— Первой группе — Армак. Второй — Узунаул. Из каждого подразделения майору Москвитину отобрать по пять человек для комплектования своей группы прикрытия. Далее. Не позднее чем через час «вертушкой» бросить к объектам отработки разведывательные группы. В их задачу входит: во-первых, определение площади в лесном массиве севернее Армакского перевала для высадки с вертолетов основных сил, во-вторых, скрытное продвижение к перевалу и преодоление его для разведдозора первой группы в районе каньона с последующим сближением с аулом Армак и скрытное занятие позиций на южном склоне, над селением. Для дозора второй группы подъем на хребет и наблюдение за узунаулскими вершинами. После доклада разведчиков о занятии позиций и установления контроля над названными населенными пунктами — подготовка штурмовых групп к боевому применению. Переброску основных сил осуществим в 19.00 местного времени — так, чтобы к утру они заняли рубежи ожидания, а командиры смогли определиться с порядком своих действий при обнаружении банд. Каждый из вас, — Карцев взглянул на Лемешева и Панова, — должен доложить мне о готовности групп вступить в отвлекающий противника бой. И только после моей команды — открытие огня. Вопросы?
Вопросов не последовало и на этот раз.
Командирам не в первый и даже не в десятый раз приходилось выводить свои подразделения на выполнение боевой задачи, майоры по опыту знали, что сейчас, в штабе, что-либо серьезно обсуждать не имеет смысла. Вот когда они выйдут на рубежи применения и собственными глазами на реальной местности, а не на карте, оценят обстановку, тогда, возможно, вопросы и возникнут. Но, как правило, такие вопросы, которые офицеры смогут решить сами. В единственном случае они вынуждены будут обратиться в ходе операции к вышестоящему командованию: если потребуется дополнительное усиление или прикрытие их действий. Что тоже случалось нередко. Ожидали банду в пятьдесят духов, а из леса вываливали две сотни боевиков. Тут уж без огневой поддержки не обойтись, вызывали либо налет дальнобойной артиллерии, либо «полосатиков», как еще с Афганистана в войсках называли вертолеты огневой поддержки «Ми-24». Полосатики или крокодилы.
Полковник отпустил командиров штурмовых групп вместе с заместителем готовить боевой выход. Москвитина же задержал.
— Вот так, Андрюша. Наконец обозначилась и работа агента особого применения. Ведь это тебе, под прикрытием десятка ребят, придется прорываться в дом Зараева и валить бандитских главарей. А ты говорил, зачем тебя послали сюда? Вот все и разъяснилось.
Но Андрей возразил:
— Поздновато разъяснилось. Посылая меня сюда, Оболенский не мог знать последних докладов офицеров глубинной разведки ГРУ. Если, конечно, не он сам через своих чеченских и арабских друзей и сбросил эту информацию.
Полковник укоризненно покачал головой:
— Нет, Андрей, ты все же еще никак не отойдешь от смерти Ковалевой и сильно утрируешь ситуацию. Но это пройдет. Как выйдешь к объекту, так и пройдет. Тебе не до событий в Москве будет.
Москвитин согласился, но как-то с иронией:
— Это уж точно! А насчет утрирования фактов — конечно, я все утрирую. И более чем странное убийство Анастасии, и выводы следствия под диктовку Оболенского, и слежку за собой в Москве.
Полковник удивленно посмотрел на Москвитина.
— Слежку? О какой слежке ты говоришь, Андрей?
Майор поведал командиру отряда о «Форде», который стоял во дворе дома Ковалевой ночью, когда Андрей скрытно проник к Анастасии, и который позже пасся уже возле его дома, а утром сопровождал Москвитина по пути на службу.
— Странное совпадение, тебе не кажется, Игорь?
— Ты уверен, что это была одна и та же иномарка?
— И даже одни и те же пассажиры в ней. Когда я заметил их у своего дома, то в квартиру не пошел, выйдя из здания с тыловой стороны. И провел ночь в квартире товарища. Появился только утром, зайдя к своей тачке так, что наблюдатели могли прекрасно меня разглядеть. Видел бы ты их изумленные рожи! Так что, полковник, ничего я не утрирую. Замутил мутняк нам уважаемый Петр Константинович! И для чего это он сделал, думаю, мы совсем скоро узнаем.
Полковник прошелся по кабинету:
— Считаешь, что в горах отряд может ждать засада?
