Он довольно фыркнул. Словно был рад, что смог такую вот просьбу адресовать мне.
— Хотите сообщить, что у вас там рождается?
— Нет. Это преждевременно. Но некоторые наводящие моменты мне хотелось бы прояснить.
— Какие еще такие наводящие?
— У вас есть любовница?
— Чего?! — Он выпучил глаза, словно жаба, изнывающая на солнцепеке от жары.
— Я не собираюсь вмешиваться в вашу личную жизнь. И не хочу знать того, что не касается моей работы. Не мешает ей. Пока — не мешает. И я не собираюсь вас как-то увещевать в моральном аспекте. То, что я спросила, мне нужно знать, дабы скорректировать свои действия. И я хотела бы, чтобы вы были откровенны. Для вас же самого это лучше. И для выполнения вашего заказа.
— У меня нет любовницы, — нехотя, с какой-то натугой выдавил он.
— И не было? — прищурила я глаза.
— У меня нет любовницы, — ещё жёстче повторил он, как бы показывая, что о своих старых грешках говорить не намерен.
— Ну и хорошо.
— Я рад, что не упал в ваших глазах.
Я пропустила его высказывание мимо ушей. Пусть радуется. Только недолго. Я не собиралась предоставлять ему это счастье. И посему сразу же в лоб спросила:
— Как насчёт того, чтобы я стала вашей любовницей?
Было ощущение, что он получил солнечный удар. Он провел ладонью по лбу, будто успокаивая головную боль, затем ошалело посмотрел на меня, только что не спросил, а не спятила ли я часом?
— Это шутка? — спросил он дрогнувшим голосом.
— Не-а, — игриво заявила я. — Вы ведь не шутили, когда говорили о своем убийстве. Правильно? Я тоже не намерена шутить.
— Тогда как это понимать?
— Так же, как и свое убийство. Я буду мнимой вашей любовницей. Но сыграно это должно быть железно.
— Когда… сыгранно?
— Скоро. Вы ведь мне дали неделю? Тогда у меня ещё есть время. А пока что будьте готовы принять меня в качестве своей пассии.
Он не знал, что сказать. Вынул руки из карманов, затем вновь засунул и вновь вытащил их — вместе и по одной. А потом неуверенно произнёс:
— Ну, если это нужно для дела…
— Понадобится. Если я ещё чего не удумаю, — многообещающе сообщила я.
Он откашлялся, вздохнул, как приговоренный к казни. Не шуточной, а самой натуральной. И словно специально, доигрывая возникшую ассоциацию, я участливо, как у тяжелораненого, поинтересовалась:
— Какая у вас группа крови?
Он крякнул, совсем не поспевая за ходом моих мыслей. И ещё не понимая, что за оными словами стоит, как прилежный ученик на вопрос учителя автоматически ответил:
— Первая. Резус отрицательный. — И, всполошившись, запоздало выдохнул: — А это ещё зачем?
— Для нашего дела… И пожалуй, это всё, — смилостивилась я. — Я за вашей машиной. А вы, как говорили, попридержите свою жену.
Он кивнул как-то механически, находясь еще под действием моих последних реплик.
4
«Ауди» — это не шестая модель «Жигулей». А если к тому же ещё она и новая, то упоминание «шестёрки» — это просто дурной тон. А то, что машина, спонсированная банкиром, новьё, можно было не сомневаться. На ее спидометре значилось всего ничего — тысяча километров. Да и по тому, как она двигалась, по специфическому запаху в салоне ощущалось совсем недавнее её сошествие с конвейера.
Красота! Если к тому же ты водишь машину не как тот сумасшедший водила из пресловутой «шестёрки».
За себя я была спокойна. Когда сама сидишь за рулем, иначе и быть не может.
Я двигалась по городу за «фольксом», надеясь, что Марина еще раз куда-нибудь заедет и что-нибудь умудрит на манер своего давешнего переодевания. А ещё лучше, сядет всё в тот же «Форд», который теперь я могла бы успешно преследовать.
Но мне не удалось все это проделать. И погоняться по городу за объектом слежки тоже не пришлось.
Марина приехала к своему дому, поставила машину там, где она и находилась, когда я первый раз сюда заявилась с газеткой, и спокойненько вошла в свой подъезд.
Интуиция подсказывала, что больше у меня сегодня ничего не выгорит. Никаких дополнительных сведений. И все же я не стала так сразу соглашаться со своим первым ощущением. И около часа терпеливо просидела в «Ауди», припарковавшись недалеко от «фолькса».
Марина не выходила. А если принимать в расчет, что дело близилось к вечеру, стоило уже смело предполагать, что она никуда и не поедет, дожидаясь мужа, как примерная жена.
