– Понял, – сказал Старцев.
– Минуточку, – остановил его Волков. – Я еще не закончил. Не могу не обратить внимания на необходимость строгой секретности. С гостями откровенно будем говорить только здесь, на месте. Не дай бог информация о грузоотправителе и получателе просочится на Запад раньше времени. Нас сумеют запросто обвинить в преднамеренной провокации. Представьте, получатель не обнаружится. Фирма «Фуд продактс лимитед» окажется фиктивной. В этом я уверен на сто процентов. Прессе предъявят контейнер и реквизиты к нему. И подскажут вывод: Советы, давая мафии возможность транзита наркотиков через свою страну, решили поддержать свою репутацию путем подлога. Злополучный контейнер тому свидетельство. Потом выяснится, что и отправитель – «Мева теджарет» – фиктивный. Получателя не существует в природе. Кто за этим стоит? Кто, Вадим Васильевич?
Гудилов понимающе качнул головой.
– Как всегда. Кей Джи Би.
– КГБ? – переспросил Латышев. – Причем оно тут?
– А ни при чем, – сказал Гудилов. – Важно, что это название произнесено.
Суриков сидел и слушал, стараясь не пропустить ни одного слова. Впервые он воочию видел, как люди опытные, паленые огнем и дубленые житейскими сложностями, потрошили казалось бы простое дело – взял и поймал, – извлекая из него нечто такое, что было скрыто от обычного рассмотрения за семью невидимыми печатями.
– И все же, товарищ генерал, – снова задал вопрос Латышев, – что отвечать, если будут добиваться подробностей?
– Извинитесь. Дико извинитесь, как говорят в Одессе. Вы ведь и сами сейчас не знаете всех подробностей. Верно? Вот и исходите из этого.
– Все ясно.
– Капитан Майоров, – сказал генерал. – По-моему, мы не дали вам досказать все, что вы хотели.
– Всего один вопрос, Денис Андреевич. Уже пора готовить юридическую базу. Нужно искать хорошего адвоката.
– Возьмите на заметку, товарищ Латышев, – сказал Волков. И тут же услышал:
– У нас еще подследственных нет. Не рано ли с адвокатом?
– Давай без самодеятельности, – сказал генерал строго. – Тоже мне еще один Макаров объявился! Извольте сделать то, что я сказал.
В управлении знали, что Волков вынимал из ножен слово «извольте» только в случаях, когда испытывал глубокое неудовольствие или острое раздражение.
– Извольте еще раз прослушать мои требования. Капитан Майоров говорит об адвокате, имея в виду юриста-консультанта. Нам обязательно потребуется совет с крючкотвором. Я повторяю – с судейским крючком. Если угодно, по-английски это звучит как «круук».
– Простите, товарищ генерал, – произнес Латышев извиняющимся тоном. – Мне не совсем ясно назначение акции с крючкотвором.
– Так бы и сказали сразу. А вы, извините, начали возражать, не поняв что к чему. Это несолидно.
– Виноват, – произнес Латышев.
– Вот так-то. А на будущее учтите, судейские «крючки» специализируются на поисках процессуальных нарушений. В кругах наркомафии на Западе есть свои адвокаты, которые ведут их дела в судах. И часто ведут с большим успехом. Они ловят оппонентов на казуистике. Крепко ловят. Находят слабую ячею сети, подцепляют и распускают до нитки, всю целиком. Вот пример, Латышев. В американском штате Нью-Мексико федеральная служба по борьбе с наркотиками проводила операцию «Ночное небо». Размах контрабанды был велик, и сеть на мафию раскинули большую. Планировался перехват марихуаны, которую перебрасывали в Штаты из Мексики. Федеральное правительство выделило на операцию два миллиона долларов. Контрабандистов схватили с поличным. А вот успеха праздновать не пришлось. Уже на второй день «крючки» сумели доказать, что при задержании нарушено законодательство штата Нью-Мексико. Оказалось, что разрешение на установку подслушивающей аппаратуры здесь должен давать либо генеральный, либо окружной прокурор. Федеральные агенты, проводившие операцию, эту тонкость законов штата не учли. Они получили разрешение на подслушивание от помощника окружного прокурора. Суд счел арест незаконным, и процесс не состоялся.
– Но были же наркотики! Был факт! – не удержавшись, подал голос Суриков. – Как же так?!
– А вот так, – сказал генерал. – Там, коли нарушена буква закона, то никакой факт наличия наркотиков и задержание с поличным не может оправдать беззакония. Именно поэтому в нашем деле нужно точно и до конца учесть все, за что могут зацепиться «крючки».
