятия и, наконец, зачеты.
Сдав очередную тему, офицеры получали несколько дней на отдых.
Поезд Мурманск – Санкт-Петербург проходил через Москву поздно ночью. Это было удобно, потому что утром он прибывал в Питер и целый день можно было использовать по своему усмотрению.
