– Ты что, сука, делаешь? – Титов увидел, как из машины выскочил шофер и, вынув из-за пазухи пистолет, направил его на него.
Он подошел поближе, и Костя смог различить по характерной конструкции ствола, что пистолет у шофера газовый.
– Э, мужик, осторожно, он же заряжен, – предупредил Костя.
– Ты зачем Вовика отрубил? – прорычал шофер, продолжая наступать на Костю.
Он не заметил, как сзади него из «рафика» выскочили еще двое псевдоврачей, вооруженных резиновыми дубинками. Несколько взмахов, и шофер, выронив пистолет, упал на землю рядом с поверженным громилой.
– Ну вот и все, – сказал Костя. – Упакуйте их обратно в машину, и пусть там сидят тихо.
Через минуту оба бесчувственных тела находились на своих местах в автомобиле. Руки их были связаны, рты заклеены скотчем.
Костя посмотрел на часы:
– Ну все, пора идти за их хозяином. Он уже, наверно, разомлел в объятиях…
Трое «медиков» вошли в подъезд и поднялись на пятый этаж, где располагалась квартира любовницы Бабкина.
* * *
– Бо-обик, – пропела светловолосая вакханочка, картинно облокотившись на косяк двери, ведущей из прихожей в комнату, – ну что же ты не проходишь?.. Или тебе так понравился мой новый халат?..
При последних словах она расправила складки халата на себе и медленно прошлась по коридору взад-вперед. Ее синенький халатик из тонкого шелка с огромным трудом удерживал рвущуюся наружу бело-розовую плоть блондинки.
Девице было лет двадцать, от силы двадцать два. Она была невысокого роста, но хорошо сложена. Взбитые химией длинные светлые волосы, раскинувшись по плечам, обрамляли смазливую мордашку, черты которой не слишком обременяли интеллект и жизненные заботы.
Застывший у входной двери в позе охотничьей собаки, Роберт Моисеевич поедал блондинку долгим горящим взглядом.
Тестостерон закипел в жилах Бабкина, когда хозяйка квартиры развернулась к нему спиной и, медленно покачивая бедрами, прошла по коридору. Из-под нижнего края стратегически верно сшитого халатика выглядывали и покачивались на ходу два нежно-розовых полушария, намертво приковавшие взгляд Роберта Моисеевича.
– Я съем тебя, – наконец хриплым голосом выдавил из себя стареющий Казанова и, выпустив из рук портфель, который с грохотом упал на пол, словно зомби, устремился вслед за блондинкой. – Я съем мою пампушечку всю, без остатка, – продолжал твердить он, словно робот, на ходу расстегивая и снимая с себя пиджак. – Я разорву тебя, как французскую булочку. Я слизну тебя, словно устрицу.
Пиджак, а следом за ним и галстук упали на пол по ходу движения Бобика к вожделенной цели.
– У-у, – протянула девица, испуганно гримасничая, – Бобик пугает свою маленькую телочку.
При этих словах она попятилась в комнату. Бобик, раздеваясь, следовал за ней. Сексуальная тропа от коридора в комнату была усеяна одеждой Роберта Моисеевича. Последней одеждой, которую он скинул, стоя уже у большой двуспальной кровати в комнате, были трусы и майка.
– Какой Бобик сегодня решительный, – проговорила девица. – Я просто боюсь тебя.
– Сегодня ты особенно… привлекательна… сексуальна… пленительна. – Бабкин продолжал ритмично выдавать комплимент за комплиментом, при этом протягивая руки к своей молодой подружке. Наконец он обнял ее, прижав к своему сильно выступающему животу.
Но девица крепкими ручками уперлась ему в грудь и, слегка отстранившись, произнесла:
– А что мой пухлячок сегодня принес своей девочке?
– О-о-о, – выдохнул из себя Роберт Моисеевич, разминая своими волосатыми руками молодое тело подружки, – много чего. Но все потом, потом.
– Не-ет, – заупрямилась она, – я хочу знать сейчас, за что девочка может благодарить своего Бобика.
– У меня полон портфель всяких вкусностей, которые ты очень любишь, – ответил Бабкин.
– Правда, – оживилась девица. – А что там? Там есть крабовый салатик с майонезом?
– Есть, есть, – нетерпеливо произнес Роберт Моисеевич, развязывая пояс халата.
– А сервелатик? А фрукты? Девочке нужны витамины, сейчас весна, а значит, авитаминоз, – произнесла настойчивая секс-бомба.
– Все есть, – заверил Бабкин и сбросил с ее плеч халатик, который бесшумно упал на пол.
От вида оголенного тела своей любовницы Роберт Моисеевич тихо застонал и, слегка толкнув ее, опрокинул на кровать. Девица приземлилась на спину и, тут же вскочив на колени, забилась в дальний угол кровати.
