– Ты должен был сделать то, что я сказала, – начала Холли. – Бежать оттуда.
Ричер ничего не ответил.
– Ты мне обуза, – продолжала она. – Это понятно? У меня и так полно проблем, не хватает еще заботиться о тебе.
Ричер молчал. Они лежали, покачиваясь в полумраке. Ричер чувствовал аромат вчерашнего шампуня, исходящий от волос Холли.
– Итак, отныне ты будешь беспрекословно мне повиноваться, – снова заговорила Холли. – Ты меня слушаешь? Я просто не могу тратить силы, заботясь о тебе.
Повернув голову, Ричер посмотрел на Холли в упор. Она собирается о нем заботиться. Это явилось для него полной неожиданностью. Шоком. Ситуация была такая, будто он приехал на поезде на станцию и остановился на перроне рядом с другим поездом. Его поезд трогается, начинает набирать скорость. И вдруг выясняется, что его поезд не двигается. Тронулся другой поезд. А его поезд продолжает стоять на месте. Все дело в том, что изначально была выбрана ошибочная система координат. Ричер полагал, что движется его поезд. Холли была уверена, что ее.
– Мне не нужна твоя помощь, – продолжала она. – У меня уже и так есть вся помощь, какая мне только нужна. Ты знаешь, как работает Бюро? Знаешь, что у нас считается самым тяжким преступлением? Не терроризм, не наркотики и не рэкет. Самое тяжкое преступление – это когда обижают кого-нибудь из наших. ФБР заботится о своих людях.
Ричер помолчал. Улыбнулся.
– Значит, нам обоим ничего не угрожает. Мы просто спокойно лежим на месте, и скоро сюда ворвется отряд агентов, которые нас спасут.
– Я верю в своих товарищей, – заявила Холли.
Снова наступила тишина. Фургон монотонно катил вперед. Ричер мысленно отсчитывал расстояние. Они отъехали от Чикаго примерно на четыреста пятьдесят миль. На восток, на запад, на север или на юг. Вздохнув, Холли с помощью обеих рук поправила положение травмированной ноги.
– Болит? – участливо спросил Ричер.
– Когда сгибается. Когда лежит прямо – терпимо.
– В какую сторону мы направляемся?
– Ты сделаешь то, о чем я тебя прошу? – ответила она вопросом на вопрос.
– Воздух становится холоднее или теплее? Или не изменяется?
Холли пожала плечами.
– Не могу сказать. А что?
– Если мы едем на север или на юг, воздух должен становиться холоднее или теплее, – объяснил Ричер. – А если на восток или на запад, он должен оставаться более или менее таким же.
– На мой взгляд, температура не меняется. Однако здесь, в кузове, это определить трудно.
– Шоссе почти пустое, – продолжал рассуждать вслух Ричер. – Мы не выезжаем на встречную полосу, чтобы кого-нибудь обогнать. Нам не приходится сбавлять скорость. Мы просто равномерно едем вперед.
– Ну и что?
– Возможно, это означает, что мы направляемся не на восток, – сказал Ричер. – Там ведь есть что-то вроде барьера, так? От Кливленда через Питтсбург до Балтимора. Своеобразная граница. Движение становится очень оживленным. Мы попали бы в плотный поток машин. Какой сегодня день, вторник? Около одиннадцати часов утра? Для востока дорога слишком свободна.
Холли кивнула.
– Значит, мы направляемся на север, на запад или на юг.
– В угнанном фургоне, – добавил Ричер. – Что довольно опасно.
– В угнанном? С чего ты взял?
– Машина, в которую нас затолкали у химчистки, тоже была угнанная.
– Как ты это определил?
– Потому что ее сожгли, – объяснил Ричер.
Перевернувшись, Холли посмотрела ему в лицо.
– Только задумайся, – продолжал Ричер. – Представь себе план похищения. Эти типы приехали в Чикаго на своей машине какое-то время назад. Возможно, им потребовалось две недели на слежку за тобой. А то и три.
– Три недели? – удивилась Холли. – Ты думаешь, за мной следили три недели?
– Скорее всего, три, – подтвердил он. – Ты ходишь в химчистку по понедельникам, так? Раз в неделю. Похитителям потребовалось какое-то время на то, чтобы установить закономерность. И они не могли посадить тебя в свою машину. В этом случае их было бы слишком легко проследить. К тому же в их машине наверняка есть окна, поэтому она не подходит для того, чтобы перевозить на большое расстояние похищенную жертву. Я считаю, что они угнали этот фургон в Чикаго, скорее всего, вчера утром. Закрасили надпись, которая была на кузове. Ты обратила внимание на пятно свежей белой краски, отличающейся по оттенку от остального кузова? Похитители перекрасили машину и, вероятно, сменили номера. Но машина по-прежнему остается угнанной. И она нужна для того, чтобы добраться до конечной цели. Поэтому похитители не стали рисковать, разъезжая на ней по улицам Чикаго. К тому же когда людей запихивают в заднюю дверь фургона, это выглядит странно. Поэтому они угнали черный седан и воспользовались им. Пересели из одной машины в другую на заброшенной стоянке, сожгли черный седан и тронулись в путь.
