В этой комнате с топчаном в одном углу и металлическим унитазом в другом пахло так же. Сомнений не было – Игорь находился в ПКТ.
– Помню – не помню… Эти разговоры для дефективных из дурдома, – продолжал «пухлый», так про себя окрестил полковника Игорь. Отметив его бугристое опухшее лицо и тяжелые черные мешки под глазами, неожиданно для себя молодой человек спросил:
– Проблемы с почками?
– При чем тут мои почки?! – закричал «пухлый».
С неожиданной для его возраста и телосложения живостью он вскочил с табуретки. Резво перебирая коротенькими ножками, забегал по камере и, не дождавшись ответа собеседника, продолжил:
– Понимаешь ли ты, придурок, что десять, а то и двенадцать лет строгого режима тебе обеспечены? – Брызгая слюной, он размахивал правой рукой, в которой были зажаты какие-то листочки казенного образца. – Вот тут протоколы осмотра места происшествия, медицинское заключение по потерпевшему, протоколы опроса свидетелей – полный пакет документов, с которыми тебя хоть сейчас можно отправлять в суд.
«Почему бумаги у него в руках, а не в папке? Почему он принимает такое «живое» участие в моей судьбе? Какие планы вынашивает этот «пухлый» в отношении меня? Ни одного слова про труп киргиза, а ведь он наверняка погиб. Так шею мог вывернуть только мертвый человек», – как-то отстраненно размышлял Игорь, про себя отмечая неглаженые брюки, нечищеные ботинки и откровенную нервозность полковника, и лениво спросил:
– Полковник! А ты знаешь, откуда взялось слово «мент»?
От такой откровенной наглости у полковника в горле от злости заклокотало.
– Чего? Чего?
Не давая ему опомниться, Игорь начал рассказывать, за словесной шелухой пытаясь спрятать свое беспокойство и подспудно чувствуя, что у «пухлого» с ним что– то не клеится.
– До Великой Октябрьской революции очень много русских людей жили и работали в Австро-Венгрии. Со стороны полиции к ним было негативное отношение. Ей не всегда нравилась их деятельность. Ну… лишние неприятности, хлопоты… Вы же сами милиционер и понимаете, какой контингент обитал в русских кварталах… – неторопливо рассказывал Игорь, наблюдая за тем, как дергается лицо «пухлого». – Я продолжу, с вашего позволения? – задавая этот риторический вопрос, Игорь видел, что уже довел полковника до белого каления и, стараясь предотвратить взрыв, скороговоркой закончил: – Так вот, накидка у австро-венгерских полицейских называлась мент. Так люди их и прозвали. А так как революционеры систематически перетекали в Россию, то слово «мент» перешло вместе с ними и стало синонимом русских полицейских, потом советских милиционеров и, как видите, дожило до наших дней.
– Я тебе, козел, покажу мент! – завизжал полковник и, подскочив к Игорю, ударил кулаком о ладонь своей левой руки.
На всякий случай Игорь скорчился в углу нар, подтянул к себе левую ногу, а правой приготовился выстрелить в широкий бугристый лоб полковника. Закрыв голову руками, он сквозь пальцы наблюдал за своим противником, который почему-то не ударил, хотя страстно желал этого.
Полковник подошел к Игорю и, присев, вытащил пачку сигарет. Протянув сигарету Игорю, закурил сам и, глубоко затянувшись, будничным голосом проговорил:
– В общем, парень, попал ты в очень нехорошую историю. Червонец, который тебе светит, – это ерунда по сравнению с теми неприятностями, которые у тебя будут. Папаша парнишки, которому ты глаз выбил, рвет и мечет, и, по нашим сведениям, у него хорошие концы с блатными ребятами. Он грозится, что ты до суда не доживешь, так что поразмысли над тем, что тебе делать.
– А что, есть выход? – спросил Игорь, чувствуя, что именно этого вопроса и ждет от него «пухлый».
– Сейчас к тебе придет один человек и поговорит с тобой. Я настоятельно советую принять его предложение. Ты только что приехал из Узбекистана: ни связей, никаких концов у тебя здесь нет. Так что в случае чего искать тебя особенно никто не будет. – С этими словами полковник быстро поднялся и вышел из камеры. А вместо него в дверях возник высокий черный человек.
Для непосвященного он мог вполне сойти за негра, настолько у него была смуглая кожа, но для Игоря, жителя Средней Азии, такой цвет лица не казался необычным. Цвет кожи у узбеков бывает разных оттенков, и, будь на его месте даже человек с ослепительно белой кожей и голубыми глазами, Игорь все равно безошибочно признал бы в нем узбека.
Человек подошел к нарам, вежливо сказал:
– Ассалом алейкум! – и протянул ключ от наручников.
– Алейкум ассалом! – так же по-узбекски ответил Игорь. Он быстро отомкнул наручники и, прижав правую руку к груди, слегка поклонился.
– Чай будете? – осведомился «черный» и, подойдя к двери, два раза стукнул в нее. Приняв в приоткрытую дверь поднос, накрытый чистой салфеткой, он быстро поставил его на нары и выжидательно посмотрел на Игоря.
