выбор. И это было еще одной причиной, по которой ухаживания Антонио мешали больше обычного.
– Сеньорита Лаура, вы меня совсем не слушаете? – Голос Антонио прервал тревожные мысли девушки.
– Что случилось, Антонио? – Усилием воли Тамара заставила себя сосредоточиться на словах водителя.
– Я спрашивал, куда вас везти, сразу на радиостанцию или домой?
– Домой, Антонио, конечно, домой.
– У вас что-то стряслось? – Антонио вдруг проявил беспокойство.
– Нет, все в порядке. Почему ты спрашиваешь?
– Вы какая-то не такая, – после минутной паузы честно ответил Антонио. – Грустная и задумчивая.
– Просто устала, – ответила Тамара. – Ничего, приеду домой и лягу спать, а завтра снова буду бодрой и веселой.
– И правильно, сеньорита Лаура. Сон – лучшее лекарство. Отдохните и ни о чем не думайте. А вот и ваш дом.
Автомобиль остановился у крохотного домика, стоящего в отдалении от основной массы домов. Антонио выскочил из машины и предупредительно открыл дверцу перед девушкой. Та поблагодарила водителя и поспешно зашагала к крыльцу. Антонио еще какое-то время стоял, провожая девушку взглядом, затем покачал головой, сел в машину и уехал.
Тамара зашла в дом, закрыла дверь на засов, доплелась до кровати и рухнула на постель, не раздеваясь. Прижав ладони к глазам, она пролежала так больше пяти часов. Ее терзали сомнения, мысли путались и никак не желали складываться в четкую картину. «Я запуталась, окончательно запуталась. Все эти имена, псевдонимы, прозвища – они попросту лишают меня личности. Я уже сама не помню, кто я есть на самом деле: Лаура, Тамара или Таня. Как справиться с таким количеством ролей? Не могу больше, я просто больше не выдержу!» Как любой девушке, ей хотелось разрыдаться, чтобы излить со слезами все тревоги и сомнения, но слезы не шли, как не приходило и правильное решение.
***
В штабе 4-й дивизии боливийской армии шло совещание. На нем присутствовали все дивизионные чины, от майоров до полковников. Страсти накалялись по мере того, как майор Херман Плата давал показания о результатах похода в район деревни Татаренда, где, по словам местных жителей, видели чужаков с большим количеством денег. Когда начальник штаба отдавал приказ направить в район пехотную роту под командованием майора Платы, он считал, что отправляет бойцов на охоту за наркоторговцами, объявившимися неизвестно откуда. Но все оказалось куда сложнее, и теперь, спустя несколько дней с начала похода, начальник штаба, как и его подчиненные, в полной мере осознал, насколько велика возникшая проблема.
– После посещения деревни Татаренда я отдал приказ идти по следу людей, на которых указали местные жители, – вещал майор Плата. Он прибыл в штаб под конвоем, без опознавательных знаков и оружия, отчего чувствовал себя арестантом. – Мы дошли до местечка, называемого ранчо «Каламина». Все указывало на пребывание в этой местности большого количества людей.
– О каком количестве идет речь? – задал вопрос полковник Селич, приглашенный на совещание лично начальником штаба.
– Не менее двадцати человек, так мы предположили, исходя из количества следов и их давности, – ответил майор.
– Продолжайте, – приказал начальник штаба.
– Прежде чем проникнуть на территорию ранчо, бойцами роты была произведена разведка. Результаты разведки показали, что дом пуст, как и прилегающая к нему территория. Более тщательный осмотр показал, что первоначальное предположение о нахождении на территории цехов по производству кокаина не соответствует действительности. Но мы обнаружили там кое-что более опасное.
– Что именно? – вопрос снова задал полковник Селич.
– В доме находилось оружие, боеприпасы и продовольственный запас в виде консервов, круп, а также сигареты. По окончании осмотра стало ясно, что люди с ранчо уходили в спешке, не успев собрать арсенал и провизию, из чего я сделал вывод, что далеко они уйти не могли. По этой причине я отдал приказ идти по следу вторженцев.
– А должны были вернуться в штаб армии, доложить обстановку и получить новый приказ, – перебил его начальник штаба.
– Я имел все основания полагать, что по горячим следам найти их будет проще. Мы были вооружены, хорошо оснащены, и на нашей стороне было преимущество: мы находились на знакомой территории, а противник – нет, – ответил майор.
– И все же вам пришлось потратить на поиски этих людей несколько дней, – напомнил начальник штаба.
– Так точно, товарищ полковник, мы шли по следу трое с половиной суток, но все это время противник тоже был вынужден передвигаться, так как чувствовал погоню. Мой расчет был на то, что в незнакомой местности без продовольствия они долго не протянут и вынуждены будут открыться.
– Вот они и открылись, – невесело пошутил майор Лопес, занимавший равную майору Плате должность и в настоящий момент испытывающий лишь облегчение от того, что приказ начальника штаба прочесать местность был отдан не ему.
– Двадцать третьего марта мы попали в засаду. Когда отряд вошел в ущелье, мы услышали крик, а затем началась стрельба, – игнорируя реплику майора Лопеса, продолжил майор Плата. – Я отдал приказ рассредоточиться, но выполнить его у бойцов не хватило времени. Фактор внезапности сработал против нас. В результате обстрела отряд понес потери в лице лейтенанта Рубена Амесаги, семерых бойцов пехотного подразделения и проводника-нефтяника. Остальные бойцы в количестве тридцати человек были взяты в плен нападавшими.
– Во главе с тобой, майор, – произнес начальник штаба.
– Я был оглушен взорвавшейся рядом гранатой и выбыл из строя, – попытался оправдаться майор.
– Ваше вооружение составляли миномет, пулемет, три автомата «узи» и больше десяти винтовок марки «маузер», так? – начал перечислять полковник Селич и, не дожидаясь подтверждения, продолжил: – Так каким образом кучке бандитов удалось пленить тридцать вооруженных бойцов?
– Как выяснилось впоследствии, мы напали на след не простых бандитов, а хорошо организованного партизанского отряда.
– Партизанского отряда? – несколько голосов слились воедино. Заявление майора Платы потрясло собравшихся.
– Так точно. Отряд, базировавшийся на ранчо «Каламина», является партизанским соединением, позиционирующим себя как национальное освободительное движение.
– Поясните, – потребовал начальник штаба.
– Перед началом стрельбы мы слышали крики: «Да здравствует национальное освобождение!» После окончания боя с нами разговаривал командир партизанского отряда. Имени он не называл, но заявил, что он член боливийской коммунистической партии и его партизанский отряд готов сражаться за лучшее будущее для боливийского народа, который нещадно эксплуатируют власти и военные. Это не мои слова, а слова командира партизан, – поспешно добавил майор, увидев, как грозно сошлись на переносице брови начальника штаба. – Дальше началась агитация бойцов, им предлагали перейти на сторону партизан, но ни один солдат не высказал намерения поступить так, как предлагал командир партизанского отряда.
– Что было дальше? – снова произнес начальник штаба.
– Какое-то время продолжалась агитация, после чего нас отпустили.
– Просто отпустили? – удивленно воскликнул майор Лопес.
– Так точно. Полагаю, у них
