– Я и так все сделаю! – захлебываясь слюнями, залепетал декан.
– Так не пойдет. Ты должен знать, как в случае чего будешь умирать, – назидательно проговорил Дым. – Мы тебя привяжем за ноги и бросим в лесу, – и снова надавил на кнопку.
Когда подъемник замер напротив окна мансарды, Винт вышел на небольшой бетонный выступ и присел на корточки:
– Суворин, ты слышишь меня?
Вместо ответа декан что-то пробулькал и едва заметно дернулся. Штаны свалились до колен, обнажив бледные и тонкие ноги. Пиджак задрался, оголив вывалившийся из расстегнувшейся рубашки живот.
– Завтра ты уволишь Адоратскую Любовь Львовну. Любой ценой. Понял? – боясь, что декан не выдержал и потерял сознание, быстро сказал Винт.
Кокон что-то снова булькнул.
– Чтобы тебе была понятна серьезность моих намерений, называю адрес никому, кроме тебя, не известной виллы на Средиземном море…
Вторые сутки Андрей Денисович разрывался между прокуратурой, больницей и институтом.
Любовь Львовна за все это время в себя так и не пришла.
С утра навестив жену и переговорив с врачом, который пока ничего определенного сказать по поводу перспектив ее лечения не мог, он отправился в полицию. Поводом послужил звонок следователя, который уточнил, стоит ли оформлять официальную повестку.
Андрей Денисович едва шагнул к окошечку дежурного, чтобы решить вопрос с пропуском, как из-за турникета его окликнул молодой круглолицый парень в пестрой рубашке и джинсах:
– Мужчина!
– Вы меня? – на всякий случай уточнил Андрей Денисович, для верности ткнув себя пальцем в грудь.
– Если вы Адоратский, то да, – подтвердил парень.
– Вы мне звонили! – догадался Андрей Денисович, шагнув к пропускнику. – Фомин Станислав Игоревич?
– Оформите пропуск, и в седьмой кабинет, – показал на окошко парень и устремился вверх по лестнице.
«Никого он не найдет, – сделал вывод Андрей Денисович, провожая его взглядом. – Совсем молодой».
В небольшом кабинете было два стола. За одним сидела белокурая девушка в форме лейтенанта полиции. Стоя у сейфа, Фомин перебирал какие-то бумаги.
– Это вы? – бросив на Адоратского ничего не выражающий взгляд, он сел за стол и указал на стул. – Присаживайтесь.
– Спасибо, – поблагодарил Андрей Денисович, устраиваясь напротив.
Шевеля губами, следователь прочитал первые несколько строк какого-то документа, отложил в сторону, взял другой и углубился в его изучение.
Андрей Денисович терпеливо ждал, однако внутри постепенно закипал.
«Что этот молокосос себе позволяет? – думал он, разглядывая висевший на стене стенд. – Неужели для меня, ученого, советника генерального конструктора и заместителя председателя военно-промышленной комиссии, не нашлось более солидного следователя? Почему такое пренебрежение?»
– Извините, но я ограничен во времени… – наклонился он к Фомину.
– Да, сейчас, – кивнул следователь, торопливо пряча бумаги в папку и кладя их на край стола.
– Вы нашли машину, которая сбила мою жену? – спросил Андрей Денисович, когда следователь устроился напротив него.
– Машину-то нашли, – сложил на столе руки Фомин и внимательно посмотрел на Андрея Денисовича. – Только вот не вяжется все как-то…
– Позвольте объяснить, – заволновался Адоратский.
– Позволяю, – откинулся на спинку стула следователь. – Джип, на котором сбили вашу жену, мы установили. Он принадлежит некоему Геннадию Малкину, студенту института, в котором работает ваша жена…
– Вы хотите сказать, что он совершил это преступление в качестве мести за какой-то инцидент? – не веря первым пришедшим на ум мыслям, спросил Андрей Денисович.
– Совершал он преступление или нет, это определит суд, – заявил Фомин. – Пока он в качестве подозреваемого.
– Почему подозреваемого? – не понял Андрей Денисович. – Разве этого недостаточно?
– Машина и то, что он учится в том же институте, где преподает ваша жена, еще не доказательство, – ошарашил его следователь.
– Как? – не веря своим ушам, медленно поднялся Андрей Денисович.
– Вы сядьте, – нахмурил брови следователь.
Переваривая в голове услышанное, Андрей Денисович подчинился.
– Машину зафиксировала камера наблюдения, установленная на перекрестке. Нашлись и свидетели, – устало вздохнул следователь. – Однако все указывает на то, что сам Малкин в этот момент находился в другом месте.
