Через сорок минут мы вышли к месту «подбора». Так, вот он, мост, внизу. С нашей высотки прекрасно видно дорогу на несколько километров до поворота. В сторону Курояровки видимость похуже, дорога резко поворачивала в сопки, и лес вплотную подступал к полотну асфальта. Дальше, примерно километров через шесть-семь, начинался участок, на котором «конкурентами» выставлялась засада. По карте здесь, вместо асфальтовой двухсторонней, должна быть грунтовка. Правда, карта со съемом местности – 1987 года, а сейчас уже двухтысячные, поэтому вполне могут быть некоторые несовпадения. По рассказу старого охотника Пачишина, такая трасса шла до самой Курояровки и за несколько километров после нее, а потом переходила в грунтовку, ведущую в охотничьи и лесные хозяйства. Если спрятаться под мостом, то с трассы нас не видно.
Микроавтобус у Ромы японский, дверь у него слева. Значит, нам надо сидеть с левой стороны моста. Отсюда сверху мы сможем прекрасно наблюдать за движением на трассе. Когда появится колонна, скатимся вниз, нырнем под мост, а потом запрыгнем в автобус. Главное, чтобы он остановился где надо. А пока, чтобы народ не расслаблялся, потренируемся в посадке. Я побегу первым, потому что Каузов из нашей группы хорошо знает только меня (у нас с ним при приветствии даже есть свой шутливый ритуал). Я открою дверь, и все остальные быстро-быстро запрыгнут.
Я начертил на снегу полосу, обозначающую дверь, объяснил порядок действий.
– Приготовиться!
Первым после меня шел Ромашкин. Услышав команду, он сразу же принял стойку для совершения прыжка, правую руку положил на воображаемое кольцо, а левую – на несуществующую запаску.
– Пошел!
Леня оттолкнулся, совершил прыжок и начал вслух считать:
– Пятьсот двадцать один, пятьсот двадцать два…
Следом за ним прыгнул лейтенант и сшиб его с ног.
– Дембель, давай! – заорали Артемьевы и один за другим дружно повалились на барахтающихся майора и лейтенанта.
Доктор величаво обошел кучу тел и уселся на снег.
– Леня все испортил, – возмутились технари, – эти воздушно-десантные понты при посадке на технику – ни к чему!
Ромашкин осознал свою ошибку и был готов снова повторить. На этот раз «посадка» прошла намного быстрее. Потренировались еще пару раз и решили, что слаженность в подразделении достигнута.
Телефон заорал песню «Раммштайна» «Ду хаст». Наконец-то, позвонил Каузов и сообщил, что колонна летчиков выехала. Договорились, что при подъезде Рома даст вызов на меня, а я ему посвечу фонариком. Про готовящуюся засаду я пока говорить не стал, мало ли что. Наш друг-летчик подумает, что лучше с нами не связываться, и поедет другой дорогой. Оставалось только ждать.
Время еще было, так что можно немного передохнуть и кое-что еще раз тщательно обмозговать.
– Располагаемся, у нас пара часов расслабона, ждем машину. Лейтенант, как самый глазастый, возьми бинокль и наблюдай за дорогой в направлении на восток. При появлении транспортных средств и подозрительных групп лиц – немедленный доклад!
– А можно я по ним из пулемета шмальну? Я ленту новую поставил…
– Ни в коем случае! Огонь открывать только по команде.
– Понял, – вздохнул «начфиненок» и, скинув рюкзак, поплелся обустраивать себе лежку.
– Командир, наше дело правое – мы поедим? – тут же подали предложение технари.
– Сколько можно жрать? Давайте уж тогда занимайтесь приготовлением пищи на весь личный состав. У меня горелку и тушенку возьмите, сбацайте чего-нибудь жидкого и горячего.
– Ага, щас мы супца сварганим с лапшой и тушенкой! Я еще у армян луком разжился и салом копченым, – обрадовался Пачишин.
Технари развили бурную деятельность: распотрошили рюкзаки, достали горелки, начали перебирать пакеты с пищевыми запасами.
Артемьевы попытались включиться в процесс, но были отосланы технарями подальше. Маясь от безделья, забрали у меня поисковый приемник и принялись «мониторить» частоты. Леня с доктором, раскупорив пачку презервативов, колдовали над медицинской сумкой, и Ромашкин изредка восклицал:
– Ох, ни хрена себе!
