— Моня! — Он прижал мобильник к уху, но через мгновение недоуменно отвел руку. — Сразу отрубился.
— Это сигнал. Оставь мобилу здесь, и быстро на лестницу! — скомандовал Тиски.
Наша маршрутка останавливается на оживленном перекрестке. Марго выпархивает, не прилагая усилий, а я с трудом выбираюсь из тесного салона. Пассажиры гурьбой устремляются в подземный переход, чтобы пройти к метро. Господи, как бы я передвигался по Москве, если бы оставался колясочником!
Марго замечает золотые луковки пятиглавого храма и быстро крестится.
— Ты веришь в Бога? — удивляюсь я.
— Отстань.
— У тебя отняли руку, убили твою маму, сестру, пьяный папаша тебя только что обобрал и выгнал! Был бы Бог, он этого не допустил. Как можно верить?!
— Слушай, Солома, мы друзья и всё такое, но то, что здесь, это мое. Мое личное! — Марго показывает рукой на сердце. — А ты сам никогда-никогда не обращался к Нему? Ну, признайся! Не плакал, не просил? А может тебя и осчастливили потому, что ты усердней всех молился! А мне хочешь запретить?
— Нет, конечно. — Я смущен напором Марго и бормочу совсем неуместное: — Обычно крестятся правой рукой.
— У меня ее нет! Ты забыл? — Марго трясет передо мной культей и отворачивается.
Какой же я идиот! Господи, прости… О, боже! Блин, да я же сам вечно упоминаю Бога к месту и не к месту! Я поносил его последними словами, а потом тайно умолял под одеялом вернуть мне живые ноги. Я ханжа — кажется, это так называется. Нет, я хуже. Я моральный урод, плюнувший в душу любимой девушке.
— Марго, прости. Я не то имел в виду. Хочешь, зайдем в храм?
— С тобой не хочу.
— Сходи одна, я подожду.
Не говоря ни слова, Марго пересекает проспект по подземному переходу и направляется к храму. Я жду ее у ограды. Она выходит и также молча возвращается к метро. Я уныло шлепаю по пятам, пока не врезаюсь в грудь обернувшейся девушки.
— Куда теперь? — Марго с вызовом смотрит на меня.
Мы поругались с ней еще в маршрутке из-за денег, которые она отдала отцу-алкашу. Ее взгляд говорит, коль ты такой зануда, сам и решай, посмотрим, что у тебя получится.
— Пожрать бы. — Я изучаю витрину киоска с шоколадными батончиками и понимаю, что это не лучшее применение для последней сотни, оставшейся у нас.
Звонит телефон. Кругом снуют люди, мало ли у кого сработала трубка, но Марго упорно пялится на мой карман.
Я вспоминаю как, спускаясь навстречу Моне, я первым делом парализовал его пальцы, державшие мобильник, а уж потом вырубил его грузную тушу. Выпавшую трубку я подобрал. После удачного бегства из подъезда адреналин будоражил кровь, и я нахально нажал вызов абонента по имени «Братуха». Сделал это, правда, когда мы благополучно угнездились в маршрутке. Теперь пришел ответный звонок. Судя по всему, бандиты нашли Моню и скумекали, что их облапошили. Сейчас будут брызгать слюной, пытаясь одержать словесную победу.
Не на того нарвались!
— Что, съели! Хрен вам! Не достанете! — ору я в трубку и тут же отключаюсь.
— Народ не распугай, — ворчит Марго.
Смелость и нервы возбуждают аппетит с удвоенной силой. Я изучаю фасад торгового центра, увешанный пестрыми вывесками, как новогодняя елка безвкусными игрушками. Одна из вывесок зазывает в итальянскую пиццерию. Пустой желудок начинает исполнение монотонной увертюры. Сколько раз я видел, как уплетают пиццу артисты в кино, но никогда не ел сам. По крайней мере, в интернате. Что было в прежней жизни, я плохо помню.
— Интересно, для итальянской пиццы хватит русских ста рублей? — размышляю я вслух.
— Ага, дадут, догонят, и еще раз дадут, — злится Марго.
Отошла! Недолго я наблюдал ее в непривычной роли виноватой паиньки.
— В магазине надо купить лапшу быстрого приготовления и раздобыть кипяток, — вещает она тоном аборигена, обнаружившего спасшегося туриста на необитаемом острове. — Пошли в магазин.
Марго устремляется к торговому центру. Я топаю следом.
— И где мы возьмем кипяток?
— Когда мама водила меня в платную стоматологию, там на специальной штуке торчала перевернутая канистра с двумя краниками. Из одного текла холодная вода, из другого горячая. Подходишь и наливаешь.
— И кто тебя пустит в стоматологию?
— Скажу, что зубы пришла вставлять, меня и чаем угостят.
— Вставишь и убежишь?
— Вот еще! Дам я им свои зубы портить.
