Миша пошел за ним. Войдя в дом, они прошли сначала большую комнату, напоминавшую гостиную, затем поднялись по лестнице на второй этаж, прошли по коридору. В конце концов остановились в просторном холле. Пол холла был покрыт серым узорчатым ковром, на ковре стояли обитые белой кожей диван и несколько кресел. В одном из них сидел парень с крепкой шеей, одетый в бежевый летний костюм и бежевую рубашку с темным галстуком. Судя по всему, здесь, в холле, он выполнял ту же функцию, что и первый — оставшийся у ворот. То есть попросту стоял на карауле.
Посмотрев на охранника и уловив еле заметный знак, человек в белом костюме приоткрыл дубовую дверь. Сказал что-то по-турецки. Услышав ответ, посмотрел на Мишу:
— Входите. Господин Юсиф Самед-оглу готов с вами поговорить.
Войдя, Миша увидел просторный кабинет, настолько большой, что, казалось, он занимает пол-этажа. На стенах висело несколько старинных картин, мебель была выдержана в темных тонах, пол покрыт огромным текинским ковром. Современными в этом темном царстве выглядели лишь яркие цветные пятна стоявших на столе телефонов. Даже поверхность звуковидеоустановки, целиком занимавшей один из углов, имитировала потемневший от времени дуб.
Хозяин кабинета, а то, что это именно хозяин, Миша понял сразу же, стоял у одного из распахнутых окон. На вид ему было лет тридцать семь — тридцать восемь. Во всяком случае Миша ни за что не дал бы ему больше сорока. Он был коренаст, горбонос, лицо гладко выбрито. Одет в черную тенниску, белые парусиновые брюки и белые кроссовки.
Когда Миша и сопровождающий его человек в белом костюме вошли, Юсиф Самед-оглу, повернувшись к ним, пристально посмотрел на Мишу. Похоже, он умышленно вызвал его на обмен взглядами, поэтому на твердый взгляд хозяина кабинета Миша ответил взглядом, ничуть ему не уступавшим.
Подойдя к столу, Юсиф сказал:
— Присаживайтесь. — Подождав, пока Миша сядет, добавил: — Может, сразу начнем?
— Давайте. Но, если позволите, я хотел бы поговорить один на один.
— При Бабуре можно говорить о чем угодно. Это мой помощник, абсолютно надежный человек.
— Все же я хотел бы поговорить с вами наедине.
— Ладно. Бабур, оставь нас. — Подождав, пока помощник выйдет, Юсиф заметил: — Я очень хотел бы посмотреть на вещь, о которой говорил Гурген.
— Сейчас. — Миша выдержал паузу. — Но прежде я должен кое о чем сообщить…
— О чем же? — Юсиф Самед-оглу поднял глаза.
— Видите ли, Юсиф… — Миша усмехнулся. — Меня кинули. Предали здесь, в Стамбуле.
— И что же из этого следует?
— Ну, я хотел бы попросить вас о помощи…
Встав, Юсиф снова подошел к окну. Стоял он довольно долго, наконец, вернувшись и усевшись за стол, сказал:
— И чем же я могу вам помочь?
— Сейчас объясню. Хочу предупредить, прошу о помощи не задаром. За эту помощь я сдал бы вам свой камень… ну, скажем, за цену, которую вы бы назначили сами.
Юсиф застыл, будто решал какую-то сложную задачу. Наконец сказал:
— Ладно. Покажите камень.
Миша достал из кармана платок, развернул и положил платок с камнем перед Юсифом:
— Вот.
Хозяин дома взял камень двумя пальцами, развернулся к свету, покрутил его и спросил бесстрастно:
— Сколько же вы за него хотите?
— Я сказал, если вы мне поможете, цену будете назначать вы.
— Допустим, я назначу цену в один доллар?
Миша ответил, помедлив лишь секунду:
— Пожалуйста. Один доллар, так один доллар. Только помогите.
— Смелое заявление, — усмехнулся Юсиф. — Вы не против, если я дам проверить этот камень своим людям?
— Пожалуйста.
Включив стоящий на столе селектор, хозяин что-то сказал по-турецки. Через минуту в его кабинет вошел сухонький старичок в белой рубашке и черных брюках. Обменявшись с Юсифом несколькими словами, кивнул, взял алмаз и вышел из кабинета. Дождавшись, пока за ним закроется дверь, Юсиф посмотрел на Мишу:
— Объясните, кто и как вас кинул?
— Вы знаете Масуда Масуд-оглы?
Закатив глаза вверх, Юсиф состроил еле заметную гримасу:
— Я знаю многих Масудов Масуд-оглу. Чтобы я понял, что это за человек, вы должны сказать, кто он.
— Вот, — достав из бумажника визитную карточку Масуда, Миша протянул ее Юсифу, — это его визитная карточка. Заодно здесь и его расписка, которую он мне дал в Одессе.