– Сейчас, одну минуту, – ответил тот и, помня правила хорошего тона, как младший по возрасту, снял салфетку с подноса.
На черном железном подносе с небольшим бортиком по краям стоял чайник, из носика которого вился парок, три пиалы и стопка лепешек. В одной из пиал лежал мелко наколотый сахар, две были пустыми. От свежих лепешек шел такой одуряющий аромат, что Игорь невольно сглотнул слюну.
Налив чай, Игорь с интересом уставился на «черного». Заостренное, в оспинах лицо выдавало в нем уроженца долины и рек Сырдарьи или Амударьи, возможно, с примесью туркменской крови. Физиономия пришельца была спокойной и ничего не выражала.
Игорь размышлял про себя: «Мужику лет сорок пять – пятьдесят. Пальцы тонкие – наверняка не кетменем работал…».
Его размышления прервал неожиданно низкий, с хрипотцой голос «черного»:
– У тебя хорошие нервы, дорогой! Но мы в России, а тут принято брать быка за рога. У меня к тебе дело. – И, сделав многозначительную паузу, он продолжил: – Ты очень похож на моего сына, только немного старше. Но это не очень заметно. Предлагаю прослужить за него срочную службу.
– Сколько? – быстро спросил Игорь, внимательно всматриваясь в лицо своего собеседника.
– Десять, – так же быстро ответил тот, уперев ладони в подбородок.
Игорь заметил бисеринки пота, внезапно выступившие на смуглом лице гостя.
– Двадцать тысяч баксов, чистые документы на другую фамилию и уничтожение уголовного дела сейчас же, на моих глазах, – попробовал поторговаться Игорь.
«Черный», подняв руку, жестко сказал:
– Пятнадцать и все как ты просишь. Это мое последнее слово.
– Договорились, – сказал Игорь и тут же добавил: – Но есть некоторые условия: деньги положите сейчас на мою кредитную карточку, а документы отдадите мне в руки. Я думаю, это в ваших силах. Выезжать нужно сейчас и не под своей фамилией, так ведь?
– Ты удивительно догадлив, – презрительно сказал «черный», достал трубку и, нажав на кнопку, быстро заговорил.
Игорь жестом попросил у него ручку и быстро написал расчетный счет кредитной карточки, умолчав, что она у него с собой и лежит под стелькой правой туфли.
– Тебе надо привести себя в порядок. Через пять часов у нас самолет из Самары, – приказал «черный», внимательно всматриваясь в дисплей сотового телефона.
Игорь спокойно продолжал пить чай, не обращая никакого внимания на своего соседа.
Услышав пиликанье мобильника, «черный» приложил его к уху, немного послушал и, презрительно глядя на Игоря, проговорил:
– Деньги уже переведены в твой банк.
– Сейчас узнаем, – пообещал Игорь. Он бесцеремонно взял из рук «черного» телефон, отчего тот высоко поднял брови, набрал номер своего банка и сказал: – Леночка! Здравствуй, дорогая! Посмотри, пожалуйста, поступили ли деньги на мой счет. «Орал», – проговорил он кодовое слово и, услышав утвердительный ответ, быстро, пока его собеседник не опомнился, набрал еще один номер: – Серега! Привет! К тебе через четыре часа возле памятника Чернышевскому подойдут и передадут для меня пакет, возьми и припрячь его до моего возвращения. Ладно? Роджер.
Слово «Роджер» у американских радистов означает конец связи, но у них оно означало сигнал опасности, по которому надо было, выполнив задание, быстро оторваться от людей, передавших пакет. Сергей служил вместе с Игорем в спецназе, и на этого человека он мог положиться, как на самого себя.
Услышав нужный ответ, Игорь, передавая трубку, пояснил:
– Там будет ждать человек с красной тряпкой в руках, которому вы и передадите мои документы.
– Быстро вы освоились, – уважительно проговорил «черный».
– Здесь Россия, а не Средняя Азия, поэтому надо шустрить и не хлопать ушами, – пояснил Игорь, с сожалением глядя на пустой чайник.
– Возьмите бритвенные принадлежности, тональный крем – замажьте свои синяки. Костюм и чемодан с необходимыми вещами вам сейчас принесут. Фамилия ваша теперь Зеленин, зовут Сергей Леонидович. Вот билет, а это наденьте на руку, – и правую руку Игоря оплел массивный пластмассовый браслет. – Чтобы вы не сбежали. Тут и радиомаяк, и заряд взрывчатки. Браслет – наша страховка от побега и здесь, и в Ташкенте. После прилета возле старого аэропорта подойдете к серой «Волге». Там получите документы моего сына, переоденетесь и поедете в часть. Меня вы больше не увидите. Вот телефон. Если будут какие-то накладки – в памяти мобильника под номером восемь точка три высветится мой номер. Но звонить только в случае крайней необходимости. Пока будете лететь в самолете, изучите свою новую биографию, – закончил «черный» инструктаж и протянул электронную записную книжку.