Мы подходим к торговому центру. Мой желудок усердно обрабатывает сигнал от мозга, посланный образом горячей пиццы. Солирует инструмент с подсасывающим звуком.
— Слышь, Марго, а давай в пиццерию. Наедимся и смоемся!
— А кто болтал про честность, когда я одежду тырила?
— Жрать хочется.
— Ну, не знаю. — Марго с сомнением смотрит на мои дохлые ноги, с трудом обретающие прежнюю силу после трехлетней расслабухи. — А если тебя охранник схватит, сможешь коленом ему точно вмазать?
Черт! Марго права. Быстро бегать я еще не умею, и с точностью удара по яйцам могут быть проблемы.
— То-то и оно, — подытоживает Марго.
Мы бродим по супермаркету, и у меня появляется стойкое ощущение, что здесь я уже был когда-то. Дурманящий запах пекарни, пирамиды пива и колы, диковинные рыбы на льду, копошащиеся на дне аквариума раки и осоловелые глаза обреченных карпов, тыкающихся в стекло. Такое впечатление, что я уже это рассматривал. Наверное, все супермаркеты похожи, но в Верхневольске подобного блеска точно нет.
Мы выходим из магазина с двумя упаковками лапши и батоном хлеба. Марго зыркает в поисках стоматологии с неиссякаемыми запасами кипятка, а я вдруг замечаю явно знакомую вывеску.
— Вон зубодробильня, на той стороне! — находит Марго.
— Подожди! — хватаю я девушку за рукав.
Я по-новому смотрю на торговый центр и вдруг понимаю, что я видел его раньше. Точно! Я здесь был! Моя память похожа на заиндевевшее окно. Прислонишь теплый палец, и сквозь образовавшуюся проталину можно разглядеть маленький кусочек прежней жизни.
— Ты чего? — Марго недоуменно таращится на меня.
— Я был здесь с родителями. И в супермаркете, и в других магазинах. Даже в пиццерии.
— С чего ты взял?
— На втором этаже есть магазин электроники, где мне купили «айпад». Я увидел название магазина и вспомнил.
— Тебя баловали, Солома. Может, ты фантазируешь?
— Давай проверим. Справа за углом должен быть нотариус. — Я тяну Марго за собой, мы огибаем торговый центр и видим в торце вывеску нотариальной конторы. С фасада ее не было видно. — Убедилась! Я ничего не придумал!
Эйфория распирает меня. Память вернула еще один кусочек потерянной жизни.
— Наверное, ты жил неподалеку.
— Нет. Мы приезжали сюда на машине. Отец часто заходил к нотариусу, а мы с мамой отправлялись за покупками. Я помню, что мы ездили на БМВ! Черный внедорожник, кожаные сиденья и обалденная музыка!
— Круто! А я все время на маршрутках. Что-нибудь еще вспомнил?
Я напрягаю память, рассматриваю торговый центр, но кроме нескольких знакомых вывесок ничего не вспоминаю. И вдруг и замечаю табличку с адресом на углу здания.
Ни фига себе! Я выхватываю конверт, взятый у Дэна. Так и есть!
— Что с тобой? — Марго замечает мое волнение.
— Это письмо Дэн хотел послать сюда! Вот адрес нотариуса. В письме самая свежая выписка из моей медкнижки. Кому она понадобилась?
— Нотариусу.
— А зачем? Почему он хочет знать мое состояние?
— Нотариусы часто работают на кого-то, выполняют поручения.
— Значит, это письмо не для него?
— Почем я знаю.
— А если провести эксперимент.
— Какой?
— Марго, давай ты занесешь нотариусу письмо и скажешь, что из Верхневольска передали.
— Ко мне пристанут. Что, да откуда?
— Вот и хорошо! Завяжется разговор, сошлешься на Дэна Голубева, мол, поручил, и всё такое. Вдруг, нотариус о чем-нибудь проболтается.
— Ну ладно. Заодно горячей воды попрошу. Только у меня одна рука, тебе налить не смогу.
— Обойдусь. Ты главное узнай что-нибудь.
Марго скрывается за железной дверью. Тяжелая преграда клацает магнитным замком. Мне сразу становится тревожно. Минуты ожидания тянутся невыносимо медленно.
Кабан и Тиски выволокли из подъезда тяжелую тушу Мони и впихнули в джип.
— Давай, братан, колись, где они? — Кабан бесцеремонно хлестал Моню по щекам.
— Оставь его, сам очухается, — поторопил Тиски. — Садись за руль!
Кабан завел двигатель и спросил:
— А куда ехать?
— Они на Юго-Западной. — Тиски смотрел на дисплей своего смартфона, где на схеме улиц выделялась рыжая стрелочка.
— Что это? — покосился Кабан.
— Телефон Мони. Хорошо, что пацан его тиснул.
— Не понял?
— Да чего тут понимать! Я подключил обычную функцию, с помощью которой родители определяют, где их ребенок. Захожу на специальный сайт и вижу вас, как облупленных.
