– Ваша задача вернуть документы в страну, а мы сами выйдем на ваших преследователей, – предложил пришелец, – если хотите, мы можем вывезти всех ваших людей в безопасное место.
– Как мне связаться с вами? – спросил Подшивалов.
– Вот мой телефон, – протянул карточку сотрудник внешней разведки, – он не прослушивается. Можете спокойно позвонить. Любую помощь мы готовы оказать. Но для нас главное – эти документы. Они все-таки принадлежат России, согласитесь, они и так слишком долго были вне ее. Генерал Шебаршин, давший вам приказ на их изъятие, дал согласие на их возвращение. Он просил вам передать, что операция «Ребус» завершается.
Меджидов удовлетворенно хмыкнул. Кроме него, членов его группы и Шебаршина о названии операции никто не мог знать. Пришелец говорил правду. Это понял и Подшивалов.
– Мы с вами обязательно свяжемся, – сказал он на прощанье. Пришелец кивнул головой, выходя на улицу. Меджидов вышел из автомобиля, закрыл дверцу. Ковальчук продолжал внимательно следить за всеми перемещениями. По-прежнему все было спокойно. Они кивнули друг другу и отправились ловить такси. Через минуту ушла Суслова, еще через некоторое время Подшивалов и, наконец, последним удалился Сулакаури, проклиная все на свете, в том числе и бутерброды с сосисками. Ему еще предстояло везти столик в кафе.
Нахальная старушка, получившая новый бутерброд, заковыляла к соседнему зданию, где стояла машина «скорой помощи», не видимая с противоположной стороны, закрытая рекламными щитами. Она села в машину.
– Кажется, они встретились, – сказала она, – нужно будет посмотреть, куда они поедут.
Они, нарушая все законы конспирации, сели в один попутный автомобиль.
– Вы все слышали? – спросил Меджидов. Ковальчук кивнул головой. Оба офицера уселись на заднем сиденье. Сидевший за рулем водитель слушал какую-то мелодию популярной радиостанции «Европа плюс»
– Кажется, похоже на правду, – осторожно заметил Ковальчук.
– Значит, не он, – коротко сказал Меджидов, подразумевая Примакова.
– Значит, не он, – согласился Ковальчук, понявший, кого имеет в виду генерал.
Больше они не сказали, ни слова.
У дома они все-таки вышли на другой стороне и долго осматривались, прежде чем войти. За ними приехали Суслова и Подшивалов. Последним приехал Сулакаури, проклинавший все кафе города вместе взятые, вместе с их посетителями.
– Умоляю, – горячился он, – все, что угодно. Только не это. Одни такая старушка может отравить всю оставшуюся жизнь.
– Я видела, –засмеялась Лена. – как она с тобой ругалась.
Суслова была высокая темноволосая женщина обладавшая дивными раскосыми глазами. Когда она смеялась всем становилось немного легче, словно ее смех разряжал взвинченную обстановку их трудной деятельности Сейчас в джинсах и куртке, она была похожа на студентку, убежавшую с лекции.
– Куда делась потом эта старушка? – вдруг озабоченно спросил Меджидов, – она ведь не сразу отошла от Теймураза.
– Да, – растерянно подтвердил Ковальчук, – но я в этот момент отвернулся. Пошел звонить владельцу угнанной вами машины, чтобы он решил, что это была обычная детская шалость. Автомобиль взяли, покатались и бросили, как обычно.
– Я ее тоже потом не видела, – нахмурив брови и закусив губу, сказала Лена.
– Психомодели, – в сердцах сказал Меджидов, – я же говорил, мы дисквалифицируемся. Связной прав, нужно быть осторожнее. Больше на эту квартиру мы не имеем права возвращаться. Нужно будет расконсервировать точку № 2. Шебаршин вполне мог рассказать и о нашей явке, она ему была известна. Хотя, судя по всему, нас преследуют не сотрудники Примакова. Это как-то радует.
– У них убрали офицера, – напомнил Подшивалов,
– Это ничего не значит, – возразил Меджидов, – вспомните наше дело в Ташкенте. Убрать могут невиновного человека, чтобы на него пало подозрение. «Мертвые всегда не правы». Этот информатор вполне мог благополучно выжить.
– Не обязательно, – возразил Подшивалов, – вы же рассказывали, что ФСК искало вас целый месяц.
– Лучше бы не искали, – в сердцах ответил Меджидов, – как только они меня нашли, на меня вышел и мой несостоявшийся палач. Откуда он мог узнать, что я живу в гостинице «Украина»? Только от наблюдателей. Теперь ясно, что это был погибший майор Макаров. Но на кого он работал, почему это не интересует нас в первую очередь? Вот чем мы должны заниматься.
