— Теперь уже не секрет, — неожиданно сильным и звучным голосом вымолвил он, — что ты имела в виду тогда, когда предупреждала, что меня хотят убить?
Лера покачала головой.
— Ну.., я слышала, как Церетели говорил с Перевийченко и Свиридовым. Я так поняла, они подозревали, что ты опасен.., чуть ли не киллер, подосланный какими-то конкурентами, чтобы убить Церетели.
Дима вздрогнул — вероятно, от изумления, — а потом хрипло засмеялся.
— Вот это забавно… Кстати, — он снова поднялся на локте и посмотрел на нее с некоторым подозрением, — а ты как оказалась в моей комнате?
— По ошибке. Перепутала двери.., они в этом коридоре все одинаковые. Меня же тут определили по соседству.
— А по коридору с чего нарезала?
— Нарезала? — не поняла Лера.
— Ну.., в смысле, бродила. Прогулки в два часа ночи, если ты не лунатик, дело довольно необычное — Я хочу убежать отсюда, — твердо сказала Лера Кропотин прищелкнул языком.
— И ты думаешь, что это.., удачная мысль?
— А тебе она не приходила в голову?
— Видишь ли, милая девочка… — Дмитрий поднялся и сел на кровати, отчего кожа на его лбу собралась в вертикальные складки. — Видишь ли, меня даже не запирают в комнате, хотя тот вариант, если бы я отсюда благополучно свалил, был бы в высшей степени неблагоприятен для Монахова и особенно Церетели.
— Но ты…
— У меня кружится голова, двоится в глазах и шумит в ушах, — отчеканил он таким тоном, словно говорил о совершенно чужом человеке. — Жуткая слабость. И ты предлагаешь мне бежать отсюда? Дай бог, если я дойду до порога этой комнаты.., это было бы для меня достижением…
И он опять свалился на подушки, просидев на кровати не более десяти-пятнадцати секунд.
Лера не колебалась ни секунды. Она прекрасно осознала, что без этого человека, такого беспомощного, болезненного, правда, отнюдь не выглядящего жалким, — без него ей не выбраться из этого дома.
И Лера решилась.
— Твоя слабость и недомогание — это не проблема, — решительно заявила она. — Это можно легко исправить. Погоди…
Она выскользнула из комнаты. Кропотин проводил ее удивленным взглядом, приподняв голову, а потом снова анемично ткнулся щекой в подушку — настолько он был слаб.
Валерия вернулась через минуту. Влилась в комнату бесшумно и грациозно, как пантера, так, что даже равнодушный ко всему по причине недомогания Кропотин невольно залюбовался ею.
В руках девушка держала свою сумочку, которую она только что забрала из своей комнаты.
— Чего это ты?
— У меня тут есть одна штука, которой пользовали Церетели после того, как он прошел все ваши процедуры в клинике у Монахова. Судя по всему, это должно помочь, потому что Мамука после нее прыгал, как горный козел.
Сказав это, она поймала на себе откровенно насмешливый взгляд Кропотина, но циничная ирония в его глазах отнюдь не задела Леру. Она вынула из сумочки ампулу, которую, как можно безошибочно предложить, она стянула у Церетели. А потом извлекла небольшой шприц.
— Интересно, чем же это пользовали… Мамуку Шалвовича, — пробормотал Кропотин. — Ты что, страдаешь не только наркоманией, но и клептоманией?..
— Ладно, заткнись, — решительно оборвала его Лера. — Ты лучше скажи мне вот что.., ты хочешь свалить отсюда или же предпочитаешь подохнуть тут через несколько дней, как раздавленная сапогом крыса?
— Хорошо сказано, — слабым голосом проговорил Кропотин. — А ты не в курсе, что за лечение твоего патрона мне обещано десять «штук» баксов?
— И ты надеешься их получить?
Дима стойко выдержал горящий гневом взгляд Леры и после минутного молчания наконец четко произнес:
— Я не думаю, что меня обманут. Обманывают живых. А я уже не надеюсь дожить до окончания церетелиевского лечения. Так что, — он зажмурился и протянул Лере руку, — давай свою отраву.
— Это мой личный шприц, — предупредила Лера, — ничего? Я же…
— Ты забыла, что я был инфицирован, но вирус благополучно почил в бозе. Так что твой «баян» мне ничуть не опасен. Другое дело, если я подохну от церетелиевского милого снадобья.
Лера привычным жестом набрала из ампулы две трети ее содержимого и решительно поднесла тускло блеснувшую в мягком рассеянном свете иглу к переплетенной венами бледной руке Кропотина.
И вот именно в этот момент дверь распахнулась, и в проеме двери появился стройный силуэт человека, двигавшегося бесшумно и гибко, как пантера.
— Я так и думал… — тихо проговорил он.