– Разрешите спросить, – снова подал голос Суриков. – Что адвокаты контрабандистов могут использовать против нас? Дело-то до конца ясное.
– Многое могут использовать. Например, они потребуют предоставить для экспертизы и идентификации образцы наркотика, проходившего через нашу территорию.
– Надо перед выпуском груза на Запад изъять пять-шесть упаковок товара. Для образца.
– Отлично. А как мы доставим их в Англию?
– Разве трудно? Привезем и предоставим суду.
Майоров засмеялся.
– А что вы, товарищ Суриков, ответите на вопрос суда, когда вас обвинят в незаконном ввозе наркотиков на территорию Великобритании? Там закон одинаково запрещает делать это и подданным королевы, и представителям полиции. Вам хочется сделать советскую милицию героем процесса о незаконном ввозе наркотиков в Англию?
Суриков в сердцах пристукнул ладонью по колену.
– Я понял. В чужой монастырь со своим уставом…
– Вот именно, – заключил генерал.
Пока контейнер с контрабандным грузом приближался к Москве, группа полковника Старцева занималась подготовкой к его встрече. Уже на второй день Суриков получил задание.
– Ну, востоковед, – пригласив его к себе, сказал Старцев, – пора в бой.
– Готов, Петр Георгиевич, – доложил Суриков, ощущая легкое предстартовое волнение. – Где, когда, с кем?
– Вот, возьми, ознакомься.
Суриков взял поданные ему бумаги и углубился в чтение. Информация, переданная по телетайпу, сообщала, что груз, который сопровождал капитан Макаров, уже дважды подвергся контролю. Первый раз к платформе приблизился, потом на нее забрался какой-то человек на станции Кермине. Макарову удалось его сфотографировать. Оперативная проверка, проведенная по горячим следам с помощью железнодорожной милиции, позволила установить, что на контейнер выходил Алты Бекмурадов, экспедитор торга из Катта-Кургана. Наблюдение за ним буквально в тот же день вывело на группу расхитителей железнодорожных грузов. Пользуясь возможностью ходить по путям без особого подозрения, Бекмурадов высматривал перспективные грузы, группа из четырех сообщников поджидала поезд, подсаживалась к выбранному объекту и в темноте курочила контейнеры.
В заранее определенных местах на трассе сбрасывали груз, если это не грозило ему повреждениями, – прямо под откос. Ценные приборы, электронику разгружали на одном из перегонов, где свой человек придерживал состав на минуту-две. Группу взяли с поличным.
Второй раз контейнер был осмотрен на узловой станции Урсатьевская. К платформе подошел человек в форме железнодорожника. Поднялся на борт, сверил по записке реквизиты контейнера, осмотрел пломбы. Потом он же прошел к воинскому грузу, побеседовал с караулом, выяснил, сколько платформ они сопровождают, спросил, не заметили ли чего подозрительного, угостил сигаретами и ушел.
Пользуясь длительностью стоянки, Макаров сумел организовать наблюдение за железнодорожником. Удалось выяснить, что это работник службы движения Ягманов. Вернувшись на станцию, он встретился с неизвестным, которому передал бумажку с номерами контейнера, рассказал ему о том, что увидел. Сообщил, что груз цел, невредим и идет по расписанию. При встрече и разговоре Ягманов и его собеседник нисколько не таились. Позже допрошенный Ягманов показал, что человека, с которым беседовал, не знает. Тот представился председателем производственного кооператива и за плату попросил проконтролировать сохранность контейнера. За услугу Ягманов получил сто рублей. Купюра с номером АЕ 213501 у Ягманова изъята по акту и приложена к протоколу допроса.
За неизвестным проследили. Из Урсатьевской он уехал ближайшим поездом в сторону Каршей. Оттуда поездом же добрался до Талимарджана, где и сошел. В поселке пересел в машину «жигули» вишневого цвета с государственным номером А 48–14 КЧ. По номеру выяснено, что машина принадлежит жителю города Кашкарчи Локтеву Виктору Ивановичу.
– Насколько я понял, Петр Георгиевич, – откладывая бумаги, произнес Суриков, – моя задача Локтев.
Полковник посмотрел на него внимательно, подумал и лишь потом сказал:
– В какой-то мере и Локтев. В какой-то потому, что я даже не предполагаю, будто он ключевая фигура в этой истории. Контролер на трассе – это обычная пешка. Груз сформирован за кордоном, хозяин там и обретается. А вот его контрагент, возможно, находится у нас. Где – в Кашкарчи, в Душанбе, Бухаре, Ташкенте – вопрос. Что кончик ниточки в Кашкарчи – это несомненно.
