Деловито вошел Валера, держа в руках длинный лист компьютерной распечатки.
— Вот, — сообщил он гордо, протягивая листы мне.
— Спасибо. — Я туповато посмотрел на распечатку. — Что это?
— Список жильцов дома. Квартиры идут по порядку, разобраться несложно.
— Шустро…
В списке было много любопытного. Фамилия, имя, отчество, возраст, метраж квартиры. Всё это могло пригодиться.
— Да у них там защита совсем детская. Первый класс, первая четверть. Баловство! — Валерка махнул рукой. — Пойду трудиться дальше. На благо народа, так сказать.
— Иди, иди, — поддержал я, изучая список.
Тэ-экс, посмотрим, посмотрим. Что можно отсюда выкачать? Нужная нам квартира. Прописана одинокая пенсионерка. Понятно, ей одной в трёхкомнатной тесновато. Странно, что до „божьего одуванчика“ пока ещё не добралась толпа хищных маклеров и налоговая инспекция. Кто у нас живет „над“? Семья. Три человека. Муж, жена, ребёнок. А „под“? Пятеро. Ничуть не легче. Квартира справа? Какой номер-то?
Я пытался вычислить номер квартиры справа, но получалось медленно и со скрипом. Мысли упрямо сползали к запотевшей хрустальной рюмочке. Огурчик маринованный болгарский на вилочке. Маленький, хрустящий, из холодильничка. Тьфу, чтоб тебя! Номер, номер, номер. Рюмка. Номер. Вот, вроде нашел. Ага. Мужчина какой-то. Возраст: сорок два. Квартира однокомнатная. Надо будет проверить. Хрюкнул старенький селектор,
— Иван Владимирович, — прохрипел он изменённым практически до полной неузнаваемости голосом Танюшки. — Это снова тот мужчина.
Я снял трубку.
— Алло!
— Пётр? — спросили на том конце трубки. Интересно, с чего Танюшка взяла, что это мужчина? Голос у говорящего был тихий, почти шёпот. Такой невесомо-безликий. Сказать наверняка, что это мужчина, я, например, не решился бы. — Алло, это Пётр?
— Допустим. — Подобный ответ прозвучал лучше, нежели долгие объяснения о том, куда, собственно, делся Пётр и почему он делся именно туда. К тому же мне было легче. В обличье Петра я мог быть резким и бескомпромиссным. Одним словом, таким, каким я сам не смогу быть никогда. — Мы можем вам чем-нибудь помочь?
— Твой персональный номер не отвечает, пришлось звонить по общему. Слушай внимательно, Пётр, — ответил голос. В нём вдруг прорезалась зловещая развязность. — Сегодня днём этот твой придурок компаньон подрядился сделать одну работенку. Так вот, я хочу, чтобы вы немедленно отказались от неё. Ты понял? Прямо сейчас позвони и откажись. Не устраивай напрягов. Ни мне, ни себе, ни своим людям. Ты хорошо понял?
— Кто говорит? — спросил я, быстро трезвея.
— Совет: сделай то, что говорят, и всё закончится хорошо, — добавил голос. — В противном случае пеняй на себя.
На том конце линии запищали гудки.
Я очумело покрутил головой. Не приснилось ли? Может, закемарил в кресле и… Нет. Вот он я, сижу, хлопаю глазами, сжимая в руке телефонную трубку. Звонок меня ошарашил. Во-первых, потому, что, будучи достаточно взрослым и разумным человеком, я понимаю: для угроз должны быть веские причины. Во-вторых, неясно, при чём здесь Пётр. Он ведь не имеет никакого отношения к сегодняшнему визиту Сергея Борисовича.
Я потряс головой. Ещё раз. Незнакомцу известно, что с мафиозо договаривался именно я, но он не знает, что Пётр вышел из дела. Кроме того, ему неизвестно, что телефон Пётра остался в офисе. У звонившего хороший источник информации. Но, видимо, недостаточно хороший. И этот источник информации либо среди людей Сергея Борисовича, либо среди… хотел сказать „наших“, но вдруг понял, что уже не „наших“, а „моих“ сотрудников. В равной степени вероятно, поскольку об „отставке“ Петра, как, кстати, ж об обмене телефонами не знал никто, кроме меня и Петра. Что же такое мы делаем, из-за чего нам практически в открытую угрожают? Кто угрожает? Что это за люди?
„В принципе чего-то подобного можно было ожидать, — подумал я, набирая номер собственного сотового телефона, — Когда соприкасаешься с такими людьми, как Сергей Борисович, вполне оправданно ожидать перемен. И далеко не всегда они оказываются к лучшему. Чаще как раз наоборот“.
Пётр откликнулся моментально.
— Да? — раскатился в трубке его сладко-вальяжный голос „без пяти минут, американца“. — Слушаю вас.
— Петь, это Иван, — представился я. — У меня дурные новости.
— Уже? — изумился он. — Быстро, однако, ты „доплыл“.
— Да это не а, Это ты „доплыл“.
— Я???
