Один из Серых сидел в кресле у камина, потягивал коньяк и с прищуром смотрел на меня, склонив голову набок. Другой, с пультом в руках, стоял у панели и с детской непосредственностью наблюдал за двумя экранами, гоняя «зум» и меняя угол камеры. На камерах был бассейн с толстяками, и как раз сейчас там творилось нечто… эмм… непристойное, скажем так.
Я немного в курсе, как обстоят дела в этой кухне, поэтому сразу сделал вывод: второй Серый — это двойник.
Серый в двух экземплярах выглядел лет на шестьдесят, был он слегка полноватым, пропорционально сложенным, загорелым, с приятным и несколько простоватым лицом. На политика высшего ранга он был не похож, а более всего напоминал отставного спортсмена, не позволяющего себе лишнего и следящего за формой.
Немного посомневавшись, я выбрал в качестве оригинала того Серого, который сидел у камина.
Если у кого-то возникли вопросы, как из двоих совершенно одинаковых вельмож выбрать правильного, я обосную свой выбор.
Во-первых, Серый выглядел гораздо солиднее своего двойника. Любой здравомыслящий тип сразу сообразит, что человек, занимающий столь высокое положение, не станет откровенно любоваться публичной «порнухой онлайн», да еще и в присутствии дамы, и при этом легкомысленно хихикать, словно прыщавый тинейджер, которого плющит от избытка гормонов.
Во-вторых, от человека, сидящего у камина, исходили отчетливые флюиды Власти. С точки зрения реализма объяснить это явление непросто, однако прошу поверить мне на слово. У Серого в кресле разве что таблица на груди не висела «Я повелитель, а все остальные — твари дрожащие», все же остальное было до упора преисполнено этими самыми флюидами. Царственная осанка, непоколебимая уверенность в своем могуществе и пронзающий взор полководца огромной армии, с ленивым интересом рассматривающего горстку диких кочевников, неудачно выскочивших на холм по ходу движения регулярных войск: заставить поплясать и отпустить или отдать обозной обслуге, чтобы размялись на «живом»?
— Лейтенант Дорохов, Александр Иванович, Служба по надзору за ВГО, подразделение «Бункер»! — четко отрапортовал я, сделав два строевых шага к камину. — Должность — картограф, в команде полгода. Прибыл для собеседования.
Человек в кресле улыбнулся одними уголками губ, поднял бокал в приветственном жесте и… беспардонно ткнул пальцем в двойника, резвящегося у панели.
Упс…
Неувязочка вышла. То ли это мистификация какая-то и меня разыгрывают, то ли «чуйка» моя неправильно работает, но от камрада у панели — вообще никаких флюидов. Глухая пустота, словно бы его завернули в изолирующий биоволны контур.
— Проходи, присаживайся, — Серый возле панели отвлекся от зрелища, махнул в сторону второго кресла у камина и окинул меня мимолетным взором. — Рассказывай.
Я послушно уселся в кресло, украдкой перекрестился и выдал:
— Однажды в студеную зимнюю пору… Я из лесу вышел, был сильный мороз…
Серый в кресле одобрительно хмыкнул и показал мне палец. Ммм… Нет, не большой, а… Ну, вы сами догадались, да?
— Саша? — Серый у панели бросил смотреть домашнее порно и с интересом уставился на меня.
— Да-да?
— А почему ты нам Некрасова декламируешь?
— Была команда «рассказывай»…
— И?
— До этого, на инструктаже, была команда «вести себя естественно, «не задавать лишних вопросов» и «говорить первое, что взбредет в голову».
— И тебе взбрел Некрасов?
— Нет, мне сразу пришло на ум вот это: «…Молят троянцы тебя, по морям гонимые ветром: жалких, нас пощади, корабли спаси от пожара! Чтит всевышних наш род, так взгляни на нас благосклонно. Мы пришли не с мечом…»
— Так… Не вижу логики, — увы, наповал его это не убило, такое ощущение, что тут косяками шастают лейтенанты, цитирующие Вергилия. — Если взбрела «Энеида», почему тогда декламируешь Некрасова?
— Потому что еще была команда не «умничать, быть проще» и в то же время «не прикидываться дурачком». Задача, как видите, не из простых. Плюс сильное душевное волнение: не каждый день приходится бывать на аудиенции у такого человека. Отсюда хаотичная отбраковка полярных вариантов, от Вергилия до Луки Мудищева, и как золотая середина — Некрасов. Этакий универсальный стандарт, своего рода эталон.
— Нормально, — одобрил Серый. — Мне нравится твой стиль. Продолжай в том же духе, и мы найдем общий язык.
