— Слышь, майор, — посмотрел на него Атаман, — чего ты ко мне такой неравнодушный? Живу я тихо, никуда не лезу и никого не трогаю. Что было — травой поросло. — Он усмехнулся. — А тебе все неймется. Я сейчас деловой человек. Что касается парней — то они из охранной фирмы и разрешение на оружие у них есть. Так что голяк ты поймаешь, через пару часов выпустишь. А нет — неприятности иметь будешь. Адвокат приедет и…
— Умные вы стали, — недовольно заметил майор. — Раньше об адвокатах только на суде узнавали и называли их защитниками. А сейчас… — Майор вышел.
— Как Милка? — спросил Атаман парня.
— Ее домой отвезли. Она перепугалась, думала, тебя убили.
— Все, — отрезал Разин. — Поехали. Если что, — он посмотрел на врача, — я вас вызову.
— Ты сильный. — Поцеловав Федора, Ангелина встала. Потянулась и снова чмокнула его в щеку. — Я в душ. В постели ты просто душка, — проворковала она и голой пошла в ванную.
— Ты тоже, — выдохнул он, — классная баба.
— Утром едем, — услышал он сквозь шум воды ее голос.
— Куда и на что угодно, — расслабленно раскинувшись на кровати, прошептал Русич.
«Значит, Феденька принял предложение прекрасной Ангелины, — осмотрев комнату, хмыкнул Артур. — Ну что же, вольному воля, а спасенному рай. Я сегодня чуть было не влип, — закурив, пробормотал он. — Видно, в России в почете гангстерские разборки. Но милиционера я ударил все-таки зря, — вздохнул он. — Если бы кто-то заметил, сидел бы в тюрьме. Я побоялся, что он со страху спустит курок. — Затянувшись, Артур тряхнул головой. — Видно, зря я приехал. Ладно, поживем — увидим. Но пару дней никуда нос не кажу».
— Вот это влипли, — опустившись на диван, выдохнул Толик. — Хорошо, «жигуль» стоял заведенным, а водителя не было. Иначе бы…
— Похоже, мы, в натуре, кому-то крепко на мозоль наступили. Прав Китаец, — недовольно признал Волчара. — Сидим тихо как мыши. Пожевать, надеюсь, у нас имеется? — скрывая смущение, несвойственное ему, он взглянул на парня.
— Откуда он приехал? — шепотом спросила лежавшего рядом Игната Софья.
— Черт его знает, — отмахнулся тот. — Мне-то какое дело. Он с деньгами.
Купил то, что мы и в рекламе не видели. Я раньше в магазин заходил и матом крыл, а он все это запросто купил. Ты дрыхни, завтра с утра сходим что-нибудь девчатам купим.
— Зачем мы к нему пришли? — уже не впервые спросила Людмила.
— Он мой старый приятель, — в который раз ответил Китаец. — Неужели думаешь, во мне все человеческое умерло? Просто захотелось повидать. К тому же нам какой-то перекур нужен. А то трупы по ночам снятся, — признался он.
«Вот в чем дело, — поняла она. — Значит, не такой уж ты и безжалостный».
— Трудно беззащитных убивать? — вслух спросила она.
— Убивать нетрудно, — хмуро проговорил он, — тем более когда знаешь, что пошел на это. Вот потом… — Поморщившись, щелкнул зажигалкой, несколько секунд молча смотрел на огонек. — Я раньше считал, что мура это зеленая — глаза убитых видеть будешь. Глаза — нет, а вот лица, особенно женские, да. Не то чтобы постоянно, а во сне частенько. Ведь в основном видишь то, о чем подсознательно думаешь. Вот… — Не договорив, он закурил.
— Долго мы у твоего приятеля будем? — задала она вопрос.
— Пару дней, — думая, о чем-то своем, машинально отозвался Китаец.
— А если Толик с Денисом что-нибудь натворят и попадутся милиции?
— Не за ручку же их водить, — недовольно ответил Китаец. — Давай спать.
— Поцеловав ее, перевернулся на правый бок. — Завтра все обговорим.
— Так, — кивнул, рассматривая свои ногти, Бугор. — Значит, ты все им сказал?
— Нет, Бугор, — испуганно ответил стоявший у стены парень. — Просто…
— Надо подстричь ногти, — не слушая его, буркнул Бугор и , взял с подоконника ножницы.
— Ты не так понял, — испуганно продолжил парень. — Я только сказал…
— Что же вы меня, псы, перед москвичонком опозорили? — аккуратно подстригая ногти, укоризненно проговорил Бугор. — Что они обо мне теперь мыслить станут? И бабки я, можно сказать, из-за вас потерял. — Вздохнув, взглянул на второго. — Почему они вас не прибили? — Он хмыкнул. — Наверное, вы с ними по своим разошлись. Они вам не заплатили?
— Да ты что, Бугор! — недовольно повысил тон второй. — Мы… — Не договорив, отскочил назад.
Стоявший перед Бугром парень, охнув, успел прижать ладонями закругленные концы ножниц.
— Ты что? — прохрипел он и бухнулся на колени. Стукнувшись головой об пол, замычал.
