Иван Стрельцов - Псы войны

Ну и черт с вами, сказал Улнис, как только его выкинули. У него была тугая сберкнижка. А рекламные проспекты звали его на лучшие курорты Советского Союза. Но сначала Владис решил посетить родину предков, откуда уехал еще безусым юнцом. Однако прибалтийская бурная политическая жизнь не могла его удержать. Бывший капитан СА Улнис отправился на юг — в Сочи, Ялту, Одессу. И, наконец, в Санкт-Петербург, где, он считал, застрял надолго. Причиной тому было безденежье.

Да, здесь закончилась кровью заработанная его валюта, виноват в этом был сам Владис. Страсть к азартным играм лишила его всяких сбережений. И вот уже несколько лет он живет здесь в стороне от политики. Нет, жизнью это назвать нельзя — это было существование. Улнис сожительствовал с питерской проституткой Беллой Штербель. Это была тридцатилетняя еврейка, красившаяся под блондинку. У Беллы были большие груди, упругие бедра, беломраморная кожа, но дряблый живот, а из подмышек часто пахло потом, этот запах ненадолго могли заглушить лучшие шампуни и дезодоранты. К тому же она была ужасной скандалисткой. Но после нескольких инцидентов с Владисом Белла старалась себя сдерживать в присутствии молодого варяга. Ибо латыш унаследовал от воинствующих предков вспыльчивость и жестокость. И уже не однажды Белла на своей шкуре испытывала силу его оплеух.

Владис ежился от холодных дождевых капель, попадавших ему за шиворот. «Черт, ну жизнь», — думал он, возвращаясь на квартиру своей сожительницы. Вчера они поругались, и он ушел, обещая, что больше никогда не вернется. Но сегодня весь день лил дождь, спать в парке в такую погоду не будешь, а идти в ночлежку он считал ниже своего достоинства.

Белла снимала квартиру на втором этаже в небольшом доме. Улнис поднялся по лестнице и постучал в дверь.

— А, это ты, — проговорила Белла, она стояла перед ним в нижнем белье и в одном чулке, второй держала в руке, — хорошо, что пришел, утром звонил твой приятель, Лаптев, кажется. Просил, чтобы ты ему позвонил. Номер я записала в телефонный справочник.

Владис поспешил в гостиную, где лежал справочник. С Родионом Лаптевым он познакомился в начале своей военной карьеры в Анголе, где части спецназа морской пехоты квартировали по соседству с учебным лагерем ангольских коммандос. После судьба сводила их несколько раз в Афганистане. Оба они считались отличными пулеметчиками. А совсем недавно встретились в пивбаре. Оказывается, Родион уже три года как бросил военную службу и живет в Питере с молодой женой, перебивается случайными заработками. Правда, он сказал: «Платят хорошо, специалисты дорого ценятся». Вот тогда Владис и дал ему номер телефона Беллы и попросил, чтобы тот позвонил, если попадется подходящая работенка.

Владис набрал номер телефона, указанный в справочнике.

— Слушаю, — раздался голос в трубке.

— Родион, это я, Владис. Зачем искал?

— Хорошо, что позвонил, — сказал Лаптев. — Есть работенка.

— Что надо делать? — поинтересовался латыш.

— Сам толком еще ничего не знаю. Если хочешь, завтра подъедем выясним.

— Хорошо. Где встретимся и во сколько?

— В восемь я за тобой заеду.

— О’кей! — радостно воскликнул Владис.

— А пока извини, старина, к нам тут гости зашли. Поговорим завтра. Хорошо? До завтра.

— Пока, — ответил Улнис и положил трубку.

В этот момент вошла Белла, она была в узкой короткой юбке, прозрачной блузке, лицо покрыто толстым слоем грима. В одной руке Белла держала косметичку, в другой полиэтиленовую накидку и зонтик.

— Все, дорогой, я убежала, — на ходу проговорила она без намека на вчерашнюю ссору. — Захочешь есть, посмотри в холодильнике. Целую, я уже и так опаздываю. Гуд-бай.

Как только за ней закрылась дверь, Владис бросил свою куртку на кресло, стянул мокрые носки. Положил ноги на журнальный столик, с удовольствием закурил…

Утром его поднял телефонный звонок.

— Владис, это я, Родион, — раздалось в трубке.

— Черт возьми, где ты?

— Напротив твоего дома, звоню из таксофона.

— Дверь открыта, заходи, я только умоюсь — и поедем, — сказал Улнис, бросая трубку.

Лаптев зашел в квартиру, повесил в прихожей плащ, прошел в гостиную и сел в кресло. Через несколько минут из ванной комнаты выбежал латыш. На нем был короткий женский халат коричневого цвета в серебристых узорах, он едва прикрывал его бедра.

— Привет, Лопата, — крикнул Владис, пробегая в спальню. — Я уже одеваюсь, подожди.

