На следующий день Саша пришел к прачечной пораньше и снова встретил там очкарика: На сей раз Белов вполне дружелюбно протянул ему руку и представился:
– Саша.
– Сергей, – ответил тот неожиданно крепким рукопожатием.
– Ждешь? – после неловкой паузы спросил Белов, кивнув на дверь прачечной.
– Жду, – также не без некоторого смущения ответил парень.
Белов достал сигарету и закурил. Выпустив вверх тугую струю табачного дыма, он не слишком уверенно предложил:
– Отойдем, разговор есть… Сергей внимательно взглянул на
Сашу и кивнул:
– Ну что ж, давай поговорим. Они зашли во двор и, смахнув со
спинки скамейки первый снег, сели. Белов молчал – он никак не мог ре-шить, как подобраться к интересующей его теме. Тогда Сергей, быстро взглянув на часы, взял инициативу в
свои руки.
– Я так понимаю, что ты хотел поговорить о Лене? – спросил он.
– Да, – кивнул Белов, постаравшись принять безучастный вид. – Просто интересно, что у вас с ней?
– Ничего… – пожал плечами Сергей.
– Ничего? И ты ее не… – Саша замялся.
– Нет. То есть когда-то, еще в девятом классе, я был в нее немножко влюблен, но это – давно забытая история, – очкарик едва заметно усмехнулся. – Просто мы очень давно дружим, с первого класса. Когда у Ленки возникают какие-нибудь проблемы, она любит поплакаться мне в жилетку, потому что знает – я не из болтливых.
– И о чем, интересно, она плачется
тебе сейчас? Не скажешь?
Сергей снова пристально взглянул
на Сашу.
– Почему же? Тебе – скажу… – вздохнул он. – О тебе. Позавчера, например, она рассказывала о том, какой ты замечательный и необыкновенный, а вчера – какой ты негодяй и подлец…
Белов опустил голову.
– Мы поссорились… – глухо сказал он. – Знаешь, из-за чего?
– В общих чертах.
– Ну вот, и теперь… Черт! – ударил кулаком по коленке Белов. – Я просто ума не приложу, как теперь помириться…
– Ничего, – кивнул Сергей, – помиритесь… Знаешь, я думаю, она любит тебя. По-настоящему, понимаешь? Ты только не торопись, дай ей время остыть… Она сама простит тебя – и очень скоро. А ты потерпи еще немного, хорошо?
Саша кивнул и опять замолчал. Очкарик посмотрел на часы и встал.
– Ладно, Саш, мне пора – Ленка, наверное, уже ждет. Пока…
– Пока, – Белов пожал протянутую руку и негромко добавил: – Спасибо тебе, Серег…
Сергей торопился к своей подружке. Он был абсолютно уверен, что Саша воспользуется его весьма разумным советом и сделает необходимую паузу, а потому и не подумал оглянуться.
У дверей прачечной, спиной к нему, уже стояла Лена. Она всматривалась в ту сторону, откуда должен был появиться ее бывший одноклассник. Сергей прибавил шагу, но в последний момент его вдруг настиг невесть откуда взявшийся Белов!
– Извини, Серег! – он, в точности как на выпускном вечере, бесцеремонно оттер очкарика в сторону и обратился к опешившей Лене.
– Выслушай меня, Лен, – начал он глухим, чуть подрагивающим от волнения голосом. – Я перед тобой виноват, ты меня прости. Прости прямо сейчас, слышишь? Вот… – он достал из кармана то самое колечко с красным камушком-глазком и протянул его девушке. – Или возьми его обратно, и мы забудем все плохое, или… или я сейчас выкину его к чертовой матери, и тогда – все! Понимаешь – все! Решай!
Испуг на лице Лены сменился растерянностью, а та, в свою очередь, уступила место тихой, загадочной улыбке. Девушка оторвала взгляд от колечка и посмотрела на замершего в ожидании Сашу. Не говоря ни слова, она стянула с руки пеструю варежку и медленно, отчасти даже торжественно, поднесла пальцы к кольцу.
Саша мгновенно понял все. Так же медленно и так же торжественно он надел кольцо на безымянный палец Лены. Все это так напоминало нечто, что девушка смутилась и, опустив голову, доверчиво и трогательно уткнулась носом в Сашино плечо. Он растерянно повернулся к Сергею, но того уже и след простыл. Тогда Саша шумно, с облегчением вздохнул и осторожно обнял Лену, широко и радостно улыбаясь.
Новый год всей компанией встречали у Космоса. Его отец устроил себе зимние каникулы и укатил со своей Пиявой на две недели в Приэль-брусье.
Все четверо пришли с девушками, накрыли шикарный стол, врубили музыку… Но веселье почему-то не шло. У всех были свои проблемы, не оставлявшие их даже за праздничным столом.
