Вдвоем перетащили убитых подальше в кусты. Засыпали кровь, уничтожили все следы своего присутствия на поляне, даже косвенные. И только потом принялись за уцелевшего; капитан взвалил его на плечо и понес к убитым, собираясь основательно перепугать, как очнется, а уж потом задавать вопросы. Лавров остался маскировать последние следы, попутно забрав трофейное оружие, коего было прилично – три автоматические винтовки, пять пистолетов, ножи и гранаты.
Минут через пять к десантникам присоединилась Андронова, уже одетая и вооруженная, как прежде. Видела по взглядам сослуживцев, что перешла все рамки дозволенного, но, наоборот, укорила обоих за бездействие, нисколько не считая свои действия плохими или распутными.
– Ну да, в нижнем белье вышла, да, двоих грохнула. И что? Лучше было бы, если они связались с базой и подняли тревогу?
Свешников даже шутить не стал, как обычно это делал, знал, что может без церемоний и предупреждений заработать по шее, несмотря на разницу в габаритах. Получив отповедь, он слишком усердно стал заниматься пленным – привязывал руки и ноги, пытался поскорее привести в чувство, даже не пожалев лицо пленного, воды плеснул из фляжки. Батяня же не знал, что возразить старлею. Поэтому решил больше не поднимать эту тему; в конце концов Андронова поступила правильно – бесшумно устранила свидетелей и захватила «языка», тут придираться действительно не к чему. Да и невежливо это. В конце концов – должны были сами захватывать, а не ждать удобного момента или таких вот выходов в нижнем белье.
Наконец усилия капитана дали результат: пленный очнулся, заворочался в путах, стал исподлобья озираться. Вполне понимал, что живым уйти крайне мало шансов, но и помирать пока не собирался. Наградил Андронову тяжелым взглядом. Заговорил на английском:
– Кто вы такие?
Старлей отвернулась, не желая разговаривать.
Капитан, наоборот, горел желанием пообщаться. Для начала двинул в челюсть. Только потом ответил вопросом на вопрос:
– А угадай.
Пленный сплюнул кровью. Поморщился от боли, но ругаться не стал. Вполне понимал, что с ним могут сделать все что захотят. Спросил без злобы:
– Что вам надо?
Батяня вздохнул, услышав звук еще одного мощного удара по челюсти пленного. И точно такой же вопрос. Капитан мог часами так делать, пока допрашиваемые не начинали сами истошно верещать, выкладывая все свои тайны, в надежде, что хоть какая-нибудь из них заинтересует усатого мучителя и он перестанет бить по одному и тому же месту. А до вечера еще было очень много времени.
Лавров подсел поближе. Заняться было нечем. Предложил:
– Может, его сразу в муравейник сунуть?
– Рано, – Свешников надел перчатку, оберегая кожу на костяшках. – Я еще даже не разогрелся.
Пленный услышал русскую речь. Приуныл, судя по взгляду и выступившей испарине на лице. Когда в воздухе мелькнул кулак, даже зажмурился.
Свешников подождал, пока допрашиваемый сплюнет и начнет говорить. Тот поежился, он, видимо, очень много слышал о русских спецназовцах и о применяемых ими методах допроса. А оно и немудрено: вся Африка не понаслышке знает, особенно злобствующее ее население, что если появились русские, не туристы, а в тельняшках, то сельва пострадает… вернее, не сама сельва, а пострадают те негодяи, что как-то перешли дорогу интересам далекой и большой заснеженной страны.
Пленный скосил глаза на невозмутимую Андронову, вновь посмотрел на ухмыляющегося усатого мучителя. Что-то прочел в его глазах, иначе не задал бы такого вопроса:
– Вы пришли за пятерыми учеными?
Свешников опустил занесенный кулак. Расплылся в улыбке, переглянувшись с Батяней.
– Угадал, зараза.
Лавров по-английски спросил наемника:
– Где они?
– Вам их не достать…
Капитан перестал улыбаться. Занес кулак. Но пленный заговорил быстро-быстро, зная, что сейчас вновь получит по физиономии:
– Их хорошо охраняют, и вам не пробиться сквозь такую охрану. По сельве ходит очень много патрулей, тем более наш наниматель знает, что вы в джунглях. Ему вчера кто-то позвонил. Поэтому усилил все посты. Объявил за ваши головы награду. Нужна небольшая армия, да и то вряд ли в таком случае вас ждет успех – пятерых пленных запросто скормят хищникам, едва возникнет угроза их освобождения или же виллу начнут штурмовать. А то и вовсе расстреляют. Черный Барон не допустит утечки информации.
Пленный перевел дыхание, со страхом глянул на обтянутый черной перчаткой кулачище, что больше похож на молот.