Однако я ещё простояла около сорока минут — примерная школьница, терпеливо ждущая конца урока.
А потом завела машину, выехала со двора и взяла направление к универмагу, в котором несколькими часами ранее побывала Марина, чтобы переодеться, взять сумку и уехать с неизвестным мне субъектом на «Форде».
В конце концов, решила я про себя, этого незнакомого субъекта можно будет вычислить. Если только он не угнал ту иномарку. Номера «Форда» я запомнила, на память, слава богу, пока не жалуюсь.
Я поставила «Ауди» на стоянку и двинулась к двухэтажному зданию.
Магазин на первом этаже ещё работал. В первую очередь я отыскала там «кодовскую» фотолабораторию, куда и сдала плёнку, предварительно предупредив довольно прыщавую девицу лаборантку, что на плёнку отснято всего два кадра, но кадры настолько важные, что, если с ними что-то случится, — я разнесу всю лабораторию на мелкие кусочки. Увидев, как девица удивлённо захлопала глазами, я помягчела, сообщив, что последнее — шутка, хотя в каждой шутке… и т. д. Так или иначе девица приняла от меня заказ, заискивающе обнадежив, что я смогу получить свои снимки завтра утром, и поспешно оправдалась, что иначе никак, так как они уже закрываются. После чего с некоторой опаской отступила на шаг назад, словно за такие слова я могла уже начать громить эту точку, но я благожелательно усмехнулась, успокоив, что все в норме и утром мне как раз подойдет. В результате лаборантка облегченно вздохнула, а я, получив корешок квитанции, покинула помещение лаборатории.
Я побродила по секциям магазина, попыталась у нескольких продавщиц выяснить, а не видали ли они моей «сестры», при этом демонстрировала фотографию Марины, однако, как и следовало ожидать, эти попытки оказались безрезультатными — за день перед обслуживающим персоналом магазина мелькало столько лиц, что на них вряд ли обращали внимание и тем более не запоминали, разве что кто-то выкидывал нечто этакое экстраординарное, что не заметить его было невозможно.
Я поднялась на второй этаж. Ресторан закрывался, о чём мне сообщил шустрый паренёк у дверей, перегораживая своей фигурой вход в зал.
За столиками ещё сидели немногие завсегдатаи, неторопливо доедали и допивали, вокруг них суетливо бегали официанты, желая поскорее освободить помещение от посетителей и убрать со столов.
Оглядев мельком зал, насколько мне позволяли открытая дверь и торчавшая на проходе фигура портье, я сиротливо вздохнула и решила ограничиться беседой с ним.
— А вы сегодня здесь целый день?
Парень насторожился, как лягушка, почуявшая приближение журавля.
— А что такое?
— Ищу свою сестру, — выдала я все ту же версию, которой пользовалась в магазине, и показала ему фотографию Марины. — Она говорила, что зайдет сюда. Но мы, кажется, разминулись.
— И на много вы опоздали? — хмыкнул портье, глядя на снимок. Я поняла, что попала в цель. Марина здесь была.
— Вот чёрт! — Я развела руки в стороны, показывая свою досаду. — Значит, она уже ушла…
— А вы что-то не похожи на сестру, — заметил парень, вглядываясь в мое лицо.
— Я в отца удалась. Она в мать, — нагло соврала я. Но парню, видимо, это не так уж было и важно. Он демонстративно зевнул и посмотрел на меня, как бы спрашивая — ну и что дальше?
Н-да, интересный вопрос — и что дальше? Ну выяснила я, что она сюда приходила — и что мне с этим делать?
— Что она тут без меня делала? — попыталась я подобраться с другой стороны.
— Что она делала? Кроме того, что выпила бокал вина, — ничего.
— Что, вот так просто и ушла? — Я сделала вид, что обиделась на сестрицу, могла бы и подождать подольше.
Но парень лишь презрительно фыркнул.
— Не знаю уж, просто это для вас или нет, но они ушли.
Я оторопело заморгала глазами. В эту минуту я, наверное, стала сама похожа на лягушонка, на которого с небес пикирует огромная птица.
— Что значит — они?
— То и значит. Сначала одна ваша сестрёнка ушла, затем другая. Не знаю, по чьей они линии — по материнской или отцовской.
Я икнула. А портье самодовольно осклабился.
1
Эта часть набережной не освещалась. И если бы не мертвенно-жёлтый свет луны, то можно было просто утонуть в темноте.
Почти вплотную к парапету на мосту стояла одинокая «Тойота», в которой сидели трое. За рулем — Гера, сзади Руслан и Касьян. Все в черных камуфляжах, у двоих на головах вязаные шапочки с прорезями для глаз и рта.