Взяв карточку, Юсиф сначала прочел выбитое на турецком и английском имя хозяина визитки. Затем повернул картонку, внимательно изучил написанную от руки долговую расписку. Посмотрел на Мишу:
— Да, я его знаю. Это Масуд-галерейщик. Он, по-моему, тоже из Союза?
— Да. — И Миша более-менее подробно рассказал Юсифу, как Масуд его предал. Выслушав, Юсиф потер лоб.
— Да-а… А что вы хотите конкретно от Масуда? Девяносто тысяч наличными?
— Нет, этого не нужно. Масуд открыл мне кредит в девяносто тысяч, вот пусть и даст распоряжение перевести остаток этого кредита на мое имя. В том же банке. Все. Его расписка у меня есть.
В этот момент вспыхнула лампочка селектора. Нажав кнопку и переговорив, Юсиф сообщил Мише:
— Ваш камень в порядке.
— Рад слышать.
— Я тоже.
После того, как вошедший в кабинет старичок положил алмаз на стол и удалился.
Юсиф некоторое время сидел с ничего не выражающим видом. Неожиданно спросил, посмотрев на Мишу исподлобья:
— Вы надолго приехали в Стамбул?
Юсиф спрашивал об этом второй раз, и Мише показалось, что за этим вопросом стоит какой-то скрытый смысл, поэтому он ответил неопределенно:
— Не знаю. Может, и надолго.
— Ладно, попробую вам помочь.
— Спасибо.
— Камень я могу спрятать? С учетом, что буду должен вам один доллар?
«Ладно, плевать, я ведь так и этак иду на риск, — подумал Миша, — лишь бы Юсиф не кинул меня в разборке с Масудом, остальное не так важно».
— Прячьте, — сказал он спокойно, — мы ведь договорились.
Встав, Юсиф спрятал алмаз во вмонтированный в стене сейф. Нажал кнопку у края стола. Дождавшись, пока войдет Бабур, спросил:
— Какая из машин готова?
— Обе готовы, хозяин. И «ягуар», и «БМВ».
— Едем в город на «БМВ», втроем: ты, я и Коля.
Проведя «БМВ» по хорошо знакомому ему маршруту к центру Стамбула, Бабур остановил машину. Здесь, у высокого современного здания, на стене у входа в которое буквально не оставалось места от всевозможных вывесок, была людская толчея. Это здание Бабур знал отлично: здесь, в месте расположения всевозможных контор, ему не раз приходилось бывать по самым разным делам. Главным образом, конечно, это касалось дел его хозяина.
Не без труда втиснув широкий корпус «БМВ» в щель у самого входа, Бабур обратился к хозяину по-русски:
— Ну я пойду? А вы?
— Мы с Колей подождем тебя здесь. Если возникнут какие-то сложности, спустишься. Хотя я не думаю, что этот дохляк заартачится.
Выйдя из машины, Бабур не спеша двинулся к главному входу. Поднялся в лифте на восьмой этаж и, пройдя по устланному ковром широкому коридору, толкнул стеклянную дверь. Перед тем как сюда прийти, Бабур получил от хозяина подробные инструкции, поэтому никаких сомнений, как себя вести, у него не было. Он должен был выбить из Масуда то, что ему велел хозяин. Как он это сделает, хозяина не интересовало, но Бабур знал, что из такого человека, как Масуд, он сможет выбить все, что ему потребуется.
В большом, шикарно обстановленном холле за необъятным столом сидела красотка секретарша. Чуть поодаль в кожаных креслах о чем-то негромко переговаривались два посетителя. Судя по их виду, они ожидали приема. Не глядя на них, Бабур подошел к секретарше вплотную. Пригнувшись, спросил грозно:
— Шеф у себя?
Секретарша возмущенно вскинула голову:
— Простите, господин, вы знаете, где находитесь?
— Слушай, не зли меня, ради Бога… Лучше скажи, что делает твой шеф?
— Разговаривает по междугородному телефону…
— Один?
— Один. Если вы хотите попасть к нему на прием…
— Вот именно. Сиди здесь и никого не впускай.
Бабур резко толкнул ореховую дверь и вошел в кабинет.
Увидев его, Масуд оборвал фразу на полуслове, сразу же положив трубку. Тут же из динамика послышался взволнованный голос секретарши. Она пыталась что-то сказать в свое оправдание, но Масуд, выключив динамик, изобразил улыбку:
— Привет, Бабур. Присаживайся. Вот уж не ждал.
— Это точно, давно не виделись. — Бабур уселся в стоящее у стола кресло. Нужно было сразу брать быка за рога, поэтому он сказал, не затягивая: — Масуд, у меня с хозяином к тебе претензии.
Галерейщик прореагировал точно так, как и ожидал Бабур. Подняв руки, он покачал головой:
— Претензии… Дорогой Бабур, ты ведь знаешь, как я уважаю господина Юсифа. И к тебе я всегда относился с огромным уважением, в этом ты не раз мог убедиться…
