– Ну а сейчас, – спросил Рей, когда их влекло течением по второму этажу бурного пассажа «Колорадо», – признайся, нас занесло в это место случайно или же впереди есть какая-то осознанная цель?
По обеим сторонам тянулись нескончаемые ряды магазинов: модная женская одежда, игрушки, видеосалон. И повсюду огни, зеленые и красные, рождественские елки, гномы, Санта-Клаусы, вся полная корзина рождественского веселья, бесцеремонно взывающие к невинным и тем, кто легко поддается внушению.
– По-моему, прямо впереди есть одна точка, где торгуют роликовыми досками. Как мне сказали, моему племяннику Джорджу нужна какая-то особенная изолента. Значит, нам за изолентой. Покупаем ее и поворачиваем обратно.
– Надеюсь, это я еще как-нибудь выдержу, – сказал Рей.
– Ты будешь праздновать победу. Как всегда, – улыбнулась Молли. – Почему сейчас должно быть иначе?
Однако продвигаться вперед было очень непросто. Собираясь в огромном количестве, обычно вежливые и меланхоличные жители Миннесоты почему-то становились воинственными. Для них Рождество было вопросом жизни и смерти, жестким и агрессивным видом спорта, в который они играли с бо́льшим рвением, чем их любимые «Миннесота Викингс» который уже сезон, и они готовы были снести оказавшихся у них на пути двух экзотических чужаков вроде Рея, Рейеса Фиденсиу Круса, выросшего на Филиппинах, хотя и родившегося в другом месте, и Молли Чан.
Наконец Рей и Молли добрались до «Роллерграда». Рей молча наблюдал за тем, как его подруга купила моток ярко-красной изоленты, чтобы ее племянник смог со свистом носиться по улицам на миниатюрной доске для серфинга, установленной на шасси реактивного истребителя. Одного взгляда на эту шаткую конструкцию, созданную для скорости, азарта, адреналина, крепких ног и нежелания думать о плохом, свойственного четырнадцатилетним, хватило Рею для того, чтобы остро прочувствовать свой собственный возраст. Ему несколько тысяч раз приходилось бывать под пулями, однако роликовая доска напугала его до смерти. Он предпочел бы столкнуться один с десятком вооруженных до зубов талибов, чем прокатиться на этом смертоносном снаряде.
– Ну, вот видишь, все оказалось так просто, – сказала Молли.
– Я боялся, будет хуже, – признался Рей. – Ко мне потихоньку возвращаются силы. Значит, мы закончили, да?
– Да, мы закончили.
– То есть теперь мы можем заняться чем-нибудь другим?
– Если только ты не хочешь прокатиться на «Дикой мышке», – усмехнулась Молли.
– Я лучше еще раз отправлюсь в Афганистан, чем сяду в эту штуковину, – сказал Рей.
Меньше чем в двадцати пяти ярдах впереди пассаж под названием «Колорадо» вливался в огромное пространство, залитое солнечным светом, и на переднем плане по рельсам, извивающимся слаломной трассой, несся одинокий вагончик аттракциона «Дикая мышка», вытрясая восторженные крики из своих пассажиров-подростков. Это зрелище разворачивалось прямо за перилами балкона, ибо здесь посреди торгового центра было выделено место для обширного парка развлечений, под стеклянной крышей, своими контурами повторяющей знакомые всем очертания географической карты.
Тщеславие творцов торгового центра «Америка» в Индиан-Фолс, штат Миннесота, заставило их отказаться от обыкновенного здания в форме огромного пончика. Архитекторы постарались более или менее повторить очертания континентальной части Соединенных Штатов, и в результате получился стилизованный пятиугольник, морфический резонанс которого тотчас же вызывал в коллективном подсознании ассоциации с Америкой. Более того, здание было правильно сориентировано по сторонам света, поэтому его ровная прямая граница действительно находилась на северной стороне. Далее береговая линия штатов Вашингтон, Орегон и Калифорния изгибалась до угла Сан-Диего, после чего резко сворачивала на восток длинной стеной, которая образовывала два полумесяца, обозначающие изгиб мексиканской границы и побережье Мексиканского залива. В этом конце, приблизительно там, где в действительности расположен Таллахасси, наружная стена уходила на юго-восток, образуя выступ-полуостров, изображающий Флориду. Завершая фантазию, от крайней оконечности Солнечного штата до конца заснеженного Мэна снова шла прямая стена всего с одним изгибом, в честь той точки на Атлантическом побережье, где встречаются Флорида и Джорджия. Разумеется, это означало, что парк развлечений располагался на «Среднем Западе», или в центре огромного комплекса площадью семьсот пятьдесят тысяч квадратных футов, а закрывавшая его сверху стеклянная крыша повторяла очертания Великих озер.