Кончаем дискуссию. Подшивалов и Сулакаури немедленно на базу №2. Вечером приедут остальные. Ковальчук, Суслова готовят все к эвакуации. Я постараюсь связаться с ФСК, узнаю, есть ли какая-нибудь информация по убийцам Корина. Хотя, конечно, надежды никакой. Возьмите вот эту записную книжку. Полистайте ее, – передал он книжку Макарова Подшивалову.
В этот момент за их квартирой уже следили из «тойоты», стоявшей во дворе их дома.
– Сколько их там? – спросил сидевший за рулем
– Двое, трое, не знаю, – пожал плечами второй.
– Подождем «Карася» и войдем внутрь, – предложил первый.
– Думаешь, справимся? – с сомнением спросил второй.
– Не впервой. Баба и несколько стариков. Там только кавказец здоровый. Но мы его сразу повяжем.
В это время из блока показались Подшивалов и Сулакаури. Они куда-то явно спешили.
– Поедем за ними? – спросил второй.
– Зачем, нам сказано ждать здесь. Слушай, ты ребятам скажи – баба моя. Чтобы ее не обижали, Я сам ее обижу, – заржал первый, показывая крупные лошадиные зубы.
Меджидов выходил через другой вход. Выходя, он обратил внимание на Ковальчука, сидевшего за столом в одиночестве:
– Что-нибудь случилось, Олег Митрофанович?
– Нет, просто думаю. Вы, наверное, правы. Я старею. Знаете, вся эта ситуация на меня сильно действует Когда был СССР, все было понятно. А сейчас?
Меджидов повернулся к офицеру всем корпусом.
– А сейчас всеобщий бардак, вы же видите?
– Конечно, вижу. Но разве от этого мне легче? Когда начались эти споры из-за Черноморского флота, я с ужасом думал, что могло произойти. Хорошо, что у нас победил Кучма. А если бы победил этот несостоявшийся гетман Кравчук? Что тогда? Воевать с Россией из-за Черного моря? А у меня жена русская.
– Да-а, – сказал Меджидов, – а что тогда мне говорить. Азербайджанцы и армяне воюют уже шесть лет. И не просто воюют. Вы же знаете подробности – как насилуют женщин, как убивают детей.
Суслова, вошедшая в комнату, стояла у порога, не решаясь пройти, слушая разговор обоих старших товарищей.
– У нас был город Ходжаллы, – угрюмо сказал Меджидов, – у меня там жила двоюродная сестра. Так вот весь город сожгли, женщин изнасиловали, детей передавили. С мужчин заживо сдирали кожу. Весь город погиб. В конце двадцатого века. Этот мир давно сошел с ума, Олег Митрофанович, и не нам строить иллюзии. Хотя, конечно… я никогда не говорил вам. Вы помните, лет восемь назад мы с Билюнасом должны были привезти из Палестины одного связного? Выждали нас тогда в Дамаске.
– Конечно, помню.
– И мы его не привезли.
– Да. Вас – даже наказали за это, не дав вам очередных званий. Вы, по-моему, должны были тогда получить генерала, а он полковника.
– Все правильно. Мы объяснили всем, что не смогли спасти этого связного. На самом деле мы его убили. Вернее, его застрелил Билюнас.
– Почему?
– Террорист стал хвастаться, рассказывая, как он убивает еврейских детей, насилует женщин. А мы везли, чтобы спасти его.
Суслова переводила взгляд с одного офицера на другого, с ужасом ожидая продолжения.
– Билюнас, достав пистолет, просто пристрелил его со словами: «Бог все-таки есть»
– Он так и сказал?
– Так и сказал. Мир действительно сошел с ума и может мы последние оставшиеся в здравом уме на этой планете.
– Не уверен, – пробормотал Ковальчук, – идите, Кямал Алиевич, а то я вас задерживаю.
Выходя, Меджидов забрал со стола приготовленное для него оружие. Это была новая модификация «беретты», обладающая небольшими размерами и легко помещающаяся во внутренних карманах у порога он грустно улыбнулся Сусловой.
– А что стало с вашей сестрой? – спросила она его.
– Этого я не знаю до сих пор, – тихо ответил Меджидов, выходя из квартиры:
Со стороны двора подъехала еще одна машина. Из нее вылезли трое. Двое спортивного вида парней и один небольшого роста, лет пятидесяти, светловолосый, полный, с круглым лицом и нависшими над подбородком щеками. Он был видимо их главарем. Из первой машины, уже ждавшей их, вылезли еще двое.
– «Карась», – обратился к нему водитель первой машины, – они в доме. Два старичка и девушка.
– Хорошо, – кивнул «Карась», – только без лишнего шума.
Они впятером вошли в блок.
– Ромик, – обратился «Карась» к одному из своих парней. Ты у нас помоложе. Позвонишь в дверь, скажешь, срочная телеграмма.
– А если не поверят?
– Покажешь им какую-нибудь бумажку, – заорал «Карась», – поверят обязательно.
