– Ты их знаешь?
– Так это же те самые, – ответил он. – И на мамином юбилее они были, и на свадьбе. Вон лысый. А мордатый, который сидит с бабой, тогда с Костей разговаривал.
– А о чем, не знаешь?
– Я уже говорил, что я далеко был и не слышал. Похоже, он угрожал Косте, а тот смеялся.
Напрасно Костя не воспринимал угрозы всерьез, они его все-таки замочили. Непонятно только за что. Может быть, из-за этих дурацких трубок. Это было бы странно, из-за таких пустяков не убивают. Или, может быть, за то, что от банды откололся. Тоже вроде бы недостаточный мотив, чтобы убивать. Костя, наверное, думал точно так же.
В этот момент появился официант, стал выставлять заказанный ужин. После того как он удалился, я спросила:
– А когда, ты говоришь, Костя женился?
– Да месяцев семь с небольшим назад, – сказал Сережка. – Лерка сейчас на восьмом месяце.
– И сколько он за ней ухаживал?
– Да месяца три. Чуть больше года прошло с тех пор, как Костя с нами познакомился. Вот и считайте.
– И как он ухаживал? – спросила я. – Так за ней и бегал все время?
– Не совсем, насколько я знаю. Он больше приступами, то ни на шаг от нее не отходит и в училище за ней ездит, там всех своей рожей пугает, и домой. А то исчезнет куда-то, и целую неделю о нем ни слуху ни духу. Потом смотришь, опять появился.
Очень похоже на то, что бедный Костя разрывался между бандой и своей любовью. Интересно, когда эти обо всем узнали? И как долго решили терпеть Костино отступничество?
– А после свадьбы Костя тоже время от времени исчезал?
– Ну да, – сказал Сережа, – но не так часто. Месяца три назад купил себе грузовик и стал на нем ездить.
– А раньше на твоей «девятке»?
– Ну да, – сказал удивленно Сережа. – А как ты догадалась? – Он перешел со мной на «ты». Давно пора.
– А «Волгу» он уже при вас купил?
– Нет, «Волга» у него была. Он на ней за Лерой ездил. Представляешь, на «девятке» не хотел ее возить, даже, чтобы садилась в нее, не хотел. Говорил, не желаю, чтобы моя любимая девушка ездила на такой плохой машине. Это «девятка»-то плохая машина!
Разумеется, «девятка» неплохая машина даже по нынешним временам. Я подумала, что «девяткой» Костя пользовался, еще когда был связан с бандитами, и именно поэтому не хотел возить на ней Леру. И машина эта не просто так прострелена, наверняка это был не случайный выстрел. В Костю целились. И он полагал, что этот выстрел не последний. Что, черт возьми, у него был за бизнес со стрельбой и разъездами на машинах?
– А особняк в Раскове тоже до вас появился? – спросила я.
– Особняк, – Сережа усмехнулся. – По-моему он начал его строить как раз в то время, когда стал ухаживать за моей сестрой.
– И не достроил до свадьбы?
– Полностью была готова одна комната, где молодые провели брачную ночь, – сказал Сережа. – Мы втроем собственными руками достраивали его, обживали, мебель покупали.
– А Костя после свадьбы снова куда-то исчез?
– Конечно, именно так и было.
Я хотела еще что-то спросить, но тут, к ужасу своему, заметила, что лысый поднялся из-за столика и нетвердыми шагами направился к нам. Рожа его стала багровой и в мерцающем свете ресторана лоснилась, словно натертая воском.
– Не помешаю? – развязно спросил он, подсев к нам за столик. Мы молчали. – Очень приятно видеть вас здесь, счастливое совпадение, не так ли?
Мы видели, что сидящие за соседним столом пристально наблюдают за нами.
– Я не буду продавать трубки! – сказал Сережа с каким-то детским упрямством.
– Вот это напрасно! – рассмеялся лысый. – Наш… – как бы вам это объяснить? – самый главный и самый уважаемый человек…
– Пахан! – подсказал Сережка.
– Верно! – захохотал тот. По мутному блеску в глазах видно было, что он уже изрядно набрался. – Так вот! – продолжал он. – Наш пахан велел тебе передать, что цена пять тысяч рублей за коллекцию держится еще три дня, начиная с завтрашнего. Это вам огромный подарок от нашего хозяина. Но учтите, потом цена начнет стремительно падать и может дойти до нуля…
Он икнул, потом рыгнул. Мне стоило огромных усилий спросить как ни в чем не бывало:
– Слушайте, а зачем вашему хозяину эти трубки? Он что, сразу все курить будет?
Лысый ошалело посмотрел на меня, делано рассмеялся и, отчеканивая каждое слово, ответил:
– Наш хозяин трубок не курит! Он курит исключительно «Поло»!
– У вашего хозяина тонкий вкус! – сказала я.
– Ага! – подтвердил лысый. – Это точно.