Я же, расстелив полиуретановый коврик и положив голову на рюкзак, начал размышлять над картой. Так, после моста есть пара удобных мест для засады – как раз в заданных координатах. Учитывая подготовку «спортсменов», наверняка засаду они проведут без всяких «показушных» эффектов, взрывов и автоматных очередей. Будь это реальная боевая задача, они бы повыстегивали с бесшумных «ВССок» (винтовка снайперская специальная) водителей или прострелили бы шины автомобилям, а потом сработала бы огневая подгруппа, да и мины в управляемом варианте выставили бы на вероятных маршрутах отхода. Здесь, в мирной жизни, за стрельбу боевыми может влететь по первое число. Значит, они придумают еще что-то, чтобы остановить машины. Интересно, что? Надо будет с Каузовым посовещаться: ехать другим путем намного дольше, и к половине первого ночи они не успеют; значит, придется прорываться. Устроить контрзасаду? Этот вариант для нас проигрышный. В действиях на местности нас «спортгруппа» обскачет «на раз-два». Что бы мы ни придумали, их по численности больше и подготовка у них не чета нашей. У нас ТСП (тактико-специальная подготовка) как таковая отсутствует напрочь. Вряд ли мы их теперь сможем подставить под СОБР или пехоту. Никого из них здесь рядышком не наблюдается. Хорошо было бы запустить впереди колонны летчиков колонну мотострелков – пусть с ними воюют. Но доблестные мотострелки с лейтенантом Рябушкиным и механиком Зюзиком черт знает где теперь. Что же придумать?
Из задумчивости меня вывел громкий хлопок и крик Артемьевых:
– Докто-о-ор, ну ни фига ты «попугайчика» запустил! Мы со страху чуть не обделались!
– Это не доктор, – закричал Ромашкин, – это мы «презики» лопаем!
Вот кому заняться нечем. Надо отправить доктора и Леню сменить лейтенанта на «фишке».
– Кончайте ерундой страдать, сейчас после ужина отправлю вас обоих «начфиненка» менять, – пригрозил я «лопальщикам».
– Да я Лене показывал, как процесс газообразования происходит, – начал оправдываться Аллилуев.
– На «презиках», что ли, показывал?
– Ага! Вот смотри, командир, что происходит с презервативом. Представь, что это наш желудок… – Доктор напялил презерватив на какой-то пузырек. – Видишь, все нормально. А вот если наш желудок потрясти и заставить его, чтобы происходили какие-то процессы – ну, скажем, пищеварение, – увидим, что происходит. – Он потряс пузырек. Презерватив начал раздуваться и через пару минут был надут, словно праздничный шарик. – Если газ не выпустить, произойдет вот что…
Бббах! «Шарик» звучно лопнул.
– Доктор, ну, и на хрена нам это надо? – недоуменно произнес я.
– Командир, это можно использовать как детонатор, – возбудился Леня.
– И баллоны можно так подкачивать, – заметил Пиотровский, умильно принюхиваясь к запахам готовящейся пищи.
– Хватит ерундой маяться, кушать подано – идите жрать, пожалуйста, – перебил всех Пачишин.
– Налейте доктору сто грамм за «рацуху»! – закричали Артемьевы, вытаскивая ложки из рюкзаков.
Суп, приготовленный в трех котелках, был на удивление вкусным, а с салом и водкой – так просто замечательным. Лейтенант прибежал, забрал с собой полкотелка, выпил пятьдесят капель и снова убежал, доложив, что наблюдал два трактора и несколько военных машин, двигающихся в сторону Курояровки. Может, это Рома промчался? Хотя, ради кепки и ножика, он пойдет на что угодно и обмануть не должен.
Стемнело. Приближалось время «ч». Мы снова снарядились и закинули за спину оружие, чтобы не мешало на бегу. Вот он – долгожданный звонок от Вермахта:
– Я подъезжаю, через пару километров уйду от колонны вперед и дам вызов, жду фонарик, отбой.
– Принял.
– Лейтенант, в оба глаза! Сейчас должен показаться микроавтобус!
– Вижу фары. По-моему, идет.
– Все вниз – бегом!
И мы посыпались вниз под мост. Я споткнулся на бегу, перекувыркнулся, больно ударившись об автомат, и, выскочив к мосту, присел и отцепил от разгрузки фонарик. Остальные разведчики кубарем скатились под мост.
– Ох, грехи мои тяжкие, – стонал Пачишин.
«Ду хаст», – пропел в кармане телефон и отключился. Я встал навстречу приближающимся фарам и несколько раз моргнул фонарем. Микроавтобус плавно и быстро подлетел ко мне. Окошко у пассажира уже было открыто.
– Руссиш партизанен, яйки-млеко, пуф-пуф! – заорали справа с водительского сидения.
– Нихт партизанен, абвер! – крикнул я в ответ.
– Шевелитесь, – подбодрил Рома, – там в салоне палатка лежит, под нее прыгайте.
– Группа – к машине! – приказал я и отодвинул в сторону дверцу.
В доли секунды группа оказалась внутри. Только доктор, с разбегу не пригнувшись, зацепился рюкзаком за кромку крыши и силой инерции был отброшен назад на асфальт.