— Буду стараться.
— Хорошо. А теперь, Саша, расскажи нам, что ты умеешь, помимо того, что спасать на досуге от смерти директора ведомства.
Ага, это он тонко намекает, что меня взяли по протекции, а как специалист я ничего особенного собой не представляю? Ничего, я готов к такому заходу, у меня все на досуге отрепетировано:
— Несмотря на молодость и обманчиво-глупый вид, я превосходный картограф. У меня фотографическая память, я художник со стажем, могу единожды посмотреть на документ любой сложности и потом воспроизвести его один к одному, с минимальными погрешностями. Помимо этого, наши «боевики» ежедневно подвергают меня изнурительным тренировкам, со мной регулярно занимается инженер, а все свободное время я провожу в полемике с нашим доктором, признанным светилом психиатрии, и Ольшанским, не менее признанным светилом по части сыска. То есть, если так пойдет и далее, можно ожидать, что в скором времени я буду универсалом.
— В каком плане универсалом?
— То есть буду одинаково хорошо владеть всеми специальностями, которые есть в команде.
— Или одинаково плохо, — Серый усмехнулся. — Универсал, братец мой, это обычно дилетант. Специализация требует полной концентрации на одном направлении, только так можно достичь выдающихся результатов. Есть, правда, исключения, но их очень мало и все они вписаны в историю. Впрочем, мы будем рады, если ты у нас окажешься в числе этих исключений. И тогда ты будешь реальным подарком для… хмм… для Страны… Саша, скажи, много приврал?
Так, и что сказать? Память у меня хорошая, но не фотографическая, до Степы с Юрой мне как до Китая в коленно-локтевой, до уровня доктора мне никогда в жизни не подняться ввиду отсутствия его колоссальной практики и уникальных качеств, то же самое можно сказать про Петровича и Спартака…
— Я бы так сказал: даже не приврал, а смело приблизил ожидаемый результат, — безапелляционно заявил я, лаская Серого ангельским взором. — Видите ли, я молод, у меня есть время, я дьявольски трудолюбив и упорен, так что лет через пять…
— Молодец, — похвалил Серый. — Далеко пойдешь… если не заблудишься. А теперь, Саша, расскажи нам…
В этот момент погас свет.
* * *
Если по ходу действия какого-нибудь фильма внезапно гаснет свет, причем не в отдельно взятой спаленке половозрелой героини, а во всех окрестных усадьбах разом, каждому понятно, что сейчас начнется нечто зловещее и кровавое.
В окнах была темень, слабенько разбавляемая далекими сполохами рассыпающейся по небу пиротехники: ни в одном близлежащем строении в радиусе видимости не было огней.
Панель погасла, старшина крепышей мгновенно включил маленький фонарик с узким лучом и теперь это был единственный источник света в кабинете.
— Нет, все-таки зря тогда не расстреляли эту рыжую сволочь, — пробурчал Серый у камина. — Вот же саботажники…
И непонятно было, кто же саботажники: те, по чьей вине сейчас погас свет, или те, кто так и не расстрелял вышеназванную сволочь.
— Разрешите поработать? — буднично уточнил старшина крепышей.
— Валяй, — разрешил Серый.
Да, вот так все и было, буднично и обыденно, и в тот момент меня никакие предчувствия не посещали, а была только одна досада.
Вот ведь не повезло! Только разговорились, вроде бы нашли общий язык, и вдруг такая незадача. Думаю, в ТАКОМ поселке подстанция «падает» раз в год, и надо же, этот «раз» пришелся точно на минуты моей аудиенции. Это что, я такой везучий или это какой-то знак свыше? У Серого, похоже, настрой сбился, теперь, даже если быстро починят свет, придется устанавливать суппорт заново.
— Внимание, три — двадцать четыре, — скомандовал в рацию старшина крепышей. — Восьмой, десятый, двенадцатый, прибыть в «предбанник». Пятый, седьмой, усилить входы номер один и два, шестой и девятый — номер три. Работаем по третьему варианту.
Раздав задачи, старшина крепышей спросил Серого:
— Распоряжения будут?
— Хотелось бы узнать, когда кончится мрак, — угрюмо произнес сидящий рядом со мной Серый № 2, взбивая кочергой богатый сноп искр над каминной решеткой.
— Сию секунду… — старший, оставив фонарик на столе, прогулялся до двери и позвал Веню.
Интересно…
Если это всего лишь «дубль», почему такая реакция? По-моему, старшина крепышей должен реагировать только на прихоти хозяина.