Холли поморщилась.
– Из твоих рассуждений никак не следует, что эти типы что-либо угоняли.
– Следует, – возразил Ричер. – Кто станет покупать новую машину с кожаной обивкой салона, зная, что ее придется сжечь?
Холли неохотно кивнула.
– Кто эти люди? – спросила она, обращаясь не столько к Ричеру, сколько к самой себе.
– Дилетанты. Они совершают одну ошибку за другой.
– Например, какие?
– Сжигать машины глупо. Это привлекает ненужное внимание. Похитители считают, что поступили умно, но это не так. Велика вероятность, что они сожгли и ту машину, на которой приехали в Чикаго. Готов поспорить, сожгли ее неподалеку от того места, где был угнан черный седан.
– А мне кажется, это был умный ход, – заметила Холли.
– Полицейские обращают внимание на сожженные машины. Они обнаружат черный седан, выяснят, откуда он был угнан, отправятся туда и найдут машину, на которой похитители приехали в Чикаго. Возможно, она будет еще дымиться. Это след, Холли. Похитителям нужно было оставить обе машины на стоянке в аэропорту О’Хара. Прошел бы целый год, прежде чем на них обратили бы внимание. А можно было оставить обе машины где-нибудь на Южной стороне, незапертые, с ключами в замке зажигания. Две минуты спустя двое жителей этого района получили бы себе по новому транспортному средству. И эти машины никто и никогда больше не увидел бы. Вот как нужно заметать следы. Сожженная машина кажется хорошим, окончательным решением проблемы, но на самом деле это огромная глупость.
Отвернувшись, Холли уставилась на раскаленную металлическую крышу. Она спросила себя: кто же такой на самом деле этот человек?
На этот раз Макграт не стал просить старшего техника спуститься на третий этаж. Он сам с видеокассетой в руке поднялся в лабораторию, расположенную на шестом этаже. Распахнул дверь и расчистил место на ближайшем столе. Положил кассету так, словно она была сделана из чистого золота. Подоспевший старший техник удивленно посмотрел на нее.
– Мне нужно сделать фотографии, – объяснил Макграт.
Взяв кассету, техник отнес ее к стойке с видеомагнитофонами в углу. Щелкнул выключателями. Ожили три экрана, запорошенные белым «снегом».
– И ты ни одной живой душе не обмолвишься о том, что сейчас увидишь, хорошо? – сказал Макграт.
– Хорошо, – согласился техник. – Что я должен переснять?
– Последние пять кадров. На них будет все.
Техник не стал пользоваться пультом дистанционного управления. Он нажимал кнопки прямо на видеомагнитофоне. Кассета прокрутилась назад, показав задом наперед историю похищения Холли Джонсон.
– Господи! – ахнул техник.
Он остановил ленту на том кадре, где Холли отворачивалась от стойки. Затем стал медленно прокручивать ленту вперед. Холли отскочила к двери, столкнулась лицом к лицу с высоким типом, оказалась под дулами пистолетов, села в машину. Техник перемотал кассету назад и прокрутил ее второй раз. Затем третий.
– Господи, – пробормотал он.
– Только не затри пленку, – предупредил его Макграт. – Мне нужны увеличенные снимки этих пяти кадров. Много копий.
Техник кивнул.
– Я прямо сейчас могу вывести изображение на лазерный принтер.
Он понажимал на кнопки, щелкнул тумблерами. Затем сходил в противоположный угол и загрузил компьютер. На мониторе появилась Холли, выходящая из химчистки. Техник вызвал экранное меню, щелкнул мышью.
– Дело сделано, – объявил он. – Я сохранил этот кадр на жестком диске в виде графического файла.
Вернувшись к видеомагнитофону, техник прокрутил кассету вперед на один кадр. Снова возвратился к компьютеру и сохранил кадр, на котором Холли открывала входную дверь. Повторил тот же самый процесс трижды. Распечатал все пять изображений на лазерном принтере. Макграт, подойдя к компьютеру, подхватывал теплые листы бумаги еще до того, как они падали в приемный лоток.
– Неплохо, – сказал он. – Я предпочитаю бумагу видео. Она мне кажется какой-то более осязаемой.
Техник удивленно посмотрел на него.