— Ну да.
Я рассказал ему о телефонном звонке. Пётр помолчал, переваривая сообщение, затем поинтересовался:
— И что ты намерен делать?
По голосу его невозможно было понять, о чём он думает. Одно несомненно: „экскомпаньону“ стало совсем не весело, хота и присутствие дуга он не потеряв.
— Не знаю, — откровенно признался я. — Честно. Может, и правда, позвонить Сергею Борнсычу?
— У тебя есть его номер? — спроста Пётр.
— Нет. Только посредника.
— Впрочем, это не имеет значения. Он бы всё равно не принял отказа.
— Мы можем приостановить работу.
— Борисыч тебя растерзает. И ладно бы только тебя, дуралея, ты я так человек пропащий, а вот ребята вляпаются ни за что ни про что. Они-то здесь ни при чём. — Он помолчал секунду. — Димка, Стас и Олег уже вернулись?
— Нет ещё.
— Жаль.
— Чего жаль-то?
— Из-за чего поднялся шум? — терпеливо объяснил Пётр. — Из-за этой новой работы. Почему? Что-то, в этой квартире такое есть, из-за чего некто позвонил и начал нам угрожать. Что-то, что может всплыть до ходу работы.
— Уверен?
— А ты нет? Полагаешь, это школьника так развлекаются?
— Ну, не школьники, конечно. Может быть, кто-то из конкурентов хочет перехвалить выгодный заказ?
— Ты дурак, если так думаешь, — коротко прокомментировал он моё предположение.
— Почему?
— Если эти „конкуренты“ достаточно умны, чтобы отследить наш контакт с Борисычем, то они должны понимать: мафиозо почему-то нужны именно мы и никто другой. При таком раскладе целесообразней перехватывать клиента до контракта, а не после, — Пётр помолчал, подумал. — В любом случае меня все это не радует. Приедут ребята, расспроси их поточнее насчёт квартиры, а вечером расскажешь. Идёт?
— Конечно, — ответил я. — Разумеется, идёт.
С Борисычем заключал соглашение я, а шишки падают на Петра. Всё оказалось иначе, чем ожидалось».
Первыми появились Дима и Олег. Примчались в половине восьмого. Выглядели они возбуждёнными и необычайна довольными собой. Ворвались в контору, молодые, гомонящие, весёлые. А вместе с ними ворвался и сумеречный осенний вечер. Запахами прелой листвы, дождевых струй, сырой земли и мокрого асфальта.
— Привет труженикам умственного фронта, — грянул с порога Дима и весело засмеялся. — Где тут у вас принимают рога, копыта и новости первой свежести?
В том, что новости свежайшие, сомневаться не приходилось. Иван выполз из-за стола, где изучал Валеркину распечатку, пытаясь отыскать в ней хоть что-нибудь, что помогло бы пролить свет на природу тревожного звонка.
— Шеф, — Олег шагнул в кабинет, — Стас не появился ещё?
— Нет, — ответил Иван. — А должен был?
— Да обещал. Поехал встречаться с кем-то из своих на предмет жильцов и канул.
Олег плюхнулся в кресло, а несколько секунд спустя в соседнее приземлился и Димыч. В отличие от Петра, державшегося на работе намеренно официально, Иван исповедовал более демократичные взгляды. Отсюда и приятельские отношения с ребятами. Это устраивало всех, и Иван не видел повода что-либо менять.
— Ну, рассказывайте, что у вас.
— Подъезды наметили. Пути отхода тоже, — начал Олег.
— Аж целых три. Там дворы кругом. И все выводят на крупные магистрали. Уезжай — не хочу, — поддержал Дима.
— Отлично. — Ивану не хотелось их торопить. Спокойный человек и вспоминает больше, и в деталях точнее. — Как сам дом?
— Дом как дом. Нормальный. Три подъезда. Жильцы в основном элитные. Таких голыми руками не возьмешь. Олег с консьержкой поговорил. Не из «нашего», правда, подъезда, из соседнего, но все равно много интересного удалось узнать.
— Не засветились?
— Нет. — Олег засмеялся. — Я ей сказал, что квартиру присматриваю для покупки. Попросил посодействовать. Сунул полтинник, она мне все про всех и выложила. Дом довольно старый, в следующем году собираются ставить на капремонт. Фирма какая-то подвизалась. С РЭУ договоренность есть. Мастера, — электрики там, сантехники разные, — прилетают через пять минут после звонка. Все делают быстро и качественно, поэтому и вызовов немного. Раз в два-три месяца. Жильцов шумных нет. Публика сплошь интеллигентная. Компании ходят, но редко. В основном — гости-одиночки. Чердаки закрываются на замки, бомжи не ночуют. С крыши на крышу там тоже не перелезть. «Альпинистские»- варианты не годятся, я прикинул. Дом со всех сторон просматривается наблюдателями. Короче, минуя консьержек, в подъезд не войти. — Он повернулся к двери, крикнул: — Танюшка, золотце, сделай кофейку горяченького, а?