Минут через пять вышел одетый. На нем были старые затертые джинсы, поношенный, непонятного цвета свитер. Куртка, которую он извлек из-за кресла в гостиной, тоже новизной не отличалась.

Родион Лаптев, шатен, атлетического сложения, лет за сорок, подстриженный под ежик, гладко выбритый, одетый в светло-серый костюм спортивного покроя, в белой рубашке с черным галстуком, имел вид преуспевающего адвоката. Он задумчиво посмотрел на Улниса, поцокал языком и сказал:

— Слава Богу, хоть побрился.

— А что, не нравлюсь? — с вызовом спросил Владис.

— Честно говоря, нет, — спокойно ответил Родион. — Нет товарного вида. Ты больше похож на бродягу, чем на специалиста по особым операциям.

— Так что? — возмутился латыш.

— Ничего, поехали, — спокойно сказал Родион.

Выходя из подъезда, они столкнулись с Беллой.

Она шла, слегка покачиваясь, лицо уже было без грима. От вчерашней прически и следа не осталось, и весь ее вид говорил о бурной ночи.

— Вы куда, мальчики, в такую рань? — спросила Белла, бесцеремонно разглядывая Родиона.

— Гулять, — ответил Владис, пройдя мимо и даже не взглянув на нее.

На улице светило солнце, отражаясь в дождевых лужах. Недалеко от дома стояла новая «Тойота», поблескивая черным лаком.

— Как тебе моя тачка? — похвастался Лаптев, открывая переднюю дверь «Тойоты».

— Шикарная, — восхитился Улнис, садясь в машину.

Николай Кутепов сидел за столиком и листал журнал для мужчин. Время от времени он бросал взор на Кольцова, который задумчиво разглядывал списки кандидатов в команду наемников.

— Ну что ты все смотришь, — возмутился Кутепов, — я сделал все, что мог.

— Неужели? — отозвался Глеб, он был явно недоволен кандидатами.

— Я предоставил тебе две дюжины профессионалов, и что? Ты выбрал только троих. Одни тебе не подходят, мало опыта, нет нужной специализации. Другие сами не хотят с тобой связываться. Уж больно сомнительные условия плюс полное отсутствие информации о самой операции. Что ты еще хочешь?

— Я хочу… — Глеб бросил на стол списки. — Я хочу набрать команду из нескольких солдат. Но каких — это должны быть абсолютные солдаты. Наша команда должна выполнить задачу, которая под силу разве что большому подразделению вроде «Альфы» или «Вымпела».

— А почему ты не хочешь прибегнуть к услугам вербовочных фирм или, на худой конец, не дашь объявление в газету?

— Боже мой, Николай Ильич, — взмолился Кольцов. — Я же тебе объяснял, что успех нашего предприятия зависит от полной неожиданности. Если они хоть что-то заподозрят, нас перестреляют в тайге, как кроликов, и никто не узнает, где наши трупы.

— Я понял, Глеб, — сказал Кутепов, — но я сделал все, что смог. Я тебе предоставил людей, которых я знаю, в ком уверен.

— Да, да, — согласился Глеб. — Итак, снайпер есть, подрывник есть, следопыт есть. Остался пулеметчик (где его только найти?) и специалист по кинжально-десантным операциям.

— В общем, еще двое придут, один из них пулеметчик, постарайся уговорить его. Парень с гонором.

— Николай Ильич, мне нужен виртуоз-пулеметчик, — перебил его Глеб.

— Кольцов, таких пулеметчиков, как этот, в природе нет — это своего рода феномен. Поверь мне, за двадцать пять лет непрерывных войн в профессионалах я научился разбираться.

— Ну хорошо, а кто второй?

— Я толком сам не знаю его. Но сведущие люди говорили, что стоящий солдат. Поэтому я его и пригласил. Хотя, в общем, посмотрим.

Кутепов закурил, потом, немного подумав, спросил:

— Глеб, ты сказал, что с этим делом может справиться большой отряд «Вымпела». А наши «каскадеры» справятся с этой операцией?

Глеб тоже закурил, усмехнулся:

— Николай Ильич, я уже сказал — это дело для абсолютных солдат. Как раз для таких, каких мы готовили в «Каскаде», и жаль, что сейчас ни одного из них нет в живых. По крайней мере в любом из них я уверен, как в себе.

Глеб курил и смотрел в окно, он тоже вспоминал Афганистан. Впрочем, почему же только Афганистан — война взяла у него пять лет молодой жизни, рассчитавшись за это пинком под зад. Кольцов усмехнулся. Он стал своего рода маньяком. Война и бродяжничество впитались в его кровь и теперь были для него своего рода наркотиком. Он остался жив, выкрутившись из таких передряг, где не один расстался с жизнью, и имел денег столько, что можно жить безбедно. Казалось бы, что еще надо человеку. Спрячься и живи припеваючи. Ну, хотя бы как Кутепов, чем не жизнь. Нет, надо на эти деньги сколотить команду и снова воевать. Хотя в этой войне вряд ли удастся выжить…