Лера вскинула на него широко распахнутые глаза, и с ее губ сползло только одно — полураздавленное страхом слово:
— Свиридов…
* * *
— Спокойно, без лишних эмоций, — проговорил Влад и, приблизившись к дивану, на котором лежал Кропотин, присел на журнальный столик. — И не надо смотреть на меня как на исчадие ада, Лерочка.
Кажется, мы с вами в одной лодке. И она вот-вот пойдет ко дну.
— Я вам не верю, — холодно произнес Кропотин.
— Я тебе тоже, Дима. Но почему-то я не сказал Церетели, что у меня есть совершенно неопровержимые доказательства твоих контактов с полковником Григоренко и майором Кривовым. И, думаю, ты имеешь представление о том, кто они такие.
Если бы Кропотин уже получил инъекцию препарата, украденного у Мамуки Церетели, возможно, он бросился бы на Свиридова. И это погубило бы и его, и Леру. Но он был слишком слаб, чтобы приподняться с подушки. Только бешено сверкнули глаза и скрипнули зубы.
— Я сказал: спокойно! — прошипел Влад. — Я хочу помочь вам. И себе тоже. Все объяснения у рояля в соловьиной роще — потом. Сейчас о деле. Лера, что же ты.., вводи ему эту отраву.
— А ты видел эту.., церетелиевскую шалавку, которая там типа чуть ли не спидовой оказалась?
— Да так, в легкую. Кстати, телка не слабая.
Такая отпадная соска, типа. Шалавыч буторную не станет пыжить.
— Наглухо отпадная?
— Ничего. Наверно, поэтому и запретили ее выпускать из дома ка-те-го-ри-чес-ки.
Этот занимательный диалог двух охранников в вестибюле церетелиевского особняка происходил в половине третьего ночи, когда все мысли собеседников крутились отнюдь не вокруг обсуждаемой ими Леры. По той простой причине, что им дико хотелось спать.
Легкие шаги заставили обоих одновременно обернуться, а один из них, рыжий парень с кирпичной рыхлой мордой, испещренной оспинами, привычным движением схватил со стола автомат и направил его туда, откуда раздавались эти подозрительные звуки.
Впрочем, уже в следующий момент он опустил дуло, а на более человеческом лице его напарника, рослого, статного, коротко стриженного брюнета, появилось выражение легкой озадаченности, реализевавшееся в несколько неестественной, но в целом приятной улыбке.
Потому что в вестибюль — с томными заспанными глазами и приятно небрежными движениями длинных ног, открытых выше чем до середины бедер — вошла Лера.
— Простите, мальчики, — с места в карьер начала она, — что-то мне не спится. Я же тут в гостях, поэтому не знаю, где что… Я вот чего: у вас не будет снотворного?
— Снотворного, — проворчал рыжий и опустился обратно в кресло, — тут не знаешь, куда деться, а она — не спится!
Брюнет зашипел на рыжего и повернулся к Лере:
— Девушка.., простите, не знаю, как вас…
— Валерия, — без промедления отозвалась та.
— Очень приятно, а я Денис, для друзей — Дэне, а этот рыжий чурбан — Петя. Так вот, Лерочка, могу предложить вам нечто лучшее, чем снотворное…
Валерия поморщилась.
— Я понял вашу мысль, — совершенно справедливо истолковав ее гримаску, продолжал Денис. — Вы почти угадали ее, но не совсем в том ключе. Я действительно хотел предложить вам наше общество.., посидите и через несколько минут прекрасно заснете от скуки без всякого снотворного.
Лера засмеялась, кажется, несколько истерически и посмотрела на Дениса в упор — довольно-таки откровенно.
— Я всегда думала, что у охранников начисто отсутствует чувство юмора. Вы заставили меня пересмотреть это мнение.
— Гы-гы, — глубокомысленно изрек рыжий Петя, и Лера подумала, что пересматривать упомянутое мнение совсем уж глобально не стоит.
Она села прямо на столик, откуда Петя предусмотрительно сдернул свой автомат, и, закинув ногу на ногу, отчего мучившая парней сонливость начала немедленно улетучиваться, проговорила:
— Ну что, расскажите что-нибудь скучненькое и поганенькое, чтобы я побыстрее захотела спать.
Лера, по всей видимости, на самом деле совершенно не хотела спать — ее глаза ярко, почти лихорадочно блестели, движения были нервными и порывистыми, и более догадливый Дэне уже подумал про себя: «Понятно, почему это ты не можешь заснуть. Это как в анекдоте…»
— Как в анекдоте, — сказал он, — как раз по заказу: поганеньком, скучненьком и пошленьком. Беседуют две женщины. Одна другой говорит: «Знаешь, дорогая, у меня без конца болит голова». А вторая и отвечает: «А я без него вообще заснуть не могу».