У Космоса после курсов возникли проблемы с трудоустройством. Речь уже давно не шла ни о «Метрополе», ни о «Интуристе», дело обстояло куда как хуже – не было никаких вариантов вообще! Больше месяца Кос болтался без дела, с каждым днем мрачнея все больше и больше.
У Фила была серьезная травма. На последних соревнованиях он умудрился прозевать мощнейший встречный удар соперника. Дело кончилось плохо – помимо нокаута и сломанного носа Фил, падая, получил еще и сложный, со смещением, двойной перелом руки!
Теперь о тренировках можно бы-ло забыть по крайней мере на полгода, а сколько еще времени уйдет на восстановление формы – об этом Фил старался не думать…
А у Пчелы с Беловым была одна общая проблема – неумолимо приближающийся призыв. Пчела уже давно начал искать ходы-выходы, чтобы откосить от «почетной обязанности», но пока у него ровным счетом ничего не получалось.
Саша же терзался сомнениями. Ему настолько хорошо с Леной, что все чаще и чаще он задумывался – а не совершил ли он несусветную глупость, отказавшись от помощи тетки. Ситуацию, наверное, еще вполне можно было исправить, но Саша никак не мог определиться – что ему делать в сло-жившейся ситуации.
Словом, несмотря на елку в огнях, шампанское и прочие непременные атрибуты праздника, у большинства из собравшихся за столом праздничного настроения не было и в помине. Очень скоро выяснилось, что восполняться этот пробел будет, очевидно, самым традиционным способом – обилием выпитого. Космос, Пчела и Фил налегали на водку, от них не отставали и две хохотушки из универсама, приглашенные Пчелой для себя и Космоса.
Эрзац-веселье быстро набирало обороты. И вот уже Кос, напялив банный халат отца и нацепив вместо бороды мочалку, изображал Деда Мороза. С пьяным занудством он пытался заставить гостей водить хоровод – его, разумеется, никто не слушал. Фил, подперев загипсованной рукой голову, уныло мычал любимую «Лучинушку», а Пчела, облапив непрерывно хохочущую продавщицу, засыпал ее похабными анекдотами.
Саша понимал – праздник катится куда-то не туда, дальше могло быть только хуже. Он переглянулся с Леной, и они незаметно один за другим улизнули в прихожую. Заговорщицки перешептываясь, они быстро оделись и выскользнули из профессорской квартиры.
Полночи они гуляли по морозной ночной Москве, болтали, смеялись и целовались, ничуть не жалея ни об оставленном праздничном столе, ни о теплой, просторной квартире.
И о призыве той новогодней ночью Саша больше не вспоминал, ведь весна, казалось, наступит еще так нескоро…
И все же она пришла – бурная, бесшабашная, последняя весна вольной жизни. Саша давно уже поставил крест на своих сомнениях относительно армии, он решил – пусть будет, как у всех! Он пойдет, как все, служить, а Лена, как все, останется ждать его возвращения. Подумаешь – всего-то два года! Ничего, если любит – дождется!
Его уверенность в том, что он поступает так, как надо, была настолько сильна, что, отправляясь на медкомиссию, Саша поймал себя на парадоксальной мысли: если его сейчас вдруг забракуют, то он, пожалуй, даже расстроится!
Медкомиссия, впрочем, прошла без сучка, без задоринки. Белова признали годным и определили служить в погранвойска. До отправки оставалось еще без малого две недели, надо было только каждые три-четыре дня отмечаться в военкомате. Получив на руки необходимые документы, Саша отправился домой.
– Ну как, Сань? – встретила его вопросом мама. В ее глазах еще теплилась надежда – а вдруг не взяли?
– Все нормально – годен! – гордо ответил Саша. – Восемнадцатого, в девять ноль-ноль к военкомату с вещами.
– Господи! – ахнула Татьяна Николаевна, опускаясь на табурет. – И куда тебя?
– В погранвойска!
– На границу? – испуганно прошептала мать побелевшими губами.
Саша присел перед нею на корточки и взял ее руки в свои.
– Ну, ты чего, мам? Это же не Аф-ган! А на границе сейчас везде тихо… Ну, ты чего, а?
Татьяна Николаевна, быстро смахнув выкатившуюся слезинку, через силу улыбнулась:
– Ничего, Сань… Просто… Как я без тебя – ведь два года…
– Да ладно тебе, – Саша тоже улыбнулся. – Я тебе письма писать бу-
ду а ты будешь их читать. Вот и не заметишь, как время полетит… Мне никто не звонил?
– Космос, – мать поднялась и направилась в кухню, досказывая на ходу. – Сказал – они тебя в беседке будут ждать, какое-то у них там дело срочное…
– Да? Тогда я побежал!
– Саня, стой! – Татьяна Николаевна снова выскочила в прихожую. – А поесть?