— Нет, вряд ли. Спецназ, тем более целый отряд, не так легко заманить в засаду. Разведка определит признаки ловушки, да и «Гарпун» не мотострелковая рота и даже не батальон. Чтобы разбить отряд, надо иметь таких же профи, как у нас. А таковых у Джуры нет. К тому же ущелье Хатулам не то место, где можно рассчитывать на уничтожение отряда спецназа. Даже большими силами. Ведь в часе форсированного марша от Матли десантный полк стоит. А десантники — ребята тоже не промах. Воевать умеют! Нет, засады не будет, а вот подлянка какая выплыть может свободно. И такая подлянка, что окажется разрушительней любой засады.
Карцев спросил:
— И в чем она может выразиться, ты хоть предположить можешь?
— Пока нет. Возможно, позже, на месте, прокачаю обстановку. Сейчас не смогу.
— Ясно. Ты давай подбери себе ребят, чтобы командиры групп не нервничали, не зная, кого именно ты увезешь у них. А то без этого они полноценно готовить оставшиеся силы не могут.
Москвитин кивнул:
— Хорошо, сейчас же займусь этим. Но десяти человек мне не надо, справлюсь под прикрытием трех боевых двоек. Этого будет достаточно. Ну и плюс Захаров.
— Захаров?
— Да. Понравился мне парень. Ловкий черт и бесстрашный, а главное — спокойный, воспринимающий службу как обычную работу. К тому же он кофе прекрасный варит. А заодно в состоянии и спину мне надежно прикрыть. Верю я ему!
Полковник согласился:
— И правильно делаешь. Гоша феномен в своем роде, прирожденный воин и следопыт. — Давай. Как подберешь группу, зайди, договоримся о порядке связи, у нас тут позывные изменились, я тебе доведу новые.
Майор повернулся, чтобы выйти из палатки, но вдруг заверещал аппарат спутниковой связи, по которому мог звонить либо генерал Оболенский, либо его заместитель полковник Жирнов. Андрей спросил:
— Я остаюсь?
Полковник разрешающе кивнул головой, включил трубку:
— Карцев, слушаю.
— Оболенский. Доброе утро, полковник.
— Доброе, товарищ генерал.
— Свежие разведданные получил?
— Так точно!
— С порядком обработки ущелья определился?
— Конечно. Группы начали подготовку к операции.
— Это хорошо. Будь там аккуратней, Игорь Иванович. Задача перед отрядом серьезная поставлена.
Полковник спросил:
— А когда нас просто прогуляться в горы отправляли?
— Это верно. Москвитин далеко от тебя?
— Вместе с личным составом отряда. А что, он нужен вам?
— Да нет! Просто передай ему, что просьбу его я выполнил. Он поймет.
— Передам.
— После занятия отрядом рубежей действия план обработки объекта мне на утверждение. Без моего приказа никаких движений в ущелье! Ясно?
Карцев отключил аппарат, взглянул на Андрея:
— Слышал разговор?
— Слышал, Игорь Иванович!
— А о выполнении какой просьбы, если не секрет, Оболенский просил сообщить тебе?
— Да какой секрет? Я просил его лично возложить от меня венок на могилы Ковалевой с дочерью. Вот он и возложил. Видно, только что похороны прошли. Может, с кладбища и звонил ваш руководитель. Пошел я. Только… — Москвитин ненадолго задумался, — только, Игорь, когда будешь докладывать ему план действий отряда в Хатуламе, обо мне ничего не говори генералу.
— Как это так? Тобой он наверняка поинтересуется в первую очередь!
— Ну, скажи, что, сославшись на него, Оболенского, я готовился к выходу автономно, не раскрывая своего замысла. С этим и ушел в горы. Вызывать меня на связь он не сможет, а ты потом поведаешь мне о его реакции на мою самодеятельность. Добро?
Полковник согласился:
— Добро! Только что это тебе даст? Не понимаю.
— Я и сам пока не понимаю. И все же сделай, пожалуйста, как прошу.
— Иди с богом. Сделаю, не сомневайся.
— В тебе, Игорь, я никогда не сомневался.
Майор вышел из палатки и, отобрав шесть бойцов — по три человека из каждой группы — плюс прапорщика Захарова из отделения обеспечения, собрал свою новоиспеченную боевую группу для объяснения задачи, которую той предстояло выполнить в ауле Матли.
Генерал Оболенский действительно звонил полковнику Карцеву с кладбища, где только что закончилось погребение Анастасии Ковалевой и ее дочери. Отгремел салют автоматных выстрелов, и человек, приготовивший к смерти тех, над гробами которых только что произнес пафосную речь, прошел на соседнюю аллею, откуда связался с командиром отряда спецназа. По окончании разговора с Карцевым Оболенский вызвал другого абонента, чеченского террориста Адама Дахашева, против которого минуту назад нацеливал полковника.
