Пройдя по камням и обогнув небольшую горку, майор вышел к скалистому склону, поросшему лишайником и мхом. По дну расстилавшегося у ног ущелья текла небольшая река. Сверху, за кустами, ни ущелья, ни самого русла было не рассмотреть. Чуть ниже по течению река расширялась, упираясь в четырехкаскадный порог. Отыскав взглядом тропинку, ленточкой уходящую вдоль берега, Игорь начал спуск.
С другой стороны русла, метрах в двухстах, прямо над порогом, сбегающим пенистыми каскадами, виднелась фанза и крохотный сарайчик. Игорь подобрался поближе и спрятался за один из камней.
Фанза была старой, небольшой, но четыре высокие сваи, возносившие ее над землей на добрых два метра, придавали ей величественный, даже немного сказочный вид. Фасад украшали решетчатые окна, в переплетах поблескивало стекло, белели фанерные квадратики, желтела плотная бумага.
По одному виду запущенного строения чувствовалось, что здесь обитают мужчины-охотники, а его порог давно не переступала нога женщины. Одна из оконных рам была приподнята кверху — из проема стелился белый дым. Дверь не заперта — палка, которая ее придерживала в отсутствие хозяина, лежала на помосте. Значит, охотники-промысловики были внутри и, видимо, обедали.
«А вот и то, за чем я сюда пришел», — Бутусов заметил провода, соединяющие сарайчик и дом.
Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять — дизель-генератор находится в сарайчике. Но майор не спешил подбираться к дому поближе — просто пока не было подходящего момента. Минимум, внутри сейчас находилось двое. Даже если сейчас он попытается выкрасть генератор, то неизвестно, чем это для него обернется. Пускай у него с собой автомат, но лишний раз нажимать на спуск не хотелось — выстрелы могли его выдать перед поисковиками. Нужно было запастись терпением. Оценить обстановку.
Дверь фанзы приоткрылась — двое охотников-промысловиков, вооружившись топором и пилой, скрылись в чаще леса, оставив двери неподпертыми. По всему выходило, что дома были только они и больше никого.
«Если и обнаружат пропажу, то ближе к вечеру, когда понадобится свет, — прикинул Бутусов, — а я к этому времени уже буду далеко».
Ловко перебираясь с камня на камень, десантник вышел к речному перекату. Поднявшиеся над водой брызги искрились, туманили взгляд. Майор перешел реку вброд и поднялся по склону горы, прислушался. Из чащи леса уже доносились удары топора.
* * *
Замысел Батяни был прост — выйти на курс погибшего самолета, на котором находился робот, снизиться над тем районом тайги, где опустилась аппарель военного транспортника, а уж там поставить себя на место похитителя и попытаться сориентироваться на местности. Примерную точку десантирования он уже определил по карте. Скорее всего, так поступил и его противник — ведь у того не было времени на подготовку. Это, конечно, не гарантировало быстрого нахождения робота «Т-191», но увеличивало шансы на успех операции.
Бескрайние просторы Уссурийского края, проплывающие под крылом военно-транспортного самолета, показались Лаврову даже немного родными. Он не раз пролетал в здешних краях: те же деревья-спички, нитки рек, сопки, низкие хребты… Ничего не изменилось.
Майор отвернулся от иллюминатора — на противоположной от него скамье сидели десять бойцов спецназа ВДВ, отобранных им для участия в операции. Волевые лица, твердые, уверенные взгляды, тренированные тела. Под их ногами теснились внушительных размеров рюкзаки жизнеобеспечения, забитые боеприпасами и провиантом. Десантники оживленно разговаривали, беспечно травили анекдоты, рассказывали истории. Казалось, что они собрались на отдых, а не на поимку предателя, похитившего боевую машину. Лавров знал цену этим разговорам «ни о чем», ребята просто снимали ими напряжение.
— …ты это серьезно? — во все горло засмеялся старлей Барханов.
Голова на мускулистой шее неспешно повернулась — на старшего лейтенанта грозно посмотрел один из десантников. Это был капитан Волков по кличке Вульф. Его внешность полностью оправдывала данное ему еще в Рязанском училище прозвище Вульф — Волк: зеленые глаза, выступающие скулы, вытянутый, как у волка, череп и жесткая пепельно-серая щетина короткостриженых волос наводили страх на младших курсантов и даже на сокурсников. Многие пугали легковерных девушек, приходивших на танцы, будто по ночам он обращается в настоящего волка и терроризирует окрестные деревни, находились и такие, кто верил в эту легенду. Но те, кто близко знал Волкова, не сомневались в том, что он добродушный — не злой, а свирепое выражение лица лишь «ошибка природы».
