Евгений Дмитриевич Кольцов и сам не ангел, тоже народ на компромате вербовал, но никогда сей компромат не создавал – использовал только готовые грехи человечка. Нагрешил? Отрабатывай!.. А здесь без всяких грехов нагибают. Не желаешь работать – будем прессовать. Прессом или дыроколом.
И ведь, блин, прессуют. Остается надеяться, что дырокол сломается, положенец выживет и вновь приступит к исполнению служебных обязанностей.
Как там дела, кстати? Кольцов, осмотревшись, приподнялся и вновь прилип к окну. О, да у нас пополнение! «Тайфуновец» в маске. Палач, наверное. Видно, Гладких слабоват духом человека замочить, даже зная, что ему за это ничего не будет. Или брезгует, мараться не хочет. На это есть люди в черном. Сделают профессионально и быстро. Щелк кулаком по горлу – и инфаркт миокарда. Или туберкулез. В свидетельстве о смерти. Потом скорые проводы в последний путь на тюремное кладбище.
Палач не спешил приступать к выполнению своих почетных обязанностей. Вставил в ножны дубинку, стянул масочку и вытер вспотевшее лицо. Потом он глянул в окно, словно опасаясь случайных свидетелей. Но Кольцов не пригнулся. И не потому, что стекло отражало свет и палач вряд ли засек бы наблюдателя. Не пригнулся, потому что узнал его…
И несказанно изумился, если не сказать, обалдел.
В следующую секунду он, не прячась, мчался к дверям штаба. Предбанник, коридор. Два джедая с дубинами. Не лазерными. Проскочим!
Не проскочил. Джедаи оказались не липовыми, дипломов об окончании школы джедаев не покупали. Подсекли и опрокинули по-настоящему. И ребра принялись крушить тоже по-настоящему. Кто знает, что у зэка на уме? Может, хозяина заточкой угостить хочет или в заложники захватить? Сколько таких случаев было. Поэтому надо действовать быстро, но жестко.
Опер уже тоже понял, что поступил опрометчиво, побежав к кабинету. Надо было просто подойти с поднятыми руками и, улыбаясь, позвать их коллегу.
– Се… Серега! – успел проорать Кольцов, прежде чем потная рука зажала ему нос и рот.
Когда хрустнуло запястье и тело приняло положение, которому позавидовал бы чемпион мира по камасутре, дверь кумовского кабинета распахнулась, и в коридор вышел палач, видимо, услыхавший шум возни.
– Отставить! В чем дело?!
– Попытка захвата штаба!
«Ого! – подумал Кольцов. – Хорошо, не государственный переворот».
– В кабинет прорывался. Остановили.
Джедай убрал свою лапу с лица опера.
Палач секунду-другую таращился на заключенного, который, вместо того чтобы кричать непристойности, требуя соблюдения прав, горько улыбнулся и прошептал:
– Привет, Серега…
– Женька?!.. Ёп… Отставить!
Последняя фраза относилась к джедаям, опасливо переглянувшимся между собой.
Они тут же отпустили заключенного и отошли в стороны. Командир подскочил к лежащему, приподнял ему голову.
– Женька… Ты как? Как тут?
– Потом. – Кольцов, морщась от боли, указал на дверь кумовского кабинета. – Там кум мужика дуплит… Не убивайте. Я ему обязан. Сильно обязан…
– Понял… Сейчас. – Сергей выпрямился и приказал сержантам: – Помогите ему!
Сам метнулся в кабинет. И вовремя. Раскрасневшийся, как клюква, кум уже не отдавал отчета своим действиям. Впал в детство, поняв, что ничего от положенца не добьется. И не за общак даже обидно, но за авторитет, который страдает напрасно. Чтобы я, опытный и могучий, не расколол какого-то урку, засиженного и неграмотного?!
Нанести очередной, возможно, последний, удар Гладких не успел. Появившийся в кабинете командир «Тайфуна» заблокировал кулак, а второй рукой слегка оттолкнул кума от жертвы. Тот по инерции попытался прорваться и продолжить, потом чуть осадил.
– Не понял, Сергей… В чем проблемы?
– Ты чего, сдурел?.. Он же уже труп!
Гладких, тяжело дыша, вытер ладонью вспотевший лоб:
– Туда ему и дорога… Не хер народ баламутить…
Сергей своими ключами расстегнул наручники, пощупал пульс у пребывавшего в бессознательном состоянии зэка, потом осторожно снял его со стула и уложил на пол. Ощупал голову, потом грудь и живот.
– Крепкий мужик, однако… «Скорую»!
– Не понял…
– «Скорую» вызывай! Из Потеряхино…
– Но это запрещено… У нас есть своя санчасть. Утром прибудет врач и…
– Сдохнет он, когда твой врач прибудет… – гаркнул Гагарин. – Вызывай! Или я сам вызову.