— Псина, — негромко бросил Бугор и мощным футбольным пинком разбил ему лицо. — А ты, — повернувшись, тяжело взглянул на другого, — можешь жить. Но даже дышать будешь, когда я скажу. Понял?
— Конечно, — торопливо, не сводя с него перепуганных глаз, проговорил парень. — Я, собственно…
— Все, — махнул рукой Бугор. — Дергай. Скажи похоронщикам, чтоб заскочили.
— Понял. — Снова кивнув, парень спиной открыл дверь и выскочил.
— Что это ты делаешь-то? — проворчал сидевший в углу перед телевизором невысокий высохший старик. — Прям на хате кровушку пущаешь. А ежели этот тебя счас мусорам продаст? Мозги твои куриные, — вздохнул он.
— Хорош, дед, — недовольно буркнул Бугор. — Ты говори, да не заговаривайся. — Что? — ожег его взглядом старик. — Да ты никак на меня рычать начинаешь? Зажрался ты, внучатый, ведь ежели не я, то сидел бы ты сейчас в тюряге и…
— Он, — пнул неподвижное тело Бугор, — сдал меня, козел. Что же я должен…
— Убить, — согласно кивнул дед. — Но не здеся и не сам. Ведь у тебя шестерок полнехонько. Ну а ежели уж невтерпеж, решил сам исполнить, то наедине надобно. Или уж и второго кончал бы. — Подрагивающей худой рукой старик взял золоченый портсигар и достал тонкую папироску.
Бугор шагнул вперед и, щелкнув зажигалкой, дал ему прикурить.
Затянувшись, старик закрыл глаза.
— На страхе дела не делаются, — не открывая глаз, поучительно проговорил он. — Ведь теперича этот, который ушел, в любое время тебе меж лопаток нож сунет. Из-за страху, что ты его убить могешь.
— Да все путем, дед. — Бугор закурил. — Не те времена сейчас, когда вы друг с друга спрашивали. И сейчас эти воры в законе имеются, и сходняк собирают, и все прочее есть, только бал сейчас не они правят. Я вот этого пса завалил, и что? — усмехнулся он. — Второй рта раскрыть не посмеет. Потому что, если меня возьмут, ему жить останется от силы полчаса. Сейчас миром правит мафия. Я только пешка в большой игре. А те, — он мотнул головой вверх, — кто надо мной, тоже всего лишь шахматные фигуры, хотя и строят из себя крутых. А вот над ними стоят те, кто играет и мной, и ими. Только этого они не понимают.
— А вот туточки, — пыхнул дымом дед, — я с тобой, внучатый, несогласный. Мафия, — едко повторил он. — Ведь не наше это, не русское. Вот братва, шайка, банда — знакомо и уважением пользуется. Вернее, страхом. А эти твои мафиозники, тудыть их мать, — он плюнул, — силу имеют, потому что деньга большая у их есть. Ну а ежели прихватит государство за задницу и запрет в камеру, куда вся ихняя мафия денется? — Он улыбнулся бескровными губами. — И заместо кресел бархатных будут на параше сидеть. Ежели, конечно, здеся где-то в тюрьме сидеть будут, то так и останутся королями. Ты им и в лагере завтрак будешь к нарам подносить. А вот на дальняк попадут, — он усмехнулся, — где действительно воры в законе сидят, им там зараз веселенькую житуху устроят. А то, видите ли, он вор в законе, а ухо проткнуто для серьги и хвост пучком завязан, тудыть твою мать. Да настоящий…
— А есть они, эти настоящие? — перебил его внук. — Сейчас все под кем-то ходят. А если блатовать не по делу начнешь — сразу пулю слопаешь. Вон…
— Все, — не стал слушать его дед. — Иди, внучатый, за своими шестерками. Пущай труп убирают. Я что-то к крови брезгливый стал, — вздохнул он. — Наверное, свою смертушку чую. Ранее энтой крови столько видал, что… — Не договорив, махнул рукой. — Пущай убирают трупишко.
— Сейчас сделаем, — кивнул Бугор.
— И вот еще что, Мишаня, — остановил его старик, — все дела свои до хаты не доводи. Мне покой нужен. Вот похоронишь, тогды делай все, что вздумаешь. Если есть делишки какие-то, выезжай на природу али еще куды. Но чтоб на хате более мертвечиной не воняло, понял, внучатый?
— А как же, — ответил Бугор, — все понял. Это ты, дед, живешь на десять лет позже. Сейчас время другое.
— Сгинь с глаз моих, внучатый, — буркнул старик. Усмехнувшись, Михаил ухватил труп за ноги, потащил к двери.
— И пущай кровушку замоют, — велел старик.
От сильного удара в живот рослый мужчина сложился пополам. Боковой в висок уложил его на пол. Рядом двое парней в черных спортивных костюмах пинали вскрикивающего от боли толстяка.
— Ну? — Родион взмахом руки остановил избиение. — Будем и дальше в несознанку идти? Вы не с органами дело имеете, — засмеялся он. — Там, говорят, сейчас и то все отбивают. Где у вас цеха?