— Это было на самом деле, — пробасил Вульф, — я же сам из этих мест, сын охотника-промысловика.
— Так что ты там про тигра-людоеда еще соврать хотел? — спросил лейтенант Еременко.
— Можешь не верить, но когда я был мальчишкой, — продолжал свою историю капитан, — в окрестностях завелся тигр-людоед. Такими становятся те дикие кошки, которые были ранены и не могут полноценно охотиться. Тогда самой простой добычей для нее становится человек!
— Да ну, — донеслось с другого конца скамьи, — я только акул-людоедов видел, и то в кино, но чтобы тигр!
— А уж попробовав человечину хоть раз, — спокойно продолжил Вульф и широко, по-доброму улыбнулся, — тигры ни за что не станут охотиться на другую дичь, даже когда выздоравливают. Тигры, вообще, очень хитры и коварны, так что бесчинствовать и людоедствовать они могут по нескольку лет. Войдя во вкус, убивают уже не для прокорма, а для развлечения. Единственный выход — отстрел. Это даже браконьерством здесь не считается.
— А что с твоим тигром случилось? — нетерпеливо спросил Барханов. — Или он до сих пор бегает?
Капитан Волков гордо задрал подбородок, почесал громадной ладонью успевшую отрасти за несколько часов щетину.
— Отец его убил. Ему даже премию тогда дали! Сто рублей, между прочим. И шкуру разрешили себе оставить.
Отсек самолета наполнился ехидным молчанием, на лицах появились легкие ухмылки — история, рассказанная капитаном, показалась десантникам выдуманной, неправдоподобной. Все слышали много баек, но тигр-людоед и премия в сто рублей…
— Нашел кого пугать — десант! Ты, наверное, колониальных произведений Киплинга начитался, — бросил майор Лавров.
— Кого?
— Редьярд Киплинг, это который «Маугли» написал, — просветил Вульфа Лавров. — Тоже мне Шерхан нашелся! — И как бы оправдываясь, добавил: — Моя тетка в поселковой библиотеке работала, Киплингом зачитывалась.
— Тигры, наверное, во всем мире одинаковы. Вот человек и писал, что знал. Я тоже не вру, рассказываю, что слышал и видел своими глазами.
— В следующий раз что-нибудь пострашнее придумай, — произнес лейтенант Еременко.
— Ну Вульф, ну сказочник, — продолжал смеяться Барханов, — ты еще про оборотней расскажи.
— Да ну вас всех, — капитан без прежнего миролюбия посмотрел на товарищей, тема превращения человека в волка была для него запретной.
Голос пилота, вырвавшийся из динамика, сообщил, что до намеченного Лавровым квадрата предполагаемого десантирования осталось пять минут полета. Бойцы спецназа ВДВ переглянулись.
* * *
Небольшой поселок, раскинувшийся на правом берегу реки Лефу, имел вполне русское название — Веткино. Но многие населявшие его теперь жители вовсе не были похожи на славян: раскосые глаза, смуглые лица, предельно низкий рост. Китайцы уже давно облюбовали приграничные территории России, подступающие к КНР. Здесь на одного русского уже приходилось по два китайца и одному корейцу, и если бы не официальная граница, отделявшая страны друг от друга, то эта территория давно бы подчинялась Пекину. Правда, если бы провели поселковый референдум, еще неизвестно, как бы проголосовали азиаты. В России им легче было зарабатывать на жизнь, чем на родине. Половина из них, конечно же, даже не имела вида на жительство.
Местные власти закрывали глаза на прибывающих и прибывающих китайцев. За пару лет Веткино выросло — на месте старых развалюх появились двухэтажные дома, асфальт покрыл главную улицу поселка. На площади по выходным даже организовывали небольшой рынок.
Ни для кого не секрет, что каждый китаец, прибывший и сумевший закрепиться на территории чужой страны, тут же зовет своих родственников, а родных у одного китайца больше, чем у русского тараканов в квартире.
«Где китаец, там и Китай», — любят говорить в Поднебесной.
Поэтому было бы странным, если бы новые жители поселка не соорудили собственную неофициальную вертикаль власти, независимую от российской.
Пожилой китаец в пестром халате задернул занавеску. Его недавно возведенный дом стоял на отшибе, вплотную к подступавшей тайге. Просторный рабочий кабинет помрачнел. Настенные часы в виде скворечника щелкнули, в резном корпусе хлопнула дверца. Вылетевшая на выдвижной подножке кукушка пару раз пискнула и вновь скрылась в своем жилище. Китаец хмыкнул и допил апельсиновый сок.