Растерявшийся Гладких не знал, что делать. Во-первых, это действительно нарушение: тяжелобольных можно отвозить только в специальную тюремную больницу, находившуюся в Тихомирске. А во-вторых… В его планы вовсе не входило оставлять Сумарокова в живых. Пленных не брать! Впрочем, можно новый срок ему припаять за нанесение телесных повреждений сотруднику лагеря. С учетом личности и прошлых судимостей прибавят еще лет пять. Сгниет в зоне, сохатый…
– А что говорить?
– Что хочешь. Упал с лесов или попал под автозак! Какая разница?!
– А если сбежит?
– Куда он сбежит? Он и уползти-то не сможет! Не дрейфь, конвоем обеспечим!
Гладких нехотя снял трубку городского телефона.
– Олег! – проорал командир в сторону двери.
Один из джедаев тут же возник на пороге.
– Побудь здесь, – приказал Сергей, словно боясь оставить Гладких наедине с Сумраком. Сам вернулся в коридор.
Кольцов сидел на полу, прислонившись к стене. Морщась от боли и зажимая руками ребра.
– Как ты? – Командир положил руку на плечо опера.
– Умеют ваши фантомасы работать… Не сдохнуть бы.
– Он в кабинет бежал, – пояснил второй сержант, – мы остановили на всякий случай… Как положено.
– Я понял. – Гагарин не стал отчитывать своих бойцов, понимая, что те действовали правильно. Хорошо хоть не стреляли. – Иди, покури…
Потом, как и Сумраку, ощупал грудь Кольцову.
– Ребра сломали, похоже… И палец. Ты уж извини их… Работа… «Скорая» сейчас приедет.
– Сюда приезжает «Скорая»? – усмехнулся Кольцов.
– Иногда… Женька, ты вообще чего здесь делаешь?.. Офигеть! Ты ж в Питере!
– Сижу, как видишь. Извини, говорить больно…
– Погоди, я сейчас…
Сергей скрылся в кабинете Гладких. Через полминуты вернулся с шинелью и подушкой. Расстелил шинель на полу, помог лечь Кольцову.
– Не двигайся… Отдыхай. Тебя больше никто не тронет… Потом поговорим.
Когда обоих грузили в старенькую машину «скорой», приехавшую из Потеряхино-2 через час с небольшим, к Сергею подошел один из сержантов.
– А ты чего, его знаешь? – кивнул он на Кольцова.
– Да… И коротко добавил:
– Чечня…
В больнице, представлявшей собой небольшой одноэтажный деревянный барак, Сергей договорился с дежурным врачом положить привезенных из лагеря в отдельную палату. Так проще охранять.
– Где это их так? – уточнил тот, скорее формально.
– Подрались между собой.
– В милицию сообщать?
Согласно существующим порядкам, персонал больницы был обязан уведомить местные органы правопорядка о доставлении лиц с тяжелыми травмами. В Потеряхино имелся небольшой отдел.
– Не надо… Мы сами… Сумароков выживет?
– Это который тяжелый?.. Постараемся. Придется оперировать. Видно, славная была драка.
– А со вторым что?
– Пустяки. Три ребра, вывих пальца, ушиб печени. Гематомы лица.
– Когда их можно перевезти в Тихомирск? В тюремную больницу.
– Второго хоть завтра, а первого через две недели, не раньше. Если выкарабкается…
Утром Сергей вернулся в больницу. Привез новых конвойных – двух своих бойцов. Вчерашние кемарили прямо на лавочках в коридоре.
Обоих «больных» на всякий случай приковали браслетами к кровати – вдруг те чудесным образом оклемаются и сбегут через окно. Сергей не возражал. Пока не разберется, в чем дело, лучше не рисковать.
В палате стояло четыре койки, но лишних людей перевели – подальше от опасных соседей. Кольцову не спалось. Он лежал на койке с открытыми глазами, отходя от уколов. Правая рука в бинтах, левая в браслетах. Сумароков, похожий на свежеприготовленную мумию с перевязанным глазом, признаков жизни не подавал, но, без сомнения, был жив, иначе находился бы не в палате, а в подвале, в больничном морге.
– Привет. Как ты?
– Нормально. Спасибо, что не убили.
– Да ладно. Ты на мужиков зла не держи. Они ж не знали, что ты ко мне бежал.
Сергей поставил на тумбочку пакет с провиантом и бутылкой коньяка, отстегнул Кольцова от кровати.
– Давай за встречу… Врач сказал, в разумных количествах противопоказаний нет. Лучше всяких анальгинов.
Выпили, не закусывая, по сотке из пластиковых стаканчиков.
– Ну, давай, рассказывай, как тебя в зону занесло. Да еще в строгую.
Кольцов рассказал. То же, что и всем: неудачно дал в морду одному козлу, получил срок.
– Но почему сюда отправили? Ты ж мент!
– Как говорится в старом анекдоте – есть нюанс. Я – бывший мент. В общем, рапортину я написал на увольнение. Задним числом. Якобы за неделю до драки.