С земли сооружение не представляло ничего интересного: с какой бы точки человек ни смотрел на торговый центр «Америка», он видел перед собой лишь нечто вроде корпуса авианосца, брошенного посреди заснеженных равнин Миннесоты. Однако к этому никто и не стремился. Комплекс был расположен как раз под трассой, заходящих на посадку в огромный международный аэропорт Миннеаполиса и Сент-Пола самолетов, поэтому тысячи человек ежедневно видели его во всей красе с высоты тридцать тысяч футов, чего и добивались его создатели. Подобно египетским пирамидам, торговый центр «Америка» приобретал смысл, только если смотреть на него с неба.
Внутри, помимо пассажей, названных по именам рек, и зон, обозначенных в соответствии со сторонами света, создатели комплекса продолжали усердно обыгрывать тему географии. Остроумию их не было предела: многозальный кинотеатр – пятнадцать экранов – находился на четвертом этаже «Калифорнии», дорогие бутики, предлагающие роскошные коллекции мужской и женской одежды, были сосредоточены в Северо-Восточной зоне, на «Манхэттене», во «Флориде» располагались магазины, предлагающие товары для отдыха, вокруг парка развлечений на «Среднем Западе» скопились всевозможные рестораны, кафе и закусочные, и так далее, и так далее.
Самым дьявольским местом был парк развлечений. Помимо «Дикой мышки», в нем были и другие захватывающие дух аттракционы, один, в котором с бешеной скоростью крутились кресла, закрепленные на длинных тросах, другой, воплощавший чье-то представление о сплаве бревен по горной реке, где орущих посетителей носило по жидкости аквамаринового цвета с запахом насыщенной хлорки, и больше похожей на «Скоуп»[3], чем на собственно Н2О. Крики катающихся, стук колес вагончиков на рельсах, пестрое мельтешение, свист потоков возмущенного воздуха в сочетании с гомоном покупателей – все это многократно усиливалось под стеклянной крышей, призванной пропускать скудные лучи ноябрьского солнца Миннесоты и создавало невыносимую атмосферу. Здесь в полной мере проявлялись те две вещи, которые как нельзя лучше подходили торговому центру под названием «Америка»: торговля и скорость.
– Ну хорошо, – сказала Молли. – Тогда уходим отсюда.
– Я уже умер, – пробормотал Рей.
– Ой, подожди, – спохватилась она. – А теперь, если ты действительно хочешь порадовать свою Молли, позволь направить тебя в нужную сторону.
С этими словами Молли развернула его на сорок пять градусов, прямо на закусочную быстрого питания.
– Я чувствую запах картошки, – сказала она. – Картошка – это замечательно. Картошка, масло, соль, хрустящая корочка…
– Ну, – сказал Рей, – должен признаться, пахнет хорошо.
– Это верно, вот только, скорее всего, это запах не жареной картошки, а какого-нибудь химического препарата от «Монсанто»[4]. Вероятно, он распыляется из баллончика.
– Можешь считать, что на меня он подействовал. Пойдем поедим жареной картошки и…
И тут раздался звук, хорошо знакомый Рею. Один, громкий. После чего еще и еще. Много. Частый треск, резкий, вызывающий боль, разлился по пассажам и площадям, слишком громкий, раздирающий слух, воспроизводящий себя многократными отголосками. Толпа на мгновение застыла, затем последовала паника, крики, хаос.
– Это выстрелы, – сказал Рей.
Человека, застрелившего Санта-Клауса, звали Махир. Это был здоровенный сомалийский боевик из группировки «Хизбуль-ислам», которую возглавлял генерал Хасан Дахир Авейс[5]. Эта группировка боролась с осквернителями истинной веры из группировки «Аль-Шабаб». Обе группировки расходились во мнениях по всем принципиальным вопросам; разногласия между ними можно было легко перечислить, если потратить на это года полтора или около того. Выстрел был сделан с расстояния ста пятидесяти футов, однако для Махира это были пустяки. В свое время он много стрелял на больших дистанциях, как правило, попадая в цель, и вблизи, поэтому для него не было ничего нового в самом виде смерти только что застреленного им человека.
Однако все остальное было необычным. Само это место, странное, непонятное сооружение, эти люди, привыкшие к богатству и комфорту, невыносимые запахи еды, красота молодых девушек – вся эта новая информация захлестнула Махира с головой, и он едва не поддался ее чарам. Но Аллах уберег его, помог остаться полностью сосредоточенным на предстоящей миссии.