– Что? – протянул Андрей Денисович, опасаясь, что ослышался. – Вы мне эти штучки бросьте! – двинул он кулаком по столу и снова встал. – Телевизор смотрим, газеты читаем. Опять небось сынок какого-нибудь министра или олигарха? Так они у вас всегда ни при чем! Народ из благодарности сам под колеса бросается!
– Погодите, – предостерегающе выставил руку Фомин. – Успокойтесь!
– Я, между прочим, не последний человек в этом городе и государству принес пользы в сотни раз больше, чем те, чьих отпрысков вы сейчас защищаете! – уже кричал Андрей Денисович. – Если хотите, то, что я сейчас вынужден скитаться по больницам и слушать вас, наносит ущерб не только экономике, но и обороноспособности страны!
– Знаете что, – разозлился Фомин, – я действую по закону…
– У вас один закон, деньги! – взревел Андрей Денисович. – Чего бы мне ни стоило, я добьюсь справедливого расследования! Где ваш начальник?
– Успокойтесь, гражданин, – неожиданно вмешалась в разговор девушка.
Она торопливо вышла из-за стола, налила из стоящего на подоконнике графина воды и протянула Андрею Денисовичу.
– Я спокоен, – отвел он руку с наманикюренными ноготками в сторону и направился к дверям.
– Погодите! – вскочил со своего места Фомин. – Мы с вами не договорили!
– Не имею желания больше задерживаться здесь, – бросил Андрей Денисович, берясь за ручку двери.
– Но вас не выпустят, – растерялся следователь. – Давайте, я хотя бы сделаю отметку.
– Будьте добры. – Андрей Денисович вернулся к столу.
– Значит, вы утверждаете, что ни о каких конфликтах с Малкиным ваша жена не говорила, – расписавшись в пропуске, поднял на него взгляд Фомин.
– А вы меня не спрашивали, – уже более спокойным голосом ответил Андрей Денисович.
– Вы же рот не дали открыть, – усмехнулся следователь.
– А позвольте спросить, почему делом занимается полиция, а не прокуратура?
– Пока мы не можем его классифицировать, – пожал плечами следователь.
– Это как? – не понял Андрей Денисович.
– Неизвестна тяжесть причиненного вреда здоровью, – пояснил Фомин. – Ваша жена в реанимации…
– То есть вы ждете, умрет она или нет? – попытался угадать Андрей Денисович и, не мигая, уставился на следователя.
– Зачем же вы так? Следственные действия проводятся в полном объеме. Ждем результатов экспертизы…
– Значит, вы сказали, Малкин, – на всякий случай уточнил Андрей Денисович и покинул кабинет, решив лично заняться этим вопросом.
По дороге в институт он позвонил коллеге жены и уточнил, как найти декана.
Суворина он никогда не видел, но много слышал о нем от жены. Поэтому был в курсе всех «серых» схем, которые использует этот человек. Знал и о размерах взяток. Ведь и благополучие семьи Андрея Денисовича зависело от этого. Да, ему было противно и мерзко иногда годами жить на так называемые премии жены, но никуда не денешься. Она в буквальном смысле тянула его, месяцами не получающего даже мизерную зарплату в девяностых. На ее деньги выучили дочь и обзавелись более-менее сносной квартирой, построили дачу. Люба брала от Суворина подачки и сейчас, хотя в этом уже отпала надобность. Конечно, деньги не бывают лишними, но такой способ зарабатывания претил обоим супругам. А отказаться она уже не могла. И дело вовсе не в привычке или в жадности, просто боялась оскорбить остальных, оставшихся сидеть у кормушки. Не взять – значит указать Суворину на его место и унизить. Дать понять, что стали в один миг выше этого ничтожества. А за что? За то, что не дал загнуться голодной смертью, когда трещала по швам наука и рассыпалась страна? Нехорошо это, когда действительно нуждалась, брать и отказаться, когда все наладилось.
В кабинет декана Андрей Денисович буквально ворвался и навис над столом.
Розовощекий мужчина с одутловатым лицом вжался в спинку огромного кожаного кресла и округлил свои маленькие глазки:
– Вы… Что вам надо?
– Я – муж Адоратской Любови Александровны, – по складам проговорил Андрей Денисович и замер, давая возможность Суворину прийти в себя.
– Хорошо, муж, – поправляя галстук, кивнул декан. – Зачем так врываться? Мы цивилизованные люди…
– Мне необходимо увидеть студента Малкина! – выпалил Адоратский, одновременно поймав себя на мысли, что переборщил с деканом. Он здесь как раз ни при чем.
– Малкина, – эхом повторил Суворин, собираясь с мыслями. – А что, собственно, произошло? И как вы смеете врываться в мой кабинет?