– Ты меня мучаешь, терзаешь, – прогундосил обиженным тоном Бабкин, на четвереньках подползая к любовнице.
– Ты такой страстный, Бобик, – проворковала в ответ блондинка и нежно взялась рукой за восставшую плоть Бабкина, твердую, как бамбук. – Он у тебя почти всегда готов к бою, такой неугомонный.
Пока девица ласкала рукой расцветший тюльпан любви Роберта Моисеевича, тот, в свою очередь, принялся нежно теребить груди любовницы. Когда же он вознамерился поцеловать ее в губы, она отпрянула и ласково прощебетала:
– Бобик, а ты оставишь мне немного хрустящих зеленых бумажек? А то у меня совсем кончились денежки, последние сегодня ушли на покупку халатика.
Бобик, лаская губами мочку уха партнерши, произнес в ответ томным голосом:
– Но я же только позавчера оставлял «капусту» своей козочке. Неужели ты все истратила?
– Но там же было так мало, – протянула девица слегка разочарованным голосом и еще сильнее заработала рукой.
– Ну хорошо, – сдался Бабкин, – я оставлю тебе еще «зелени». Но это в том случае, если моя телочка будет хорошо себя вести сегодня и слушать своего Бобика.
– А что сегодня хочет мой пухлячок? – заинтересованно спросила блудница.
– Бобик хочет, чтобы твои два персика подвинулись и впустили моего маленького шалунишку. – Произнося эти слова, Бабкин положил ладони на ягодицы своей любовницы.
– У-у, – надула она губки и, скосив взгляд на орудие любви Роберта Моисеевича, произнесла: – Не такой уж он и маленький, этот твой хулигашка. Прошлый раз, когда он залез между моих персиков, твоей телочке было больно.
– То было прошлый раз, а теперь не будет, – пропел ей на ухо Бобик, – ну давай же, не сопротивляйся. Сегодня я оставлю моей девочке побольше хрустящей «зелени».
Последний аргумент оказался решающим, и блондинка без слов развернулась тылом к своему немолодому, но рьяному кабальеро и встала в партер. Бабкин с рыком набросился на девицу и уткнулся членом в зад своей любовницы. Та, почувствовав близость столь мощного тарана, вскрикнула и подалась вперед.
Но цепкие руки Бабкина уже ухватились за ее нежные бедра, и он сильным рывком надвинул ее на себя. Несмотря на громкий вопль блондинки, Бабкин вошел в нее легко и без сопротивления.
Девица еще покрикивала, якобы от боли, но Бабкин уже задвигался в ней. Сначала не спеша и плавно, затем увеличивая темп и резкость движений. Крики блондинки постепенно превратились в постанывания от надвигающейся неги. Вожделение волной накатывало и на Роберта Моисеевича, он все мощнее и сильнее входил в свою партнершу. Дыхание его участилось, казалось, еще чуть-чуть, еще немного – и волна сладострастия захлестнет его и полностью обессилит.
Он уже был готов извергнуться и для этого совершил последний откат, чтобы, с силой войдя в нее, достичь наконец высшей точки сладострастия. Но, увы…
В этот момент две пары крепких рук схватили Роберта Моисеевича за ноги и за руки и, рывком оторвав от объекта воздействия, поволокли его лицом вниз в коридор.
Любовница Бабкина облегченно вздохнула, освободившись от присутствия в себе Бобика, и, медленно повернув голову, вдруг увидела нечто такое, что заставило ее громко завизжать.
– Цыц, – скомандовал Костя, замахнувшись на девицу ладонью с растопыренными пальцами. – Будешь сидеть тихо, мы тебя не тронем.
Вопящая сразу замолчала и, словно спохватившись, быстро залезла под одеяло, натянув его на себя по самые глаза.
Ошалевший Бабкин, висевший горизонтально над полом, вертел головой, пытаясь понять, что с ним происходит. Однако он видел лишь ботинки и края белых халатов.
Наконец, когда он очутился в коридоре и ему все же дали возможность стать на ноги, он увидел перед собой троих мужчин, одетых в белые халаты, на головах у них были белые шапочки, лица скрыты марлевыми повязками.
– Роберт Моисеевич Бабкин, – произнес невысокий плотный мужчина, держащий в руках медицинский чемоданчик. – Мы из «Скорой помощи». Нам сказали, что вы неизлечимо больны.
– Кто сказал? – Бабкин начал наливаться яростью. – Какого хера вы тут вообще делаете? Вы мне такой кайф обломали. Как вы вообще сюда попали?
– Когда речь идет о здоровье пациента, – произнес невысокий парень, – мы готовы преодолеть любые препятствия и входная дверь квартиры для нас не является серьезной преградой.
– Да я сейчас позвоню, и вас отсюда всех через балкон выкинут.