Лавров призадумался. То, что противнику о них известно, не удивляло, вполне кто-то из местных мог позвонить, или же те самые два чиновника, что сопровождали их в самолете, могли продать информацию на сторону, их за это совесть грызть не станет, дело вполне привычное. Настораживало лишь одно – в случае открытого штурма пленников действительно могли скормить местному зверью. В таком случае задание будет считаться невыполненным, а это плохо. Придется с поникшей головой возвращаться в Россию, да и то если удастся вернуться живыми. Вполне можно навсегда остаться здесь.
Андронова потеряла интерес к вещам наемников, развернулась. Обратилась к пленному:
– А где их держат?
Тот пожал плечами, насколько позволяли связанные руки.
– Я не знаю. Скорее всего, на вилле Барона, больше негде. – Он покосился на вновь занесенный кулачище, принялся рассказывать подробнее: – Я все время бываю патрульным, на вилле показываюсь только раз в день, откуда мне знать, где содержатся эти пятеро? Я вообще узнал об этом только из разговоров.
Кулак капитана разжался, опустился вниз.
– А что за информацию боится упустить этот ваш Барон? – спросил Свешников.
Наемник побледнел, по-любому не хотел рассказывать, но вновь увидел, как над ним нависла реальная опасность получить по физиономии, да причем сильнее, чем в прежние разы. Вздохнул горестно:
– Поговаривают, будто Барон заставляет пленных работать над каким-то новым наркотиком. Это все, что я знаю.
Батяня поднял вверх указательный палец:
– Вот! Что и требовалось узнать! Значит, все сходится, и фирма эта подставная, и скрытая цель отправки научной экспедиции, и все прочее. Наркота. Банальная наркота.
Свешников перестал сверлить взглядом пленного. Привел те же возражения, что использовал совсем недавно, еще на подмосковном полигоне:
– Зачем ему наши? Мог бы вполне легально нанять европейских или американских ученых, и проблем меньше, и искать никто не будет.
– Может быть, кто-то из пятерых химиков работал над какой-нибудь новой формой лекарства? – предположила Андронова. – Ну, такой, что сходна по составу с этим наркотиком или же позволяет наладить его производство?
– Может, и так, – согласился Батяня. – Иначе зачем проворачивать такую мудреную комбинацию с поездкой и похищением?
Свешников привел еще один аргумент:
– А чего в таком случае их сразу не захватили? Нестыковка.
– Может, просто выжидали? – сказала старлей. – Или же наблюдали за ходом исследований этого самого интересующего их химика?
Капитан в задумчивости пошевелил усами.
– Хм… что-то в этом есть…
Все трое глянули на притихшего пленного; русский язык он не понимал, от того еще больше боялся. Вглядываясь в разговаривающих, он пытался сообразить, что с ним сделают – убьют или оставят жить. Кругом джунгли, зверье галдит, к вечеру от трех трупов даже косточек с обувью не останется, никаких свидетельств, н-да…
Андронова перешла на английский язык:
– Где вилла этого вашего злодея? Как туда добраться?
– Вы что, собираетесь ее штурмовать? – пленный не поверил услышанному. – Втроем?
Батяня усмехнулся:
– С нами Россия.
– Вы ненормальные!
Свешников нахмурился, опять сжал кулак. Но Андронова удержала его руку. Повторила свой вопрос:
– Где вилла?
Пленный указал кивком в ту сторону, откуда совсем недавно вышел с товарищами.
– Там есть тайная тропа, по ней выйдете на северную плантацию через десять миль. Оттуда видно, где стоит вилла. Разберетесь, что к чему, надеюсь.
Снова вздохнул. Наставал момент истины: все, что надо, выдал, все рассказал, даже месторасположение базы обозначил, теперь эти трое отморозков запросто могут отправить его на небеса, им ничего не стоит перерезать горло, особенно этой кровожадной красавице, с черным кружевным бельем, что запросто отправила на небо двоих, не переставая улыбаться.
Красавица тем временем задала вопрос не совсем по теме:
– Тебя как зовут-то, бедолага?
Тот скривился:
– Перед убийством всегда имя спрашиваешь?
– Нужен ты мне, руки о тебя пачкать. Тебя свои же прикончат либо зверье на обед употребит.
– И что, бросишь меня здесь?
Андронова пожала плечами: горячка боя прошла, крови теперь не хотелось. Но и отпускать наемника не следовало, запросто выдаст много чего, стараясь оправдаться перед своими, или же из мести за тех двоих начнет вредить. Верить ему на слово, что якобы исправился и никогда не станет больше пакостить, – последнее дело. Оставить привязанного – запах крови убитых сотоварищей привлечет местное зверье и его судьба решится не позднее часа. Вон уже гиены в кустах воют и пастями щелкают, кровь почуяли. Тигр запросто припрется, тоже мало радости. Еще какая-нибудь тварюга интерес проявит, мясо-то халявное, ешь не хочу.