– Но если он курит «Поло», на хрена ему трубки? Заработать хочет на них? Перепродать?
Лысый отвел глаза, усмехнулся.
– Наш хозяин такими вещами не занимается! Он не какой-нибудь мелкий барыга…
– Он солидный бандит, верно? – сказала я весело.
Рожа лысого вытянулась, глаза округлились. Но лишь на мгновение.
– А тебя, красавица, – произнес он с наглой ухмылкой, – предупреждаю: любопытных и настырных наш хозяин не любит. Особенно тех, кто сует нос не в свое дело. Пристает к людям с расспросами. С ними обязательно что-то случается. Или машина собьет при переходе в неположенном месте, или еще какое-нибудь несчастье…
Лысый снова засмеялся зло и цинично, а у меня мурашки побежали по телу. Бандиты поняли, что я близка к разгадке, и потому угрожают.
А раз угрожают, я на правильном пути!
– Так что, моя красавица, – продолжал лысый, – парня ты себе нашла хорошего, вот и живи с ним, радуйся радостно. А про нашего Пестика забудь! У ментов хороший подозреваемый есть, рано или поздно они эту девочку уломают, и она скажет все, что им нужно. Зачем тебе беспокоиться?
Лысый, тяжело оперевшись на стол, поднялся и направился к своему столику.
– Даше привет! – крикнула я. Лысый вздрогнул, обернулся, в глазах его я увидела страх, но он тут же рассмеялся и пошел дальше.
Я была в шоке. Страх проник в каждую клеточку тела. В самом деле, куда я лезу! У этих бандитов на совести не одна человеческая жизнь! В Костю стреляли, и сам он тоже стрелял. И не по воробьям, а по людям. Недаром не хотел возить жену в машине с простреленной дверцей. А теперь эти бандиты убили Костю, чем-то он им помешал.
Я где-то читала, что голодные волки пожирают больных и ослабевших собратьев. Они и меня убьют, если я встану у них на пути! Зачем же я лезу под прущий напролом танк? Из-за Юльки? Какое мне до нее дело! Мы даже и не подруги, так стоит ли рисковать жизнью ради нее? Пусть проститутки гостиницы думают что угодно, мне плевать! Найду и без них, где снимать мужиков, в крайнем случае снова стану на угол. А Юлиной маме найму патронажную сестру. Пусть ухаживает за умирающей. Развязаться с этим делом надо, вот что! Раз и навсегда. Бежать из этого ресторана, подальше от банды, к которой когда-то принадлежал Костя!..
Сережка сидел бледный, уставившись на меня.
– Света! – начал он осторожно и так тихо, сквозь звуки разбитных блатных песен. – Света, о чем это он говорил? Какие расспросы? Какое любопытство?
– Он просто дурак, Сережка, – быстро проговорила я.
– Дурак? Думаешь, это он сдуру тебе угрожал? Света! Зачем ты ходишь за мной?
Я аж подскочила на месте: вот это вопрос!
– То есть как это – хожу за тобой? – всерьез возмутилась я. – В ресторан тоже я тебя потащила, да? И на машине тебя вожу?
– Нет, но…
– Слушай, я тебя здесь не держу! – сказала я резко. – Хочешь, уходи. Я заплачу за ужин…
Я сидела, не двигаясь. Как бы ни поступил Сережа, я должна была ждать, пока ресторан покинут бандиты. Внизу стояли целых четыре джипа, и какой принадлежит Костиной банде, я узнаю, лишь когда они сядут в него. Номерной знак этого джипа – единственная возможность выйти на пахана Костиной банды, узнать его имя.
Сережка не уходил. Сидел с мрачным, обиженным видом. Мы не произносили ни слова. Бандиты по-прежнему следили за нами. Я думала, что не вынесу этого напряжения. Наконец пахан подозвал официанта и потребовал счет. Я сделала то же самое. Вся честная компания поднялась и направилась к выходу, я за ними.
Оказавшись на улице, я увидела, как банда садится в один из припаркованных джипов, и, как молитву, шептала его номер, стараясь запомнить. Как только джип отъехал, вытащила из сумочки записную книжку и записала туда номер, после чего решительно направилась в сторону своего дома, который был совсем близко. Сережка, по-прежнему мрачный, следовал за мной. Ни один из нас не произнес ни слова.
Оказавшись у меня в квартире, Сережка оглядел ее нехитрое убранство и не без сарказма спросил:
– И часто ты водишь сюда клиентов?
На душе у меня и без Сережкиной иронии было скверно.
– Нет, – ответила я сухо, занавешивая окно, расставляя стулья, убирая разбросанные там и сям вещи. Как назло, в этот день я не успела прибраться. – Сюда я и прежде редко кого приводила, когда на углу возле Художественного музея стояла, клиентов снимала. А после того как устроилась в гостиницу, и вовсе никого не вожу.
